Генерал Краснов. Как стать генералом
Шрифт:
«Эта моя работа в «Русском инвалиде» (а иногда по очень боевым вопросам вне приходилось писать такие статьи и в «Новом времени») была нужна Военному министерству для подготовки общественного мнения для принятия того или иного предложения министра. Она была нужна и для «комиссии по обороне» Государственной думы, и для самой Думы. На «вторниках у генерала Бетрищева» какие-то вымышленные мною люди обсуждали вопросы, а через несколько дней по этим вопросам приходилось говорить в Думе или комиссии по обороне, и неизвестный Г р. А.Д. невольно подсказывал решения, благоприятные Военному министерству».
Необходимые материалы по каждой специальной теме Краснову предоставлял A. A. Поливанов, а иногда даже прямо диктовал Краснову в своем кабинете на Малой Итальянской улице, что и как должно быть написано во «Вторниках». Для пущей объективности, Поливанов также часто предоставлял Краснову съездить и посмотреть что-либо самому, или поговорить с нужными лицами. Круг личных знакомств Краснова рос, достигался особый уровень знаний об Армии по специальным министерским документам и докладам. Постоянным читателем Краснова был Император Николай II, который ставил на прочитанных статьях
О Поливанове будет подробнее в другой книге, дабы теперь лишний раз не отклоняться очень далеко от прямой линии жизни в сторону богатого околокрасновского окружения.
В 1910 г. Краснов издает в Петербурге новую книгу «Российское победоносное воинство. Краткая история русского войска от времен богатырей до Полтавской победы (1709). Посвящается унтер-офицерам и урядникам всех родов оружия. Для чтения в семье, школе и войсковых частях». Издание редакции журнала «Вестник русской конницы» СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1910. История Краснова раскрывает для солдат значение Армии в судьбе России. Примеры из далекого прошлого объясняют происхождение современного строя, величины и могущества Империи и русской нации. Краснов оправдывает дворянские привилегии воинскими подвигами и самоотверженностью принадлежавших ко княжескому двору. Он неустанно находит общее между всеми прошлыми войнами и недавней Японской. Исподволь Краснов проводит воспитательную работу по ликвидации и предотвращению опасных последствий либеральной информационной войны. Размышляя о нашествии монголов в эпоху удельной раздробленности, Краснов вспомнил «о тех безумцах, которые и в наши дни мечтали из единой Российской Империи создать целый ряд самостоятельных государств — Финляндию, Польшу, Южно-русский край, Кавказ и другие. Такой произвольный раздел России неизбежно привел бы к слабости и покорению ее сильными соседями» (с. 53). Когда революционерам удастся разорвать единство Империи, устранив Государя, атаман Краснов приложит все усилия для объединения названного ряда самостоятельных государств и восстановления независимости России.
9 мая 1910 г. Государь Император завтракал во дворце с приглашенными офицерами ОКШ — по случаю столетия лошадиной академии. На следующий год Краснов и офицеры кавалерийской школы снова получили приглашения на завтрак в Александровском дворце. Хотя Краснову нездоровилось, он «затянулся в мундир и поехал в Царское Село». Государь хорошо помнил столь лестно ценимого Им сотрудника «Русского инвалида», наездника и строевого офицера.
«По окончании завтрака Государь обошел стол и направился к генералу Михневичу, сидевшему с моей стороны. Проходя мимо меня, Государь взял меня за руку выше локтя и подвел к Михневичу.
— Николай Павлович, — сказал Государь, — когда же вы дадите Краснову полк?
— Сколько мне известно, Ваше Величество, — отвечал генерал Михневич, — полковник Краснов не числится в кандидатах на полк.
— Надо, надо ему дать полк — сказал Государь, отпустил мою руку и пошел из столовой» [47].
