Газлайтер. Том 15

— Поторопись, — лениво бросает ему Громала, постукивая пальцами по рукояти огромного меча. — Не хочу стоять тут целый день.

Мракшиль чуть ли не на четвереньках забирается внутрь, но всё равно умудряется всучить мне косой взгляд. Ха! Пожалуй, даже вызов нешуточный. Только… кому это теперь интересно?

— Удачной дороги, — провожаю его взглядом, весело помахивая рукой.

Автозаки понеслись в Шпиль Теней. Оттуда лордов отведут в Сковородщину, там они и будут куковать.

Но на этом развлечения не заканчиваются. В отличие от своих сородичей, леди Зильдраэн под таким же пристальным конвоем сажают не в автозак, а в наш бронемобиль. Как-никак, обещала она мне много всякого и злого, и приятного, так что не упущу возможности продолжить беседу в более… приватной обстановке. Сажусь рядом с женами и Змейкой и осматриваю леди-дроу — непокорная, спина прямая, взгляд пронзительный, но молчит, точно воды в рот набрала.

— Ууу, — тянет Светка, пристально разглядывая нашу пленницу. — А где лежит ваш любимый алмазный ошейник, леди Зильдраэн? Мы сейчас приедем к вам в гости. Не хотите примерить его на себя? Это было бы… интересно.

Зильдраэн замирает, её щеки мгновенно заливает краска. Явно не ожидала столь наглого выпада.

— Светик, ну зачем же ты так? — смеётся Лакомка, прикрываясь ладонью, но её глаза сияют весельем. — Леди Зиль, наверное, не привыкла к такому обращению. Она ведь привыкла наказывать, а не быть наказанной.

— Таким женщинам мало ошейников, — добавляет Лена, кивая с важным видом. — Мне Камила рассказывала, что ей Антонина Павловна рассказывала. Им нужно ещё кое-что…

— Острое и алмазное? — подхватывает Светка с любопытством.

— Остррррое, фака? — Змейка задумчиво смотрит на свои медные когти.

— Ну… не обязательно алмазное, — немного смущается Лена, но храбро поднимает подбородок. — Но да, и такое тоже бывает.

Зильдраэн продолжает сидеть молча, с багровыми от злости скулами. Но младших жен изо всех сил игнорирует. Косится она только на меня — злобно, с яростью, — ну иногда еще на Лакомку.

Через пару часов мы приближаемся к Алому Холму, её фамильному владению. Ворота крепости распахиваются, и на крепостной площади выстраиваются отпрыски леди и её личная гвардия. Бледные, но вооружённые и настороженные, они внимательно смотрят на наш кортеж. Тревога в глазах, жесткие черты лица — кто-то даже зажмуривается, явно боясь увидеть свою госпожу в столь жалком состоянии.

Мы въезжаем в крепость Алого Холма. Ворота распахиваются, и перед нами открывается просторный внутренний двор, выложенный тёмным камнем и окружённый высокими, угрюмыми стенами. Здесь уже выстроились местные «хозяева» — отпрыски леди Зильдраэн и её гвардия. Вооружённые и при полном параде, они выглядят злобно и враждебно, но ни один не осмеливается сделать даже шаг вперёд. Их глаза сверкают яростью, губы сжаты в тонкие линии, руки крепко сжимают рукояти мечей. Ага, боевой дух на месте, зубы стиснуты, но, похоже, до конца они так и не решили: ринуться в бой или всё же включить голову.

Я выхожу из бронемобиля, за мной, как тени, следуют Лакомка, Света и Лена. Змейка скользит где-то на границе видимости, едва уловимое движение в полутьме. Мягкая поступь. Невидимая угроза. Зильдраэн остается в машине, но через распахнутую дверь ее видно всему замку.

Перед нами, словно в ожидании, стоит главный отпрыск — высокий дроу с жёсткими чертами лица, в чёрной боевой броне, украшенной эмблемой Алого Холма. Злой как черт. Прямо как первоклассник, у которого забрали любимую игрушку.

