Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона
Шрифт:
Жду от Вас ориентировки и указаний. Я теперь очухался, хотя сердце побаливает.
Сердечно Ваш А. Лукомский».
Дроздовский, как уже говорилось, был убежденным монархистом. Сейчас сказали бы — идейным монархистом. Но мог ли он встать на сторону конституционной монархии, вот в чем здесь вопрос. Не знал же он, что часть семьи Романовых — отрекшийся от престола Николай II, его наследник царевич Алексей, императрица, великие князья Романовы будут без суда репрессированы новой властью, которая спешила с ними покончить…
Добровольческая армия была развернута сперва в
Дивизия состояла из 2-го Офицерского полка (бывшего бригадного Офицерского стрелкового полка), 2-го Офицерского конного полка (его основу составлял конный дивизион ротмистра Гаевского), трех артиллерийских батарей — конногорной, легкой и мортирной, 3-й инженерной роты, бронеавтомобиля «Верный». Броневик капитана Нилова вскоре войдет в число армейских броневых сил и выйдет из состава дивизии.
Дроздовский поход Яссы — Дон стал для Белого дела знаковым, героическим событием, заметно поднявшим боевой дух белых добровольцев. Иначе судить о нем было просто нельзя. Деникин позднее напишет; «Издалека, из Румынии, на помощь Добровольческой армии пришли новые бойцы, родственные ей по духу».
Позднее приказом главнокомандующего Добровольческой армией генерал-лейтенанта А. И. Деникина от 28 ноября 1918 года за № 191 для участников похода была установлена особая наградная (памятная) серебряная медаль. О ее внешнем виде и рисунке в деникинском приказе говорилось следующее: «Медаль устанавливается серебряная, матового цвета, овальной формы и имеет у ушка два скрещенных серебряных же меча.
По окраинам медали на лицевой стороне располагаются две ветви: справа дубовая, как символ непоколебимого решения, а слева лавровая, символизирующая решение, увенчавшееся успехом.
На поле этой же стороны медали изображен выпуклый рисунок: Россия в виде женщины в древнерусском одеянии, стоящей с мечом в протянутой правой руке над обрывом, а на дне его и по скату группа русских войск с оружием в руках, взбирающаяся к ногам женщины и олицетворяющая стремление к воссозданию Единой, Неделимой, Великой России.
Фон рисунка — восходящее солнце».
…В белой эмиграции для чинов дроздовских войск будет установлен особый нагрудный знак в виде креста с удлиненными вертикальными сторонами, верхний и правый концы которого малиновые, а левый и нижний — белые. В середине креста дроздовцев — буква «Д» славянской вязи. Сверху буквы короткая надпись — «Яссы». Внизу буквы дата — «1917».
…Деникин с Романовским почти сразу после прибытия «дроздов» в Мечетинскую дали им возможность показать себя в бою. Начальник армейского штаба генерал Романовский вызвал к себе полковника Дроздовского и поставил ему по карте следующую задачу:
— Вот здесь, под станицей Егорлыкской, находится хутор Грязнушкин. Видите?
— Вижу. Он стоит от Егорлыкской по дороге в Кубанскую область.
— Там красная застава, силой до батальона. Возможно, что в эти дни они получили подкрепление.
— Как я понял, мне приказано взять хутор.
— Мы с Антон Ивановичем сперва решили поручить эту задачу казачьей бригаде кубанцев. Но поняли, что эту атаку сподручнее провести пехоте.
— Согласен. Тем более что в Егорлыкской
стоит мой Офицерский полк. Когда надо взять Грязнушкин?— К вечеру завтрашнего дня. И удержать его. По этой дороге армия выступает на Кубань. Нам надо приоткрыть туда дверь.
— А моим «дроздам» показать, чего они стоят в первом здесь бою?
— Разумеется. Ведь мы же, корниловцы, должны же знать им цену не по рассказам из Новочеркасска…
Дроздовский поставил задачу командиру своей единственной пехотной части — полковнику Жебраку-Русановичу. Объяснил ситуацию и «престижность» предстоящего боя. Тот понял значимость боя без всяких на то пояснений: ведь он был одним из трех тысяч «дроздов», влившихся в Добровольческую армию, которая относилась к ним с некоторой осторожностью. Причины тому были вполне понятны.
Жебрак-Русанович решил показать корниловцам, чего стоят его бойцы. Впрочем, того же самого желал и Дроздовский, хотя такой мысли открыто ему он и не высказывал. Полковой командир вызвал к себе капитана Туркула, принявшего еще в Новочеркасске под свое начало 2-ю офицерскую роту. Между ними состоялся такой разговор.
— Господин полковник, по вашему приказанию прибыл.
— Здравствуйте, капитан, — озабоченно сказал Жебрак-Русанович. — Вот что: хутор Грязнушкин занят большевиками. Главное командование приказало мне восстановить положение. Вместо казачьей бригады туда решено послать вашу роту. Вы знаете почему?
— Никак нет.
— Вторая рота лучшая в полку.
— Рады стараться.
— Имейте в виду, что офицерская рота может отступать и наступать, но никогда не забывайте, что то и другое она может делать только по приказанию.
— Слушаюсь. Разрешите идти?
— Да… Я буду у вас к началу атаки. До моего приезда не атакуйте… И вот еще что, Антон Васильевич… В Японскую войну наш батальон, сибирские стрелки, атаковал как-то китайское кладбище. Мы ворвались туда на штыках, но среди могил нашли около ста японских тел и ни одного раненого. Японцы поняли, что им нас не осилить, и, чтобы не сдаваться, все до одного покончили с собой. Это были самураи. Такой должна быть и офицерская рота.
— Разрешите идти?
— Идите. Но сначала я хочу пожать вам руку…
…Бой за хутор Грязнушкин получился скоротечный. Он лежал в низине, и поэтому сторожевое охранение расположившегося там красноармейского отряда поздно заметило подход белых. Когда из хутора раздались первые винтовочные выстрелы, в ответ ударили пулеметы.
Капитан Туркул скомандовал рассыпавшимся в цепь стрелкам:
— Цепь, вперед!
Рота «дроздов» в триста штыков ринулась в атаку и «почти мгновенно» ворвалась в открывшийся перед ними степной хутор. Упорного боя за него не получилось.
Внезапность атаки оказалась полной. Среди атакующих оказался всего один убитый — поручик Куров. Он стал первой потерей дроздовцев в боях Добровольческой армии. Было взято около трехсот пленных. Подошедшая к хутору Грязнушкину казачья бригада стала занимать здесь позицию. А офицерская рота вернулась на свои квартиры в станицу Егорлыкскую, чтобы через несколько дней выступить оттуда в рядах Добровольческой армии во 2-й Кубанский поход. Ее тыл был теперь обеспечен восставшим Доном.
…Перед походом на военном совете было зачитано боевое расписание Добровольческой армии: