Газлайтер. Том 14

Японцы известны своей приверженностью к церемониям, поэтому встречаем гостей из Страны восходящего солнца по всем правилам. Шеренги тавров и рептилоидов выстроились на новой плитке двора, жены облачились в лучшие наряды, жены нарядились, да еще и я приоделся, не забыв повесить на пояс дао ханьской принцессы Аи. С одной стороны, японцы могут обидеться — уж слишком они не любят ханьцев. Но я таким образом демонстрирую свои принципы: я не стану прогибаться даже перед союзниками и отказываться от ношения своего мощнейшего артефактного оружия только ради того, чтобы не задеть их утонченные чувства.

К счастью, Ода Нобунага и Кацу не страдают глупыми предрассудками. Даже не взглянув на дао, они приветствуют меня по-русски через крепкое рукопожатие. Мои жены, в свою очередь уважая традиции гостей, одновременно кланяются им, и это выходит действительно красиво. Умницы. Я одобрительно улыбнулся своим благоверным, хотя сам воздержался от поклона — для меня это чересчур и интуитивно воспринимается как унижение. Да, очень предвзято, но таков уж я, себя уже не переделать.

А вот крошка Сая всё же бросает прищуренный взгляд на дао Аи.

— Господин Данила, а где мой подаренный кинжал? — наконец не выдерживает горячая японка.

Кацу неодобрительно качает головой после слов дочери, но сказанного не отмотать.

— В моем кабинете на стене над комодом, Сая-тян, — отвечаю спокойно. — Кстати, пойдемте все туда. Вы сами сразу с порога увидите подарок Саи-тян.

Мои слова попадают в точку, и японка горделиво задирает подбородок, масляно сверкнув глазами. «Сразу с порога» подразумевает, что кинжал висит на самом видном месте. Это показывает, что я отнесся к подарку с уважением. В результате японочка смягчилась и перестала быть колючей.

— Мелиндо, вы с гостями идите, а мы с девочками подготовим вам чай с угощениями, — произносит Лакомка.

— Сая-чан, помоги госпожам хозяйкам, — велит Кацу, и японка покорно кланяется отцу.

Через пять минут наша мужская компания рассаживается в зоне отдыха справа от моего рабочего стола. О делах сразу не говорим, ибо не по-японски, ждем чай с ватрушками, а когда жены с Саей расставляют угощения и уходят, Ода Нобунага, будто невзначай, произносит:

— Смотрю, Ци-ван не смог причинить вреда твоему роду, хотя и пытался всерьез.

— Я слышал, что он отменил национальный праздник, на котором Императору полагается появляться в головном уборе с золотым драконом, — вздыхаю. — Боюсь, эта обида надолго… Кстати, как поживает мой замок на японском побережье, Нобунага-сан?

— Он почти мой, то есть твой, — отвечает даймё с кислой миной. — Один должник должен мне замок. Как только я его получу, передам в твои умелые руки, господин Данила.

— Буду ждать, — говорю, отпивая чай.

— А ты знал, Данила, что всего в паре сотен километров от границы находится военный завод Фошань? — это уже Кацу продолжает в том же направлении. — Он маскируется под завод бытовой техники.

— Неужели? Кстати, мы покупали их стиралки с холодильниками, — вздыхаю. — Тот еще ширпотреб. Деньги на ветер.

— Ммм, жаль, — Нобунага пытается вернуться к своей теме. — Покупай японские холодильники, не пожалеешь. Ну так вот, завод тот военный.

— А почему военный завод стоит рядом с границей? — удивляюсь.

— Там узел благоприятных энерготечений, — сообщает Нобунага. — Ханьцы там разрабатывают артефакты. Не знаю, что именно, но я бы взглянул. А ты?

— Прежде чем принимать решение, я бы хотел узнать побольше о его охране и возможной подмоге, — усмехаюсь.

— О, не волнуйся, — Кацу выпрямляется. — Мы, Кимадзаро, не оставим дружественный род один на один с ханьцами.

Ну да, ну да. Видно, дело, правда, прибыльное.

Еще полчаса мы обсуждаем детали. Японцы предоставляют разведанные данные о заводе и предлагают свой план захвата, а я сначала настаиваю на легкой разведке, но в целом соглашаюсь насолить Ци-вану да приобрести ханьские артефакты. На том и чокаемся чашками чая.

Разговор плавно переходит на посторонние темы.

— Кстати, ватрушки просто изумительные, — замечает Кацу. — Моя Сая-чан тоже готовит похожие лепешки, но закрытые — тоже объедение.

— Я пробовал, — соглашается Нобунага. — Стряпня Саи-кун действительно выше всяких похвал.

— Завидная невеста, — киваю я, поздно прикусив язык. Наследник Кимадзаро сразу вонзает в меня хищный взгляд орла и оценивающе оглядывает меня, моментально придя к каким-то выводам, выдает базу:

— Зачем же завидовать, мой друг? Хороший человек, как ты, может ее забрать себе хоть сейчас.

— Кхм, я уверен, за ее рукой уже выстроилась целая очередь «хороших людей», — пытаюсь соскочить с неудобной темы, а то разговор повернул куда-то не туда.

Кацу раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но меня выручает завибрировавший мобильник.

— Простите, это важный звонок, — я спешно отхожу в другой конец кабинета. Помещение просторное, и там меня не услышат.

Удивительно, но звонит Маша Морозова. Давненько я не слышал княжну.

— Даня, прости за беспокойство, — доносится из динамика слегка торопливый девичий голос. — Папа был сегодня неподалеку от твоей Сковородщины по делам рода. Когда закончил, как говорят слуги, немного выпил, чтобы отпраздновать удачную сделку, разгулялся и вдруг решил заехать…

В этот момент из открытого окна доносится басистый голос:

— Здорово, служилые! Открывайте ворота! Я к вашему графу-конунгу! Он мне обещал жену краше луны и ярче солнца, ничем не хуже вашей главной графини, да всё никак его руки не доходят! Может, сегодня день счастья наконец будет!

— … К тебе в гости, — обреченно заканчивает Маша, явно тоже услышавшая пьяный княжеский бас.

Ну раз Морозов здесь, чаем уже не обойтись.

— А кто это там? — удивленно спрашивает Кацу.

— А это, Кацу-сан, еще один хороший человек, — вздыхаю я и направляюсь к серванту за стопками.

Глава 4 Убийца драконов

провинция Цзянсу, Хань

— Дайме, ханьский гарнизон разбит, — задыхаясь от спешки, докладывает адъютант, врываясь в штабную палатку. — Резервные силы прибудут только через три часа.

— Буль-буль…

— Дайме?

— Буль-буль, — Ода Нобунага с жадностью прикладывается к трёхлитровой банке с огуречным рассолом. На боку сосуда выделяется белая этикетка с надписью от руки: «Антипохмелец от Лакомки. Для моего мелиндо?». — Мать твою… — с трудом отрывается от банки Ода. Глаза у него налились красным, лицо помятое, как у человека, который прошёл через тяжёлую ночь. — Какой ещё гарнизон? Где мы вообще находимся?