Где живёт тьма

По телу Софии распространилось раскалённое добела возбуждение.

Проклятье.

Она прищурилась.

— Неужели ты думаешь, что я не сделаю тебе больно?

— Я твой телохранитель.

Люк с удивительной лёгкостью поднял её по резной лестнице, пронёс по коридору прямиком в спальню. Не останавливаясь, он пересёк серебристый ковёр, который был акцентом в чёрно-белом декоре. Наконец Люк достиг кровати на ножках из чёрного дерева, положил Софию на бело-чёрное полосатое стёганое одеяло, выпрямился и окинул её взглядом из-под полуприкрытых век.

— В мои обязанности входит тебя таскать.

София села, откинувшись на груду подушек в серебристых наволочках.

— Твои обязанности?

Взгляд тёмных глаз проделал голодный путь по всему её телу, и тело Люка напряглось в борьбе с подавлением желания, пульсирующего в воздухе.

— К ним может быть примешано немного удовольствия.

София вздрогнула. Не только от хриплой нотки в голосе Люка, предупреждающей, что он находится на волоске, но и от собственнического блеска в его тёмных глазах.

— Мне от тебя не отделаться, да? — выдохнула София.

— А ты хочешь?

— Мне не нравятся неандертальцы.

— Я могу быть таким же чувствительным, как и любой другой парень. — Взгляд Люка переместился на бледную кожу, обнажённую крошечной кофточку. — С правильной мотивацией.

София физически ощущала тепло его взгляда, ласкающее её с обжигающим наслаждением. Проклятье, почему он не мог быть просто ещё одним потрясающе горячим парнем, которого она могла использовать, надругаться и бросить, когда закончит?

— Ты собираешься командовать мной, — обвинила София его в отчаянии, — говорить, что я могу делать, а что не могу…

— Я собираюсь сохранить тебе жизнь, — прервал он её.

— Я не хочу ограничений. — София покачала головой. — Я уже через такое прошла.

Она пожалела о своих словах в то мгновение, как они слетели с её языка, поэтому резко отвернулась к подлинным гравюрам Рембрандта, висящим на стене, и начала их изучать.

— София.

Она почувствовала, как матрас под немалым весом Люка просел, когда оборотень устроился на краю кровати. Когда София не отреагировала на его оклик, Люк положил ладонь на её щёку и повернул лицом к себе.

— Поговори со мной.

— Исполнение твоих обязанностей окончено. Оставь меня одну, — рявкнула София.

Он провёл большим пальцем по её нижней губе.

— София.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу знать, почему ты считаешь, что я буду тебя ставить в рамки.

Она беспокойно дёрнула плечом.

— Это просто слова.

— Нет, оно было сказано не просто так, — упрямо настаивал Люк. — Расскажи мне.

— Люк.

— Пожалуйста.

София от удивления замерла. Она бы поспорила на свою любимую сумочку от Herm`es, что этот мужчина никогда не произносил слово на букву «П» больше одного или двух раз за своё очень долгое существование. И факт того, что сейчас Люк переступил через свою гордость, подрывал любую надежду на сопротивление его тихой мольбе.

— Ты знаешь историю нашего народа, — уклонилась от ответа София, ощущая себя опасно уязвимой.

— Она охватывает очень многое.

— Слишком долго мы находились на грани вымирания.

— Да, но сейчас, когда Сальваторе уничтожил демона, всё должно измениться, — напомнил он о недавней битве короля Веров с демоном, который на протяжении многих веков вытягивал их силы.

— Наша мощь уже возвращается. Даже те силы, древние, о которых почти забыли. — Люк грустно улыбнулся. — Опасные силы.

— Я полагаю, ты имеешь в виду, что Сальваторе выяснил, что Харли — его настоящая пара?

— Как я и сказал, — кивнул Люк, — опасные силы.

Софии пришлось с ним согласиться. Истинные пары между Верами были чем-то, сравни легендой, пока не открылась шокирующая связь Сальваторе с Харли. Сейчас ходили слухи, что всё больше и больше чистокровных Веров находят истинную пару.

Каково было бы знать, что она безвозвратно связана с парой? Что она никогда снова не захочет другого мужчины в своей постели?

София посчитала эту мысль ужасающей. И почти в это поверила.

— Сальваторе кажется отвратительно довольным собой, и я должна признать, что Харли тоже.

Кончиками пальцев Люк провёл по линии её подбородка.

— Но тебя всё ещё преследует наше прошлое?

Преследует?

Как бы драматично не звучало, но София не могла отрицать, что была охвачена воспоминаниями, которые не хотели её отпускать.

— Я была одной из менее чем дюжины женщин, способных забеременеть, — внезапно призналась она.

Люк замер.

— Производительница.

— Ну, спасибо, — пробормотала София, почему-то страшно обидевшись на термин, который применяли к редким женщинам, способным выносить детей.

— Прости, — поморщился Люк. — Я никогда не думал, каким это, наверное, для тебя было бременем.

То ещё бремя. Без своих обычных сил женщины-Веры не только становились всё более бесплодными, но и во время беременности не могли контролировать перекидывание из одного обличия в другое. Это чуть не стало концом чистокровок.

— Когда раса пытается выжить, мы все должны внести свой вклад, — сказала София, делая всё возможное, чтобы скрыть затянувшуюся боль.

Как правило, Люка не обманешь.

— И мы все должны нести шрамы, — тихо произнёс он, и что-то в его голосе выдало, что у него самого имелось несколько неприятных воспоминаний.

— Да.

Люк молча изучал её, его пальцы продолжали разрушать внутреннее равновесие, когда погладили её по щеке, а затем нежно заправили волосы за ухо.

— Сколько детей ты потеряла?

София вздрогнула от этого тихого вопроса.

— Сотни.

— О… боже.

София опустила глаза, не в силах выносить сочувствие в тёмных глазах Люка.

— Я поклялась, что покончила с этим, но Сальваторе убедил меня попытаться ещё. — У Софии внутри всё сжалось. Ей хотелось забыть те дни, когда она была ничем иным, как машиной для размножения, от которой ожидали, что год за бесконечным годом она будет вынашивать детёнышей.

— Он хотел изменить ДНК моих детей. Сделать так, чтобы они не перекидывались, чтобы матери вынашивали именно ребёнка полный срок.