Поворчав для приличия, что думать надо будет после занесения в кандидатский список, Михневич не стал противиться Высочайшей воле, да и не имел нерасположения к Краснову, своему любимому ученику в Павловском училище (капитан Михневич читал там лекции по военной истории). Исполнение веления Государя поддерживал командир Гвардейского корпуса генерал Безобразов и все тот же Поливанов, помощник Военного министра с правами товарища (то есть заместителя, товарищами в досоветском и внеслужебном значении они не были, 1912 г. будет особенно нагляден). Министр Сухомлинов знал Краснова с курских маневров и часто навещал ОКШ, начальником которой был в 1886–1898 гг. Вражда с Поливановым не должна была особенно располагать министра к Краснову. 12-й Донской казачий полк уплыл от него к офицеру по кандидатскому списку. Потом уплыл 8-й Донской полк. Через неделю для Петра Николаевича нашли 2 полка — в Чите или Даурии — в Забайкалье. «Я имел очень много против», — вспоминал Краснов свои мысли на вопрос барона Дистерло: «Ты ничего не имеешь против?». Однако Н. И. Краснов еще в детстве наставлял: «На службу не напрашивайся и от службы не отказывайся». Потому полковник Краснов оставил при себе неудовольствие и ответил согласием. «Чем труднее условия, тем интереснее работать». Послезавтра на пути домой из офицерского собрания Краснова нашел генерал-майор Дистерло с деловым предложением. Полковник А. М. Крымов, читавший лекции в ОКШ, просил Краснова взять 1-й Сибирский казачий Ермака Тимофеевича полк (на границе с Китаем), который дают Крымову, взамен 1-го Читинского полка. Читинская гимназия нужна была детям полковника Крымова. Краснов согласился на размен. Разумеется, для этого нужно было согласие Императора. Николай II, как и Краснов, вошел в положение Крымова и учел его пожелание.
«Назначение это меня далеко не удовлетворяло, но опять-таки — «от службы не отказывайся». Воля Государя Императора была для меня священна, а эта воля была, чтобы я командовал сибиряками», — вспоминал генерал Краснов в 1939 г.
Перед отъездом Краснов сделал несколько визитов и получил советы по будущей службе у генералов Кондзеровского и Павлова, а в Ташкенте у главнокомандующего Туркестанским военным округом генерала Самсонова, недавнего донского атамана. Самсонов обещал поддержку при каких-либо трудностях. Кроме организационных, первое время ожидали психологические трудности — в полку не были довольны, что уже который раз донца назначают их командиром. Исследователи казачества называют 1-й Сибирский Ермака Тимофеевича полк самым прославленным полком Сибирского казачьего Войска. A. B. Шишов: «Это была конная часть первой очереди».Однако Краснов должен был много сделать с полком, чтобы привести его в соответствие своим требованиям. В 1910-м полк был растянут по границе с Китаем постами в несколько человек, организация полка хромала в силу многих внешних причин. Поэтому еще один знаток казачества, С. В. Денисов, замечал, что именно работа Краснова сделала 1-й Сибирский полк «всегда и только выдающимся».
Краснов стал организатором, сумевшим поднять моральный дух полка, улучшить материальное положение и устроить жизнь в захолустье важной и интересной для всех. Начал он с внешней выправки, неукоснительного следования уставным правилам и нормам, выранжировал полк по мастям, улучшил кормление и содержание лошадей, было выписано много новых лучшей породы. Эти мероприятия, закрепляемые постоянными ученьями и маневрами, поднимали состояние полка на новую высоту. Краснов передавал свой выдающийся опыт конника и строевого офицера. Певица и «спортсменка» Лидия Федоровна устраивала культурные вечера и скрашивала однотонную жизнь на границе. Петр Николаевич был отправлен командовать полком у подножия горы Хан-Тенгри, обследованной его братом Андреем летом 1886 г. 6995 метров Хан-Тенгри долго считались высочайшей вершиной Тянь-Шаня. Д. И. Иловайский в книге «Становление Руси» о Чингисхане написал, что Тенгри — небо, почитаемое монголами за верховное божество.
В создании образцового полка Краснову очень помогали офицеры. Уже тогда свои способности показали Леонид Артифексов, Вячеслав Волков, Борис Анненков, Иван Красильников, Иван Калмыков. Волков и Красильников в 1918 г. арестуют в Омске Директорию, передадут власть Колчаку и погибнут с его властью в 1920-м — Красильников умер в Иркутске от тифа, Волков застрелился, опасаясь красного плена. Дочь Волкова, Мария, станет выдающейся поэтессой русской эмиграции и напишет пронзительные стихи о казачьей трагедии 1945 г. В 1940 г. в Харбине, вспоминая время командования Красновым 1-м Сибирским полком, она назовет время перед войной красновским для Джаркента: «Личность этого крупного человека сначала заполнила собой все уголки жизни подчиненного ему полка, затем объединила всю бригаду, благодаря общему соревнованию в области скакового спорта, и наконец подняла вообще культурный уровень скромной жизни захолустного гарнизона».