— Филинов, — выплёвывает он сквозь зубы, почти шипит, как змея. — Гребаный человечишка, сейчас же отпусти мою мать! — Голос срывается на хрип. — Иначе я тебя выпотрошу!

— Ого, какие боевые, — усмехаюсь я. — Только вот… есть одна загвоздка, — говорю, с показным сожалением вздыхая.

Мои слова вызывают явную настороженность. Отпрыск Зильдраэн — похоже, главный из всей этой веселой компании — резко выпрямляется, пальцы, сжатые на рукояти меча, побелели. Но он сдерживается. Хм, выдержка есть. Это радует. Будет проще договариваться с теми, у кого ещё есть мозги.

— Загвоздка? — медленно переспрашивает он, сверкнув глазами. — Какая ещё загвоздка?

Я чуть наклоняю голову.

— Ваша леди — моя пленница, — произношу я спокойно, но отчётливо, чтобы даже самый последний из дроу, стоящий у ворот, понял это сразу. — Я поставил на неё закладку. Одна моя мысль — и её жизни конец.

Во дворе воцаряется напряжённая тишина. Гвардейцы застыли, словно мраморные статуи. Даже их дыхание, кажется, замерло. А вот отпрыски… ну, они явно кипят от ярости, но держат себя в руках. Отлично. Хотя мне это даёт только ещё больше пищи для веселья.

— Ты смеешь угрожать нам?! — голос одного из отпрысков звучит надломлено, как натянутая до предела струна. Он — младший, это видно по юношеским чертам лица и отчаянной, почти безумной вспышке в глазах.

— Угрозы? — пожимаю плечами. — Угрожать — не мой стиль. Я ставлю условия. Ваши жизни мне не нужны. Мне даже ваши земли без надобности. Пока что. — Отпускаю паузу. — Ваша леди будет содержаться в достойных условиях. Вы будете получать регулярные доказательства, что с ней всё в порядке. А взамен… вы будете сидеть тиши воды и ниже травы, как говорится.

Они замирают, переглядываются, шёпот недовольства прокатывается по рядам, но громкого протеста не слышно. Значит, мозги всё-таки на месте.

— Пока что дань не требую, — добавляю, внимательно наблюдая за их реакцией. — Подумайте, это может измениться. А сейчас мне нужна ваша гостья — леди Элизсра.

Повисает паузу.

— Элизсра? — главный отпрыск напрягается, как натянутая тетива. — С чего ты взял, что она у нас?

— Так я не понял…Мне повторить приказ? — приподнимаю бровь.

Отпрыск не выдерживает моего взгляда.

— Выведи её, — коротко бросает он одному из своих гвардейцев, и тот с заметным неохотой поворачивается и уходит в глубину замка. Отпрыски нервничают. Прекрасно! Они не уверены. А сомнение — это первая трещина в стене. Трещина, через которую я пройду танком.

Через пару минут массивные двери замка с лязгом распахиваются, и появляется Элизсра. Её ведут под руки, но не грубо, скорее, как… ценную вещь. Несмотря на испуг она старается сохранять остатки гордости. Шея прямая, взгляд — слегка прищуренный, губы поджаты в упрямую линию. Только вот глаза… Они бегают, мечутся от меня к Лакомке и обратно, словно она пытается понять, кто первый нанесёт удар. Ага, испугалась. Вот и прекрасно!

Лакомка, стоявшая рядом в напряжённой тишине, делает шаг вперёд. Её зрачки сужаются, небесно-голубые глаза сверкают, точно два острия кинжалов, а вокруг пальцев начинают извиваться тонкие зелёные побеги — предвестники шипастых лиан.

— Ну здравствуй, подруга, — произносит Лакомка, её голос звучит почти ласково, но я знаю эту интонацию. Это предвестник бури.

Элизсра бледнеет, её уверенность тает, как сахар под дождём. Она открывает рот, пытаясь что-то сказать, но голос предательски ломается. Нервный смешок превращается в глухой кашель.