Где ты, маленький "Птиль"
Шрифт:
— Ну… ревновать, — сказал я. — Меня-то? Ты шутишь, Тикки, я же еще… несколько молод.
— Это детали. Выбрала же она именно тебя в танцах.
— Это любопытство к инопланетному существу, не более.
— Да, но ведь не твоего же отца она выбрала. — Тикки, — сказал я. — Ну что ты! Просто я не слишком уж маленький, а он для нее — слишком взрослый.
— Меняем направление, логик, — сказала Тикки, и мы перескочили с нашей «ленты» на перпендикулярную. Довольно скоро мы добрались до главной улицы и оказались внизу лестницы одного из выходов наверх. Было довольно тихо, но по обеим сторонам лестницы, на улице, идущей вокруг города, молча пристроились
— Я пришла, командир, — сказала Тикки мужчине, сидящему с фонариком на ящике; я едва разглядел его согнутую фигуру.
— Отлично, Тикки, — сказал он и добавил, как я понял, мне: — Приветствую гостя.
— Да, познакомьтесь, пожалуйста, сказала Тикки.
— Я — Митя, — сказал я, протягивая ему руку. Он пожал ее и, положив руку мне на плечо, сказал:
— Ки-ол.
— Вы… кажется, главный…
— Да, я главный тренер ведущей школы кулачного боя, так сказать, наставник уля Орика, Трэга, Эл-ти и твоих приятелей а, Грипа и а, Урка. Последний, как тень, витает где-то в Тарнфиле.
— Но не в подземном? — спросил я.
— Трудно сказать.
Случайно Ки-ол осветил себя фонариком, и я увидел, что он лишь чуть-чуть моложе Ир-фа, но строен, крепок и худощав. Это чувствовалось, даже когда он сидел, наливая в кружку зеленый напиток.
— Выпей, — сказал он мне. — Подкрепись.
— Да, — сказал я. — Не спится. Отец на перевязке у Ар-кута…
— Как ты нашел Латора, как он? — спросил Ки-ол, когда Тикки отошла, и я понял, что Ки-ол — один из тех политоров, которым положено знать все.
— Мне было страшно глядеть на него, — признался я, — но Ар-кут говорит, что все обойдется, организм у Латора крепкий.
— Хвала небу, — сказал Ки-ол. — Латор удивительный боец и очень славный гелл.
— Да, — сказал я. — Он очень помог нам с отцом.
Разговаривая со мной, Ки-ол то и дело отвлекался: работал его коммуникатор. Так я узнал, что бой на втором южном спуске подходит к концу, войска квистора почти отброшены, выдохлись.
Заработал мой коммуникатор — я вздрогнул.
— Ты где?! — закричал папа. — Ты с ума сошел, да?
— Пап, успокойся, — сказал я. — Мог бы и сам догадаться, что в бой я не полезу, а больше в нижнем городе мне ничто не угрожает. Ты-то сам где, я в гостях у тренера Ки-ола, он командир одного из отрядов. Ты где?
— Дома я, вот где, — сказал он. — У Ир-фа. Ты скоро вернешься?
— Через час, — сказал я.
— Почему это?
— Ну, сразу уйти неудобно, плюс дорога. Как твоя перевязка? И как Латор? — Последнее я добавил совсем тихо.
— Я в порядке, — сказал папа. — Латору сделали серию специальных уколов, он почти ожил. Даже улыбнулся мне.
— Отлично, — сказал я. — Ух как я рад!
— Да, но он, видимо, чувствует, что уже не повоюет. Наверное, мы (он так и сказал: мы) выиграем раньше, чем он оправится окончательно. А если с ним это произойдет быстро, то он будет в большой грусти.
— Почему это? — спросил я.
— Придется ему воевать просто так, без крыльев.
— Что-о?! — в ужасе спросил я.
— Извини, — сказал папа, — я очень неточно выразился. Без крыльев в том смысле, что одно
повреждено и будет заживать медленнее остальных частей тела: крыло — очень тонкое устройство.— Прости, — сказал я, — но думай, когда говоришь, это же…
— Понял, — сказал он. — Жду тебя. Мы разъединились.
— Уль Ки-ол, — раздался голос в темноте с верха баррикады. — Локатор показывает приближение живого тела метрах в ста от нас.
— Хочешь наверх? — спросил меня Ки-ол. Я кивнул, и мы поднялись наверх. Почти. Я почти. Он не велел мне высовывать голову.
— Уль Ки-ол, теперь и так можно рассмотреть фонарик…
— Вижу, — сказал Ки-ол. — Передайте по цепочке — всем стрелкам приготовиться. Нащупай край верха, — сказал Ки-ол мне. — Нащупал? Ляг и гляди в щель между мешками. Прожектор на цель!
Вспыхнул яркий луч и высветил вдалеке фигуру политора.
— Поднимите руки! — резко сказал в мегафон Ки-ол. Политор поднял руки.
— Вы с оружием? — спросил Ки-ол.
— Да, оно в кармане комбинезона.
— Идите с высоко поднятыми руками. Малейшее движение руки к комбинезону — стреляем. Кто вы?!
— Я уль Карпий, капитан космолета.
— Надо же, — сказал Ки-ол в сторону. — Можете приблизиться, уль Карпий, — добавил он в мегафон. — Руки высоко вверх.
Все мы видели, как медленно приближается в луче прожектора Карпий с высоко поднятыми руками. Наконец он осторожно «перевалил» два первых, более низких кольца баррикад, осторожно поднялся к нам наверх и вместе с Ки-олом и мною спустился вниз. Ки-ол включил слабый прямоугольный фонарь.
— Сдайте оружие, уль Карпий, — сказал Ки-ол.
Карпий достал из кармана пистолет, и в ту же секунду его рука была перехвачена стоящим рядом повстанцем.
— Извините, — сказал Карпию Ки-ол.
— Здравствуйте, уль Карпий, — сказал я. Он внимательно поглядел на меня и кивнул. Потом все же добавил:
— Долгой жизни… уль Митя.
— Садитесь, — сказал Карпию Ки-ол, и тот опустился на один из ящиков под баррикадой.
— Цель вашего визита? — спросил Ки-ол. — Откуда вы?
— Я от Горгонерра.
— Буквально «от»? Вы парламентер?
— О нет. Я от квистора в том смысле, что до прихода к вам находился в его распоряжении под землей.
— Вы бежали?
— Нет, это сложно. Я отпущен. Как лазутчик.
— С вашим-то чином?
— И тем не менее.
— Ваши личные цели, если уж вы признали, что отпущены квистором в роли лазутчика.
— Я не намерен возвращаться.
— Точнее. Вы принимаете нашу сторону?
— Не целиком, но да.
— Что значит «не целиком»?
— Буду откровенным. Я не испытываю симпатии к Горгонерру, но я и не разделяю целиком цели и задачи повстанцев.
— Думаю, — сказал Ки-ол, — что вы представляете их недостаточно ясно. Но дело не в этом. Что же привело вас к нам, если вы не до конца с нами? Ощущение, что вы проиграли?
— Нет. А точнее — одно обстоятельство, связанное с тем, что мы, как вы выразились, проиграли.
— Что же это за обстоятельство?
— Горгонерр и его окружение сами определят момент, когда смогут сказать: мы проиграли. По моему ощущению — это вопрос дней. И тогда возможен внезапный вылет квистора. Я тоже должен был бы улететь. Но я этого не хочу.