Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

И кто знает, какие у него были планы? Но то, что они были - это вне всяких сомнений!

Такие люди, как Виктор Семенович Абакумов, никогда не останавливались на достигнутом. При этом он шел не просто по головам своих врагов, он шел по головам подонков (как он считал), для которых даже пули было бы жалко. И в чем-то он был прав. Сильная личность всегда чувствует верхним чутьем.

И в своей борьбе за лидерство среди спецслужб Советского Союза он стремился не просто расширяться, забирая у соседа основные силы, но стремился путем реформ совершенствовать свое всемогущее ведомство.

Улучшение следственной работы в этом плане было основополагающим.

4

3 января 1947 г. генерал-полковнике Абакумов направил Сталину две справки о «зафиксированном оперативной техии-кой» разговоре генерал-полковника В.Н. Гордова 28 декабря 1946 г. с генерал-майором Ф.Т. Рыбальченко и о разговоре Гордова 31 декабря 1946 г. со своей женой.

В заключительной части письма вождю было особо подчеркнуто: «Счел необходимым еше раз просить Вашего разрешения арестовать Гордова и Рыбальченко». 28 декабря 1946 г.

– -- генерал Рыбальченко, начальник штаба Приволжского военного округа, проездом из Сочи, остановился на квартире Гор-дова в Москве, который с ноября 1946 г. находился в отставке. Герой Советского Союза, награжденный десятью орденами, в том числе - тремя Суворова 1 степени, Василий Николаевич Гордов как бывший командующий войсками Приволжского военного округа был недоволен своим увольнением. При этом общие обиды двух генералов коснулись положения в стране:

«Рыбальченко. Вот жизнь настала - ложись и умирай! Не дай бог еще неурожай будет.

Гордов. А откуда урожай - нужно же посеять аля этого.

Рыбальчеико. Озимый хлеб пропал, конечно. Вот Сталин ехал поездом, неужели он в окно не смотрел? Как все жизнью недовольны, прямо все в открытую говорят, в поездах, везде прямо говорят.

Гордов. Эх! Сейчас все построено на взятках, на подхалимстве. А меня обставили в два счета, потому что я подхалимажем не занимался.

Рыбальченко. Да, все построено на взятках. А посмотрите, что делается кругом - голод неимоверный, все недовольны “Что газеты - это сплошной обман”, - вот так все говорят. Министров сколько насажали, аппараты раздули. Как раньше было — поп, урядник, староста, на каждом мужике семьдесят семь человек сидело, — так и сейчас! Теперь о выборах опять трепотня началась.

Гордов. Ты где будещь выбирать?

Рыбальченко. А я их на х выбирать не буду. Никуда не пойду. Такое положение может быть только в нашей стране, только у нас могут так к людям относиться. За границей с безработными лучше обращаются, чем у нас с генералами».

За столом, за выпитым, языки у генералов развязались, как на духу. Но ведь не знали они, что их прослушивают. Не знали. А то не стали рисковать почем зря. Обида и горечь захлестнули все на свете. И пощло, и поехало.

Гордов. Раньше один человек управлял, и все было, а сейчас столько министров и — никакого толку.

Рыбальчеико. Нет самого необходимого. Буквально ниши-ми стали. Живет только правительство, а щирокие массы нищенствуют. Я вот удивляюсь, неужели Сталин не видит, как люди живут?

^ДОСЬЕ_ ЭПОХИ-

Гордов. Он все видит, все знает.

Рыбальченко. Или он так запутался, что не знает, как выпутаться?! Выполнен первый год пятилетки, рапортуют - ну что пыль в глаза пускать?! Ехали мы как-то на машине и встретились с “красным обозом”: едет на кляче баба, впереди красная тряпка болтается, на возу у нее два мешка. Сзади еше одна баба везет два мешка. Это “красный обоз” называется! Мы прямо со смеху умирали. До чего дошло! “Красный обоз” план выполняет! А вот Жуков смирился, несет службу.

Гордов. Формально службу несет, а душевно ему не нравится.

Рыбальченко. Я все-таки думаю, что не пройдет и десятка лет, как нам набьют морду. Ох, и будет! Если вообще что-нибудь уцелеет.

Гордов. Безусловно.

«Гордов. Трумэн ни разу Молотова не принял. Это же просто смешно! Какой-то сын Рузвельта приезжает, и Сталин его принимает, а Молотова — никто.

Рыбальченко. Как наш престиж падает, жутко просто! Даже такие, как венгры, чехи, и то ни разу не сказали, что мы вас поддерживаем. За Советским Союзом никто не пойдет.

Гордов. За что браться, Филипп? Ну, что делать, что делать?

Рыбальченко. Ремеслом каким, что ли, заняться? Надо, по-моему, начинать с писанины, бомбардировать хозяина.

Гордов. Что с писанины — не пропустят же.

Рыбальченко. Сволочи.

Гордов. Ты понимаешь, как бы выехать куда-нибудь за границу?

Рыбальченко. Охо-хо! Только подумай! Нет, мне все-таки кажется, что долго такого положения не просушествует, какой-то порядок будет.

Гордов. Дай бог!

Рыбальченко. Эта политика к чему-нибудь приведет. В колхозах подбирают хлеб под метелку. Ничего не оставляют, даже посевного материала.

Гордов. Почему, интересно, русские катятся по такой плоскости?

Рыбальченко. Потому что мы развернули такую политиКУ, что никто не хочет работать. Надо прямо сказать, что все колхозники ненавидят Сталина и ждут его конца.

Гордов. Где же правда?

Рыбальченко. Думают, Сталин кончится, и колхозы кончатся.

Гордов. Да, здорово меня обидели. Какое-то тяжелое состояние у меня сейчас.

Рыбальченко. Но к Сталину тебе нужно сходить.

Гордов. Сказать, что я расчета не беру, пусть меня вызовет сам Сталин. Пойлу сегодня и скажу. Ведь худшего уже быть не может. Посадить они меня не посадят.

Рыбальченко. Конечно, нет.

Гордов. Я хотел бы куда-нибудь на работу в Финляндию уехать или в Скандинавские страны.