Генерал Бичерахов и его Кавказская армия. Неизвестные страницы истории Гражданской войны и интервенции на Кавказе. 1917–1919

Трудно сказать, когда эта декларация дошла до Петровска и дошла ли вообще, но в любом случае, ища источник легитимации, новое Каспийско-Кавказское правительство готово было немедленно «заявить о своем подчинении его воле»⁴⁶⁷. Стремясь «немедленно осведомить» Временное Всероссийское правительство о своем существовании и политической позиции, в Уфу был направлен В.Ф. Минорский⁴⁶⁸. Посланцу был выделен автомобиль «форд», два шофера и 25 тыс. рублей на дорожные и представительские расходы. Пароходом он был направлен в Гурьев⁴⁶⁹. Командировочное удостоверение Минорского было отпечатано на типографском бланке «Главнокомандующего всеми вооруженными морскими и сухопутными силами Кавказа».

Однако путешествие оказалось медленным и многотрудным. Из Порт-Петровска Минорский отплыл только 28 октября. На рейде порта Гурьев его пароход сел на мель. Долгое время не удавалось выгрузить автомобиль. В Гурьеве стало известно, что населенный пункт Тузулук, лежавший на пути делегата, занят красными. Еще хуже было то, что Временное Всероссийское правительство за это время переехало из Уфы в Омск, что удлинило путь к нему на 800 километров – на неделю путешествия. Ожидая выгрузки автомашины, Минорский отправил в Омск с оказией письмо, а также послал туда же три телеграммы, «подробно рисующие наше положение»⁴⁷⁰. Сам он планировал в дальнейшем двигаться по маршруту Уральск – Илек – Оренбург – Стерлитамак – Уфа, а оттуда по прямому проводу связаться с Омском и на этом, по возможности, закончить поездку. Обратная дорога из Уфы в лучшем случае заняла бы две недели, при условии, если бы в Гурьеве Минорского ждал гидроплан. Понятно, почему дальнейшее путешествие казалось Минорскому малоперспективным. 2 ноября он доносил Бичерахову: «Боюсь, что Временное правительство ничем нам полезным быть не сможет, слишком поздно и слишком далеко оно закатилось…»⁴⁷¹ В другом послании Бичерахову он писал, что «Временное правительство может лишь поддержать и узаконить наше объединение»⁴⁷². Злоключения Минорского этим не кончились. Автомобиль пришлось оставить в гараже предприятия братьев Нобель в Гурьеве и дальше отправиться на перекладных. Ему удалось добраться только до Оренбурга, и обратно он вернулся лишь 15 декабря, к закату бичераховской «эпохи»⁴⁷³.

Но телеграммы Минорского в Омск достигли цели; а возможно, с Временным правительством удалось связаться иным путем. Так или иначе, уже 1 ноября Л.Ф. Бичерахов в статусе «командующего русскими силами в Прикаспийском крае» и в чине генерал-майора получал указания от Верховного главнокомандующего при Временном Всероссийском правительстве генерал-лейтенанта В.Г. Болдырева. Правда, официальный приказ о производстве Бичерахова в генеральский чин и назначении его «командующим русскими силами в Прикаспийском крае и в освобожденных им от большевиков районах» за подписью Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанта В.Г. Болдырева⁴⁷⁴ был издан только 16 ноября, за два дня до военного переворота в Омске, в результате которого Директория пала и к власти пришел адмирал А.В. Колчак.

Неожиданно возникший Кавказско-Каспийский союз пришелся очень кстати Временному Всероссийскому правительству. Политическая обстановка на Востоке характеризовалась острой борьбой между областными правительствами, политическими партиями и течениями внутри этих правительств, так что объединение их на Уфимском государственном совещании, как и скорый (9 октября) переезд этого правительства из Уфы в Омск были результатом сложного компромисса. На момент обращения Л.Ф. Бичерахова к Временному Всероссийскому правительству последнее не имело «ни аппарата, ни финансов, ни официального органа»⁴⁷⁵. Переехав в Омск, оно существовало параллельно с заседавшим здесь же вполне жизнеспособным Сибирским временным правительством, объединению с которым мешали политические разногласия. Финансовое состояние нового правительства было плачевным. В конце октября управляющий ведомством финансов Д.Ф. Раков докладывал Директории, что в связи с развертыванием фронтов гражданской войны финансы находятся «в катастрофическом состоянии». Наличности имелось лишь 10 млн рублей при только сметной потребности в 40 млн рублей⁴⁷⁶.

