Где танцуют тени

– А де Ла Рок? Как он сюда вписывается?

Могущественный и всезнающий кузен короля вытащил из кармана золотую табакерку и щелкнул крышкой.

– Ничего не знаю о де Ла Роке. Насколько я могу судить, обычный бывший священник с довольно необычным увлечением старинными книгами.

– Ну, конечно, – ухмыльнулся Себастьян.

Барон поднес к носу небольшую щепоть табаку и вдохнул.

– Вы еще не спросили, убил ли я Александра Росса.

– А спроси я, вы бы признались? – бестрепетно встретил виконт пристальный серый взгляд.

Джарвис захлопнул свою табакерку.

– Пожалуй, это зависело бы от того, какой мотив вы готовы мне приписать.

* * * * *

Себастьян, погруженный в раздумья, шагал вверх по Сент-Джеймс-стрит, когда его разыскал один из юных пажей Кэт Болейн.

Взломав печать, Девлин прочел кратенькое послание и тут же направил свои стопы в сторону театра Ковент-Гарден.

ГЛАВА 41

Кэт дожидалась виконта у служебного входа в театр.

Актриса куталась в малиновый бархатный плащ с капюшоном, накинутым на темные, с каштановым отливом локоны. Себастьян приблизился, гулко стуча в тишине каблуками, упиваясь видом красавицы.

Она приветственно протянула руку:

– Я думала, ты уже не придешь.

–Твоему пажу непросто было меня отыскать, – Себастьян задержал ее ладонь чуть дольше, чем следовало бы, затем отпустил и пытливо вгляделся в прекрасное, любимое лицо. – Что случилось?

– Ты слышал о смерти некоей Ясмины Рамадани?

– Да. А что?

Собеседники свернули вверх в узкий переулок.

– Дружба между Блистательной Портой и Францией длится века, – заметила Кэт.

– Во многом благодаря их взаимной неприязни к Австро-Венгерской империи и замечательной традиции: «Враг моего врага – мой друг».

– Не без того.

– Намекаешь, что сведения, собираемые Ясминой, передавались французам? – покосился Девлин на спутницу.

– Да.

– Через кого?

Улыбнувшись, Кэт покачала головой:

– Ты же понимаешь, я не могу сказать.

Виконт кивнул.

– А можешь сказать, кто из Форин-офис служил мишенью мадам Рамадани? Александр Росс или кто-то другой?

– Не уверена, но, вероятно, у турчанки был не единственный любовник. – Актриса замялась, осторожно выбирая слова: – Полагаю, тебе приходило в голову, что Франция более чем кто-либо заинтересована в том, чтобы не допустить союза между Британией и Швецией?

– Ты утверждаешь, что французы на основании данных, полученных Ясминой от Росса – или от кого-то другого – устранили Линдквиста, пытаясь воспрепятствовать британо-шведскому альянсу?

– Я утверждаю, что такая возможность существует. Знаю ли наверняка? Нет.

– А Росс? Почему убили его?

– Мне не удалось ничего выяснить об этом джентльмене.

Себастьян длинно, раздосадовано выдохнул:

– Возможно, смерть дипломата вообще никак не связана со всей этой политической игрой.

– Связана, – утвердила Кэт. – Об этом свидетельствует способ умерщвления.

Спутники какое-то время шли молча. Их шаги глухим эхом отдавали в пустынной и узкой улочке.

– Ты не подозреваешь Джарвиса? – спросила актриса.

– Когда имеешь дело со случаем, похожим на работу профессионального убийцы, предположение о причастности кузена короля напрашивается само собой. Хотя, если барон распорядился устранить сотрудника Форин-офис, чтобы не допустить разглашения государственных секретов турецкой шпионке, не понимаю, почему просто-напросто не признать данный факт?

– Ты спрашиваллорда Джарвиса, не он ли убил Росса?

– Да, спрашивал.

Кэт рассыпала звонкий смешок, мягкий, мелодичный и такой любимо-родной, что у Девлина заныло в груди.

– Ах, Себастьян, ваши грядущие семейные посиделки обещают быть чрезвычайно интересными, если не сказать больше.

Должно быть, спутница прочла во взгляде виконта то, что он желал скрыть, потому что пригасила улыбку и коротко дотронулась до его руки:

– Я знаю, почему ты женишься.

– Откуда? – недоверчиво вскинул голову Девлин.

– Не только британское правительство платит слугам за то, что они шпионят за своими хозяевами. Возьми своей невесте другую горничную.

* * * * *

Этим вечером Геро получила срочное послание от мисс Кокс.

« Мне нужно поговорить с тобой, – писала Сабрина дрожащим, взволнованным почерком. – Не могли бы мы прогуляться в парке завтра утром?»

Заинтригованная Геро ответила: « Конечно, встретимся в десять», а затем какое-то время посидела с письмецом кузины в руке, строя в уме предположения, которые, в конечном итоге, так ни к чему и не привели.

* * * * *

Вторник, 28 июля 1812 года

Утро занималось прохладное и хмурое, в парке между деревьев клубился легкий белый туман.

Мисс Кокс выглядела бледной и душераздирающе трогательной в траурном прогулочном платье и черном спенсере. В начале прогулки Геро позволила их беседе перескакивать с одного на другое. Горничная баронской дочери, Мари, лениво плелась позади – как подозревала мисс Джарвис, благодарная тому сдерживающему влиянию, которое присутствие родственницы оказывало на обычно стремительный шаг хозяйки.

Девушки немного поговорили об Александре Россе, о горе Сабрины и о невозможности для нее с воодушевлением откликнуться на планы брата уехать на несколько недель на побережье.

– Думаю, ты могла бы найти некоторое утешение в музыке, – предложила Геро.

– Я не могу играть с тех пор, как услышала… как узнала… – кузина захлебнулась рыданием и затихла.

Геро дотронулась до плеча спутницы несколько неуклюжим, но искренним успокаивающим жестом.

– Со временем желание музицировать вернется, я уверена, – и, чувствуя себя глубоко бесчестной, даже презренно коварной, добавила: – Ты ведь играешь на арфе?