Газлайтер. Том 25

— И что с того? — не отрицаю.

— Это может быть расценено как сговор с Организацией, — говорит Зар, не отводя взгляда. — А также как препятствие расследованию, которое ведут вассалы Властелина.

Наезд, что называется, без прелюдий. Но я даже не напрягаюсь. Если кто и вправе что-то предъявлять, то уж точно не Властелин — не в этом контексте.

— Полнейшая чушь, — бросаю. — Я оказался там потому, что Гагер спустил гулей на мою родовую землю. Я защищал своё. А что до леди Масасы — да, она там тоже была по своим причинам. Просто обстоятельства сложились так, что нам с леди пришлось действовать вместе. В том числе благодаря стараниям лордов Дамара и Ауста;

Зар хмурится, мы встречаемся взглядами. Будет давить дальше? Ну, попробуй.

Но проходит секунда — и вот уже его подбородок смягчается, голос понижается:

— Вы же понимаете, лорд Данила, — говорит он уже осторожно, — контакты с представителями Организации могут быть интерпретированы не в вашу пользу. Это может осложнить ваши отношения с Властелином.

— А вы понимаете, — отвечаю я всё тем же ровным голосом, — что мне, честно говоря, наплевать, что там себе интерпретирует Багровый Властелин. Его вассал напал на мою родовую землю. Я в шаге от того, чтобы забыть все наши договоренности.

У него дёргается лицо.

— Не спешите так, лорд Данила…

— У нас с Багровым Властелином через вас была заключена чёткая договорённость: я помогаю ему в течение года, как только разгружусь. Всё. Я не давал клятвы преданности, не подписывался ни под какими вассалитетами. Ни к чему не обязывался. Если ему вдруг захотелось больше — что ж, хотеть не вредно.

Зар молчит. Две секунды. Потом тяжело вздыхает и чуть опускает плечи:

— Признаю, я перегнул с нажимом. Простите, лорд Данила. Просто вы должны понимать: контакты с Организацией не добавляют вам лояльности в глазах Багрового Властелина.

— А кто он вообще, ваш Властелин? — спрашиваю. Без иронии. Просто холодно. — Одержимый маг? Или древний монстр в обёртке лорда?

Зар усмехается неуверенно.

— Я не вправе разглашать, — говорит он. — Это закрытая информация. Но он очень стар. И он недолюбливает Организацию, но все же не вступает в открытую конфронтацию с ней.

— Это как раз логично, — киваю.

— Вот почему, — добавляет Зар, уже более устало, — вам всё же лучше встретиться с Властелином лично. Неформально. Без давления. Пояснить, почему вы до сих пор не начали выполнять свою часть сделки. А также почему приходится пересекаться с Организацией. Это, поверьте, поможет сохранить с ним лояльные отношения.

Мда, дела. Но вообще-то мне, правда, не с руки ссориться с долгожителем, что противодействует Организации. Себя прогибать я, конечно, не дам — ни в каком формате. Но и рубить с плеча, не поговорив напрямую, — тоже не мой стиль.

Я задумчиво произношу:

— Что ж, возможно, я и наведаюсь ненадолго в гости.

* * *

Новокосино, Москва

Дмитрий Паскевич вошёл в тёмный бар на окраине Москвы. Внутри царил полумрак. Место давно не знало уборки — или весёлых компаний. Пусто. Почти.

В дальнем углу, за круглым столом, сидел один-единственный человек. Мужчина в длинной тёмной мантии, с опущенной головой. Перед ним стояла древняя лампа — старая настолько, что металл на корпусе стёрся до матового блеска, а резьба на основании была почти неразличима.

Когда Паскевич подошёл, мужчина поднял глаза. Взгляд — спокойный, оценивающий, чужой. Он не сразу заговорил.

— Пришлось повозиться, — наконец произнёс он, словно продолжая разговор, который вел сам с собой. — Найти подходящего недоброжелателя для конунга Данилы — не самая лёгкая задача. Тот же Гагер слишком силен, а русские бояре бесполезны из-за своего мелочного духа.

Паскевич остановился.

— Кто вы такой? — холодно спросил юный граф, делая шаг ближе. — Вы написали, что у вас есть компромат на Вещего. И что вообще за лампа?

Незнакомец вздохнул. Голос его остался всё таким же невозмутимым:

— Я — лорд Размысл. Представляю интересы Организации обычно, но не сегодня.

Он медленно поднял руку и указал на лампу, будто представляя старого друга:

— А это — Тёмный Попутчик. Артефакт особого порядка. Долгое время был вне досягаемости, пока я не организовал его возвращение. Пришлось изрядно схитрить, чтобы заставить Гагера забрать гулей с одного из островов… История непростая, запутанная — но, безусловно, того стоящая.

Он обвёл Паскевича взглядом — странно внимательным:

— Теперь я надеюсь, что вы подойдёте для наших целей. Нам нужен человек слабовольный, но не слишком. И достаточно злой на конунга Данилу, чтобы его можно было использовать.

— Что за чушь ты несёшь?! — выдохнул Паскевич, отшатнувшись от стола.

Но Размысл не моргнул.

— Тёмному Попутчику нужно тело. Сосуд. И ваша ненависть, Дмитрий, к конунгу Даниле — вот что поможет Демону закрепиться внутри вас. Именно она станет якорем.

Паскевич не выдерживает. Вскидывается, уже начинает формировать ледяной доспех — собирается прикончить этого психа быстро и без лишних разговоров. Но не успевает.

В следующую секунду его пронзило сразу несколько пси-клинков. Только вспышка боли в сознании, и ноги подкосились.

Размысл даже не шелохнулся. Лишь поднял ладонь и коротко хлопнул по лампе.

Лампа дрогнула. Металл застонал, и из её нутра с хрипом вырвался густой чёрный дым. Он поднялся в воздух, закружился змеёй и с жужжащим свистом ринулся в рот Паскевича.

Тот захрипел. Попытался отпрянуть. Захлопнуть рот. Но не смог.

Тьма вливaлась в него, как кипящая смола. Паскевич чувствовал, как чужое, древнее нечто скользит внутрь. Каждая мысль, каждая эмоция — как на ладони у этого существа.

Паскевич хотел сопротивляться. Но он уже ничего не мог, кроме как уснуть и отдать свое тело захватчику.

Размысл наблюдал за ним с любопытством.

— Получилось?

— А как же? — одержимый Паскевич медленно качнул головой. В тот же миг пси-клинки, пронзавшие его телом, дрогнули и рассыпались в воздухе, растворившись без следа. Демон окончательно вступил в права. — Разве какой-то слабый кусок мяса может мне сопротивляться?

— Тогда почему мы не попробовали запихнуть тебя сразу в конунга Данилу?

— Потому что он менталист–Грандмастер, — морщится одержимый. — С ним всё намного сложнее.

— Да я-то знаю, кому ты это рассказываешь? Я сам менталист, — хмыкает Размысл. — Просто прикалываюсь.

— Тёмный Попутчик вернулся! — сияет одержимый, шумно втягивая воздух, будто вдыхает сам факт свободы.

— С кем ты разговариваешь? — удивляется Размысл. — Сам с собой, что ли?

— Не порть момент, Организатор! — раздражённо шипит одержимый. — Посиди сам в лампе херову кучу столетий, потом посмотрим, как у тебя дела с общением.