Ген человечности
Шрифт:
– Не ной, пора двигаться, – подбодрил ее Илья. – Сейчас мы быстро найдем дорогу, или кто-нибудь сам найдет нас. Хорошо, если бы Владимир Иванович и его друг догадались вызвать спасателей, тогда нам не о чем беспокоиться.
Девушка вскочила на ноги, сделала несколько энергичных упражнений и начала весело подпрыгивать на одном месте.
– Знаешь, – заметила она, – я ожидала, что после ночевки в лесу я буду чувствовать себя гораздо хуже. А тут наоборот – я готова сейчас хоть весь лес обойти!
– Подожди немного, – улыбнулся Илья, – обойдешь, мало не покажется.
– Вперед! – крикнула
Она бодро обошла небольшую полянку, на которой они ночевали, потом остановилась и задумчиво уставилась куда-то вверх.
– Кажется, вчера вместе с Владимиром Ивановичем мы двигались в северном направлении. Значит, теперь нам нужно идти на юг.
– Если только мы не запутались вчера окончательно, – уточнил Илья.
– Не будь пессимистом, – Амана презрительно дернула плечиком. – Мы не могли далеко уйти. За мной. – И она уверенно шагнула в непролазную чащу.
Какое-то время они двигались молча. Но среди замшелых деревьев и колючих кустов было так неуютно и тихо, что хотелось хоть чем-нибудь разбавить эту тишину. И Амана запела.
Это была незамысловатая песенка на японском. Илья даже улавливал знакомые фразы (он немного понимал язык), но содержание в целом оставалось для него загадкой.
Они уже прошли мимо и только потом поняли, что звук, раздававшийся откуда-то справа, был слишком похож на человеческий стон. Амана испуганно вздрогнула и остановилась.
– Ты слышал? – произнесла она шепотом. – Или мне почудилось?
– Слышал, – отозвался Илья, тоже едва слышно. – Что это могло быть?
Словно в ответ на его слова звук раздался снова. Это было то ли сдавленное рычание, то ли жалоба, то ли всхлип – казалось, можно было даже разобрать отдельные слова.
– Я боюсь, – растерянно сказала Амана. – Пойдем быстрее отсюда.
– Нужно посмотреть, – заявил Илья.
Девушка пыталась было возразить, но Самохлеб не слушал ее. Он быстро шагнул в сторону, откуда раздавались странные звуки.
Амана осталась на месте, она не могла себя заставить пойти вслед за парнем. Ее почему-то охватил безотчетный страх, сердце колотилось где-то в желудке, и кроме этого стука Амана уже ничего не слышала.
– Иди сюда, – позвал ее Илья.
Девушка ожидала увидеть что угодно и кого угодно, но только не Витю Якушкина, лежащего под елочкой и жалобно стонущего. Однако, это был он. В той же самой куртке, в которой вышел из гостиницы два дня назад, довольно-таки чистый и свежий, несмотря на то, что должен был провести на болоте двое суток, и совершенно ничего не соображающий.
Глава одиннадцатая
– Витенька, открой глазки, – упрашивала Амана. – Ну пожалуйста! Выпей горячего чаю. Я сама специально для тебя заваривала. На травах!
Но Якушкин по-прежнему мычал что-то нечленораздельное, мотал головой и был невменяем. Сознание его явно покинуло не окончательно и бесповоротно: Витя реагировал на внешние раздражители, слышал, когда к нему обращались по имени. Но при этом словно пребывал в глубоком забытьи. Губы у него постоянно шевелились, но вырывающиеся звуки не складывались в слова.
После того, как Амана и Илья нашли Якушкина, их самих тоже очень быстро отыскали. Буквально через
полчаса Селезнев и его друг вместе с группой местных спасателей обнаружили ребят. Их в целости и сохранности доставили в Студеное озеро и поместили в больницу. Но если Амана и Илья чувствовали себя вполне сносно и экстремальная ночевка в лесу им совсем не повредила, то журналист вызывал у друзей большое беспокойство. Врачи находили, что все процессы жизнедеятельности у парня в норме, но так и не смогли объяснить, почему Якушкин не приходит в сознание.– Витя, ну очнись же наконец! – девушка со стуком поставила стакан на тумбочку, стоявшую возле кровати. – Я кому говорю?! – в отчаянии Амана перешла на язык приказов.
И, как ни странно, это подействовало. Якушкин зашевелился и медленно открыл глаза. Владимир Иванович, присутствовавший в палате, подскочил к кровати.
– Виктор, как самочувствие?
– Нормально, со мной все в порядке, – голос у парня был слабый, но слова он произносил вполне отчетливо.
– Ничего не болит? – заботливо уточнил Селезнев.
– Нет.
– Ну и слава богу, – Владимир Иванович улыбнулся и по-дружески потрепал Витю по плечу. – Напугал ты нас, однако. Вот еще бы найти твоего товарища – и тогда все было бы просто отлично.
Хотя Селезнев и Иван Владимирович провели в лесу всю ночь, никаких следорв Тома Райдера они так и не обнаружили.
– Витя, где ты был все это время? – возмущенно спросила Амана. – Мы чуть с ума не сошли от беспокойства!
– Не пытай его сейчас, – вмешался Владимир Иванович. – Для начала ему нужно прийти в себя. Успеешь ты наслушаться его рассказов.
Девушка вынуждена была согласиться. Действительно, Якушкин был еще очень слаб и, хотя любопытство так и разбирало Аману, она решила оставить свои вопросы до поры до времени.
– Том нашелся, – Илья ворвался в палату, словно за ним по пятам гналась орда диких кочевников.
– Как? – Амана рухнула на стул: слишком много впечатлений обрушилось на нее в одну минуту. – Где он?
– Преспокойно сидит в гостинице, в своем номере и недоумевает, куда же мы пропали.
– Вот видите, как славно, – Владимир Иванович обнял ребят и в то же время стал потихоньку выталкивать их из палаты. – Все закончилось самым наилучшим образом. Все пропавшие нашлись, живы и здоровы. Нам нужно идти. Ты, Витя, отдыхай пока, набирайся сил. Мы еще увидимся.
Амана и Илья вынуждены были подчиниться настойчивому давлению Селезнева и вскоре оказались в коридоре.
– Владимир Иванович, – недовольно сказал Самохлеб, – вы мне даже не дали с Витей поговорить. Я ведь даже не сразу понял, что он пришел в сознание.
– Успеешь, – Селезнев был непреклонен, – вы сейчас накинетесь на него с распросами, а у парня нервная система еще не окрепла. Неизвестно, чем это может закончиться.
Как-то незаметно Владимир Иванович перешел с шутливо-уважительного «вы» на товарищеское «ты». И если раньше между ними возникали какие-то разногласия, в большей степени это касалось конечно же Ильи, то сейчас ребята испытывали к Селезневу огромную благодарность и уважение. Их случайный попутчик из поезда сделал для них столько хорошего, что было бы по крайней мере глупо обижаться и выяснять отношения по пустякам.