Внешняя обстановка была не менее острой. «Дела на фронте ухудшались. Уфа, сравнительно недалеко отстоявшая от района военных действий, болезненно переживала падение Казани, Симбирска, нажим на Самару, – вспоминал бывший управляющий делами Временного Сибирского правительства Г.К. Гинс. – Чехи за кулисами угрожали оставить фронт… Казаки стали колебаться. Земли уральских и оренбургских казаков опять попадали под удар большевиков..»⁴⁷⁷ Связи с союзниками тоже были эпизодичны и осложнялись огромными расстояниями.

Поэтому неудивительно, что Каспийско-Кавказское правительство было немедленно признано Директорией. Оно было включено в стратегический план организации противо-большевистского фронта. Контролируемая Бичераховым территория должна была стать мостом к Югу России и к антибольшевистским силам, действовавшим в Средней Азии.

В начале ноября Бичерахов получил от Болдырева и его начальника штаба генерал-майора С.Н. Розанова три директивы (за номерами 1–3). Главной целью предусмотренных директивами мероприятий провозглашалось налаживание прочных и всесторонних связей на линии Новороссийск– Армавир – Петровск – Красноводск – Ташкент – Оренбург.

Ташкент еще предстояло освободить от большевиков, для чего на 15 ноября намечалась Ташкентская операция, после которой считалось возможным «установить связь Сибири с Черным морем при посредстве железной дороги порт Новороссийск – Армавир – Петровск – Баку, водного транспорта Баку – Красноводск, временно Петровск – Красноводск, железной дороги Красноводск – Ташкент – Оренбург»⁴⁷⁸.

Со своей стороны Бичерахов должен был развивать наступление на Баку, с тем чтобы получить доступ к нефтепромыслам и освободить железнодорожную ветку Петровск – Баку. Но главное, Бичерахову предписывалось «войти в тактическую связь с армией генерала Деникина и объединиться с отрядами, действующими в районе железной дороги Новороссийск– Армавир – Петровск, для обеспечения непрерывного железнодорожного движения по этой линии». Кроме того, он должен был продолжать поддерживать связь с англичанами и «распространять русское влияние как можно шире на Восточном Кавказе»⁴⁷⁹.

Начались контакты и по менее важным вопросам, которые должны были демонстрировать реальное вливание бичераховских вооруженных сил в состав вооруженных сил Временного Всероссийского правительства. Так, например, второй генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего полковник Леонов попросил передать в Омск наградные списки на офицеров Бичерахова⁴⁸⁰.

После переворота в Омске 18 ноября 1918 г. и установления диктаторской власти Верховного правителя адмирала А.В. Колчака легитимность Кавказско-Каспийского правительства и полномочия главнокомандующего Кавказско-Каспийской армией и флотом были подтверждены⁴⁸¹.

Передача власти от Директории в руки диктатора Колчака прошла бескровно. Верховный главнокомандующий генерал-лейтенант Болдырев был отпущен восвояси и вскоре, уже на Дальнем Востоке, в газетных интервью подводил итоги собственной деятельности по возрождению русской государственности и армии. Один из главных итогов – собирание русских земель – иллюзия, ставшая возможной благодаря Лазарю Бичерахову. «В тот момент, – сообщал Болдырев корреспонденту газеты «Далекая окраина», – Северный Кавказ и ряд других крупных областей изъявили согласие подчиниться Директории и все более и более ощущалось, что сплочение русских сил начинает принимать реальные формы»⁴⁸².

Тем не менее теперь Лазарь Бичерахов стал «представителем центральной власти» и, что важно, ощущал себя таковым. Подводя итог дагестанскому периоду его деятельности, его сподвижник Б.В. Никитин отмечал: «Бичерахов получил весь флот Каспийского моря и почти весь Каспийский бассейн, отбитый им у большевиков. Стратегическое положение освобожденных областей, богатства территорий и войска, связанные флотами коммерческим и военным, делали их большим русским центром всей окраины в течение половины 1918 года и начала 1919 года»⁴⁸³.

Возможно, что Бичерахов смог бы вырасти в крупномасштабного вождя антибольшевистского движения. Дипломатичность, ответственность, твердость – качества, необходимые хорошему политику, – отмечали в нем очень многие люди из самых разных политических лагерей. В свое время представитель Энзелийского комитета ВКП(б) С. Буданцев констатировал его «несомненные дарования в области стратегии и политики». Он назвал его «кавказским Наполеоном»⁴⁸⁴. Большевик А.П. Челяпин незадолго до этого сообщал Бакинскому совнаркому: «Бичерахов – очень умный, тонкий дипломат и ведет политику очень умело»⁴⁸⁵. В то же время многие отмечали его скрытность: «Его намерения неизвестны»; «Что-либо заподозрить в его словах нет возможности» и т. д.⁴⁸⁶