Анненков и Калмыков — те самые знаменитые сибирские атаманы времен Гражданской войны. В целом весьма одобрительно отзываясь об Анненкове, в одном месте Краснов замечает: «Анненков требовал тяжелой руки и, когда остался без управления, — свихнулся». Под управлением Краснова Анненков был одним из лучших, если не лучшим офицером полка, его называли любимцем Краснова, и Петр Николаевич не мог опровергнуть этого.
Тем временем профессор Андрей Краснов выпустил книгу о Кавказе, где описывал горы, города, ледники и перевалы, советуя, как лучше организовать путешествия и давая справки геологам и натуралистам. Он считал, что каждый образованный русский человек для наилучшего знания своего Отечества, должен хоть раз в жизни побывать на Кавказе, там есть грандиозные красивые ландшафты, каких не найти в Швейцарии [А.Н. Краснов «Натуралист на Кавказе» Пятигорск: Электро-Механическая типография К. К. Кибардина, 1910].
России полковник Петр Краснов не давал забывать о себе публикациями последнего романа «В житейском море» в «Русском Инвалиде» за 1911–1913 гг. В отдельном издании время написания указывается май-сентябрь 1911 г. — до сего можно отследить судьбы Краснова и Грендаля, выпускников Павловского военного училища, в Ламбине и Дальгрене. Дальгрен поступил в Академию Генштаба и уговаривал отправиться туда же Ламбина, доказывая, что Академии нужны талантливые офицеры, с Божьей искрой. Но Ламбин отвечал, что именно поэтому ему место в строю. Как и другие романы Краснова, этот вопиюще автобиографичен. Начиная с выпуска из военного училища, отражение его личной судьбы видно сразу в нескольких действующих лицах, но «жизни людские не повторяются», и во всем житейском море не найти одинаковых. В числе главных действующих лиц — 4 офицера (замаскированные павлоны); как особый персонаж, в повествование вводится легенда «Русского инвалида» — генерал Бетрищев. И его дочь. Этот «романъ въ двухъ частяхъ» по художественному исполнению и смысловому наполнению едва ли не самый лучший из всех, когда-либо написанных Красновым.
Пусть тогда его не заметили вне военной среды, как и прочие книги Краснова, но «В житейском море» ничуть не хуже тех романов, которыми будет зачитываться все Русское Зарубежье и которые удостоятся переводов на все европейские языки. По сравнению с эмигрантскими произведениями, монархические («дореволюционные») книги Краснова написаны не по памяти, в отдалении времени и пространства, сюжеты и обстановка взяты непосредственно из жизни. В эмиграции известность донского атамана служила явным довеском к литературным талантам генерала, но подлинные художественные достоинства не прибавляются от новых орденов, званий и государственных заслуг. Особенно популярным Краснов стал в эмиграции, но в Российской Империи писал в некоторых отношениях даже лучше. Писал о настоящей России, еще без сожаления потери, изгнаннической ностальгии, пристрастности, анахронического смещения проблем. В эти счастливые годы никто не мог отнять целую Россию у тех, кто ее любил. Объяснение названию романа и назначению всей писательской работы Краснова можно найти в дневнике его училищного поэта, Надсона, 1876 г.: «Я поставил себе цель сделаться романистом; я не знаю, достигну ли я ее или нет, но во всяком случае надеюсь, что мои наблюдения принесут кому-нибудь пользу, хотя это и будет одна капля в широком просторе житейского моря (преглупая фраза, не правда ли?)». В«море жизни» Краснов видел «хаос валов и гребней» и в 1904 г. (повесть «В манчжурской глуши»). Такое море упоминается в главнейших творческих вершинах Краснова, романе «Погром» и повести «Фарфоровый кролик», в нем следует видеть авторское мироощущение. Роман «В житейском море» — ключевое произведение П. Н. Краснова, необходимое всем желающим понять его личность и Российскую Империю, в которой он жил.