Ген дракона

— Еще одна вещь о Чарли…

Я больше ничего не сказала; Мэтт просто посмотрел на меня, а потом его руки сжали мое лицо, а его рот прижался к моему.

ГЛАВА 9

Твердые и теплые, губы Мэтта казались такими божественными, что я не могла не издать тихий стон удовольствия, хотя это было не так тихо, чтобы Мэтт не услышал его. Казалось, воодушевленный этим, он медленно изменил наши позиции, перевернув меня на спину в снег, даже не разрывая наш поцелуй. Теперь, когда он был на мне, я обхватила его сильные плечи руками, желая, чтобы он не был одет в пальто, чтобы я могла чувствовать каждую твердую мышцу и спину.

Рядом с нами Чарли продолжал скакать и прыгать, радостно тявкая, как будто два человека, целующиеся в снежной постели, были самой нормальной вещью в мире.

Какое-то время казалось, что Мэтт и я существуем в нашем маленьком снежном шаре, губы обоих заняты поцелуем, тела переплетены, снег сильно падает с затемненного неба, а две энергичные собаки скачут на небольшом расстоянии. Однако, как только Мэтт начал усиливать наш поцелуй, раздвигая мои губы, чтобы исследовать мой рот языком, я вздрогнула и все мое тело задрожало под ним.

Вскоре он прервал наш поцелуй и сказал, что мы должны пойти вовнутрь, потому, что он не хотел, чтобы я подхватила пневмонию. Зная, что, вероятно, это вполне возможно, если я останусь намного дольше, я неохотно согласилась, и Мэтт помог мне встать на ноги.

Желая избежать того, чтобы он снова попытался затащить Чарли за ошейник, я позвала Чарли, сказав ему, что пицца, вероятно, готова.

— А там есть кусочек пепперони с твоим именем!

Я даже не успела договорить слово пепперони, как Чарли побежал к дому с Шэдоу следующим за ним позади.

Немного торжествующе, я посмотрела на Мэтта, пока мы шли к входной двери.

— Видишь? Иногда можно поймать больше мух на мед… или больше собак на пепперони, в зависимости от случая. Не таская никого за ошейник.

Мэтт усмехнулся.

— И ты собираешься давать ему кусочек пепперони каждый раз, когда захочешь, чтобы он вернулся в дом?

Я пожала плечами.

— Почему нет? Не думаю, что несколько тонких кусочков пепперони в день навредят ему. Я начну держать пакетик с индейкой и пепперони в холодильнике, и буду давать ему и Шэдоу по кусочку каждый раз, когда они будут подходить к двери, когда их позовут. Может быть, я даже предложу им маленькие морковки или ломтики яблок вместо этого иногда, просто, чтобы сохранить их «рацион питания» здоровым.

Мэтт снова усмехнулся.

— Ты их избалуешь.

Я снова пожала плечами, не слишком заботясь о том, чтобы «испортить их», особенно Чарли, который показал положительное поведение и избежал того, чтобы Мэтт тащил его за ошейник. «Как будто он собака или что-то вроде того», — подумала я немного глупо, только поняв через мгновение или два, что Чарли действительно собака.

Оказавшись в доме, я достала пиццу и крылья из духовки, затем охладила два ломтика пепперони и дала по одному каждой счастливой собаке, небрежно сказав Мэтту, что я просто решила подождать, чтобы поесть с ним. Выдав собакам консервы на ужин, он только ответил хрюканьем, оставив меня неуверенной в том, счастлив ли он, что я решила подождать его, чтобы поесть с ним.

Честно говоря, даже я не была уверена, что счастлива, что решила подождать. Я действительно понятия не имела, хочу ли я, чтобы между нами, все получилось, и наши поцелуи в снегу только усилили мою неуверенность.

После установки пиццы и крыльев на обеденный стол для охлаждения, я взяла джинсы из привезенной коробки и вошла в одну из двух ванных комнат на первом этаже, чтобы переодеться, потому что те, которые я носила снаружи, были влажными от растаявшего снега. После этого я присоединилась к Мэтту за обеденным столом, сев справа от того места, где он сидел во главе стола.

Как только я развернула салфетку на коленях, он протянул мне одну из нескольких бутылок холодного пива, которые он принес на стол; я поблагодарила его, а затем щелкнула своей бутылкой, сказав приветствия, которые он повторил. И это было последнее, что мы сказали друг другу.

Закончив свой первый кусок пиццы, Мэтт встал и быстро развел огонь в красивом гранитном камине, прилегающем к столу. Теперь, с золотым свечением пламени, соединяющим свечение ламп от Тиффани из янтарного стекла над столом, столовая должна была казаться теплой и уютной. Единственная причина, по которой это не произошло, заключалась в том, что было что-то в Мэтте и моем молчании, которое начинало ощущаться ледяным. Это было, как будто наш тающий снег с нашими страстными поцелуями на лужайке всего за несколько минут раньше не случился.

Теперь я еще больше намеревалась выяснить, почему Мэтт сказал ранее, что не хочет влюбляться. Однако, поскольку Мэтт, казалось, был абсолютно, голоден, уничтожив два больших куска пиццы, порцию салата и кучу бескостных крыльев, прежде чем схватить еще один кусок пиццы и разорвать его, я решила подождать немного, прежде чем спросить его, каковы причины не желания, чтобы наше «семьяобразование» стало «какой-либо любовью», как он сказал ранее.

Кроме того, я тоже наслаждалась едой и пивом, и у меня было чувство, что чем больше пива я пила, тем больше у меня хватит смелости в конце концов спросить Мэтта, что я хочу узнать.

Я была в восторге от своего второго пива и чувствовала небольшое расслабление, когда Мэтт начал заметно замедляться в еде, и решила, что сейчас подходящее время.

— Почему ты против того, чтобы наше «Семьяобразование» стало «любовью»?

Возможно, это было мое расслабленное состояние, но я не думаю, что вопрос сложный. Мэтт, однако, казалось, считал иначе. Пока огонь потрескивал неподалеку, он положил себе еще несколько крыльев с каменным лицом, а затем снова начал есть, не сказав ни слова.

Сильно раздраженная, я попыталась снова.

— Почему ты не хочешь влюбиться, Мэтт? Почему ты надеялся, что я буду уродиной?

Он тихонько ел еще несколько секунд, нахмурившись, прежде чем, наконец, посмотрел на меня.

— Мы можем просто поесть в тишине?

Я фыркнула, еще больше раздражаясь.

— Почему? Я слишком много говорю для тебя? Задаю слишком много вопросов?

— Да.

Он сказал это слово уставившись взглядом в тарелку, уже вернувшись к крыльям.

Расстроенная, я скомкала салфетку, бросила ее на стол, а затем откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.

— Ну, прости, что я веду себя не так, как ты хочешь. Я знаю, что тебе это не нравится. Я знаю, тебе не нравится, когда Чарли ведет себя не так, как ты хочешь. Думаю, ты тоже начнешь называть меня умственно отсталой с минуты на минуту.

— Пожалуйста, просто съешь свои оставшиеся крылья, Кайли.

— Хорошо. Тогда просто съешь остальные.

— Я пытаюсь это сделать.

С отвращением, зная, что я, вероятно, больше ничего не получу от Мэтта, я взяла свой нож и вилку и сердито начала резать бескостное крыло. Мэтт, как холодная, бесчувственная скотина, о которой я начала думать, ел свои крылья руками.