Где танцуют тени

Себастьян поспешно спасся бегством на заросший двор.

Он постоял минуту под золотившими плечи жаркими лучами послеобеденного солнца, прислушиваясь к гудению мух и отдаленным выкрикам уличного торговца, чувствуя пропитавший это место слабый, но неизбывный запах тлена. В мыслях начинало складываться новое предположение, все еще туманное, но заманчиво многообещающее.

«Пора нанести визит очаровательной юной леди Фоули», – решил виконт.

* * * * *

Сидя в библиотеке на Беркли-сквер за раскрытым старинным томом о роспуске монастырей, Геро услышала отдаленный звук колокольчика у парадной двери. Через минуту на пороге появился дворецкий.

– Прошу прощения, мисс Джарвис, но к вам граф Гендон. Я взял на себя смелость проводить его светлость в гостиную.

– Благодарю вас, Гришем, – со смешанным чувством любопытства и тревоги Геро заторопилась наверх. Перед гостиной она остановилась, пригладила юбки и вошла в комнату, приветливо протягивая руку. – Лорд Гендон, прошу прощения, что заставила ждать. Позвольте предложить вам чаю. Или предпочтете бокал вина?

Крупный вельможа с бочкообразной грудью, гривой седых волос и знаменитыми голубыми глазами, которые столь явно не достались его наследнику, поднялся с кресла у камина. Баронская дочь долгие годы знала лорда Гендона как упорнейшего и непримиримейшего врага своего отца и была поражена внезапной мыслью, что теперь должна принимать графа как родителя того, кто станет ей мужем.

– Нет, спасибо, ничего не нужно, – хрипло ответил гость. – Я не задержу вас надолго.

Он пожал руку будущей невестке, и Геро ощутила на себе пристальный взгляд, словно граф искал в ее лице нечто такое, что могло бы придать смысл непостижимому. Затем Гендон отпустил ее ладонь и откашлялся:

– Не секрет, между мною и вашим отцом имелись разногласия в прошлом, и, вне всяких сомнений, они будут возникать и в дальнейшем. Но я здесь, чтобы заверить: невзирая ни на что, всецело благословляю близящийся брак.

– Благодарю вас, милорд, – ответила Геро, внезапно расчувствовавшись.

– Спору нет, все происходит несколько неожиданно, – продолжал граф. – По правде… а, неважно. Признаюсь, моим давнишним желанием было увидеть своего сына и наследника устроенным в жизни прежде, чем умру, и я счастлив, что оно осуществилось.

Геро поймала себя на том, что улыбается:

– Даже притом, что вы бы, наверное, предпочли, чтобы сын выбрал невесту из любого другого семейства?

Фамильные сен-сировские глаза вспыхнули ответной искоркой:

– Не стану отрицать! Однако это не меняет того обстоятельства, что я от всего сердца желаю вам добра, и хочу, чтобы вы об этом знали.

Недосказанные слова: «Хотя ума не приложу, что в дьявола происходит» – повисли в воздухе.

– Может, вы соблаговолите передумать и все же выпьете вина? – поинтересовалась Геро.

– Нет-нет, у меня встреча с Каслри в министерстве. Хотел также преподнести вам вот эту безделушку, – Гендон достал из внутреннего кармана небольшую шкатулочку. – Невелика ценность, зато принадлежала еще моей прабабушке.

В руках у Геро оказалась прелестная вещица из прошлого столетия, эмалевая крышечка которой была выполнена в стиле, доселе баронской дочерью не виданном.

– Спасибо, – негромко поблагодарила она. – Я буду дорожить вашим подарком.

– Ну, что ж… – крепче перехватил шляпу граф, – тогда до четверга.

После ухода визитера Геро прислонилась к оконной раме, устремивши взгляд на площадь. Она все еще стояла у окна, блуждая мыслями где-то вдалеке, когда увидела вышедшего из кареты и поднимавшегося в дом лорда Джарвиса.

Она ожидала, что отец тут же отыщет ее и выразит недовольство тем, что дочь оказалась втянутой в очередное расследование Девлина. Но внимание барона, появившегося в гостиной несколькими минутами позже, явно было отвлечено чем-то иным.

– А-а, вот ты где, – тряхнул он ворохом бумаг. – А я как раз встречался с нашим поверенным. Думаю, условия брачного договора тебя удовлетворят. Девлин не только согласился на ежегодную вдовью часть в размере пятнадцати процентов от твоего приданого вместо обычных десяти, но также настоял на включении целого ряда, по меньшей мере, чрезвычайно нестандартных пунктов.

– Каких же?

– Только послушай, – развернул документ отец. – «Настоящим стороны договорились о том, что вся собственность упомянутой мисс Геро Джарвис находится полностью и при всяких обстоятельствах в ее личном распоряжении и управлении, как если бы она оставалась незамужней, и что означенная леди вправе по своему желанию продавать или отчуждать таковую собственность, либо вкладывать денежные средства любым угодным ей способом, без необходимости получения какого-либо согласия или одобрения со стороны супруга».

Джарвис бросил бумаги на разделявший их стол.

– Судя по всему, ты попотчевала бедолагу одной из своих обличительных речей о несправедливости британских брачных законов.

– Попотчевала, – слегка нетвердым голосом признала Геро. – Можно взглянуть?

– Да сколько хочешь. – Барон наблюдал, как она просматривает статьи договора. Как правило, считалось неуместным поощрять интерес молодой леди к собственному брачному контракту. С другой стороны, Джарвис прекрасно понимал, что его дочь отличается от большинства женщин.

Дочитывая документ, Геро терзалась множеством противоречивых чувств. Разумеется, Девлин говорил, что намерен уважать желания невесты. Но она никак не ожидала от жениха ни такой щепетильности, ни такой щедрости, поскольку, как оказалось, недооценивала его. Геро подумала, что недооценивать виконта уже вошло у нее в привычку, и была достаточно честна, чтобы задать себе вопрос: «Почему?»

– Что ж, – возвращая бумаги отцу, обронила она со спокойствием, которого и близко не испытывала, – это обнадеживает.

– Обнадеживает? Это умопомешательство! Только уверенность в твоей разумности и силе воли подвигла меня согласиться на такое. – Джарвис направился к двери. – Хотя, когда я услышал о твоем присутствии на месте убийства на Грейт-Рассел-стрит, то почти – заметь, почти – усомнился в своем мнении относительно твоего здравомыслия.

Но дочь только усмехнулась.

* * * * *

Особняк заместителя министра иностранных дел на Хаф-Мун-стрит был хоть и небольшой, но обставлен со вкусом: приличного возраста турецкие ковры, сверкающая мебель палисандрового дерева, ярды и ярды роскошного шелка, атласа и парчи. Как Себастьян и рассчитывал, хозяина не оказалось дома. Тогда виконт спросил леди Фоули и был ею принят.