Генерал Самсонов

–  Может, Мартоса вперед продвинуть? У Николая Николаевича сил больше.

–  Ваше превосходительство, скажите мне прямо: директиву исполнить не можете!
– Крымов даже прикрикнул на генерала.

Артамонов покачал головой, словно удивлялся явной бестактности полковника, заметил:

–  Суров, Алексей Михайлович? Молод.

Крымов увязал в артамоновской старосветской неподвижности и едва сдерживался. Но он сказал себе, что не для того приехал в Млаву, чтобы злиться на генералов; надо просто повиснуть на них, как бульдог, тогда они зашевелятся.

–  Будете готовить приказ?

– требовательно спросил Крымов.

Артамонов закряхтел, повернулся к Ловцову. Тот страдальчески посмотрел на Крымова, точно говоря ему: "За что ты нас мучаешь?"

–  Приказ на Сольдау, - добавил полковник.
– Я должен сегодня увидеть приказ - это пожелание командующего,

Помещики скисли, Артамонов засопел, подошел к карте, взял циркуль, потом бросил его обратно.

–  Ангелы вопияша!
– сказал он с горечью.
– Хорошо, будет вам приказ.

–  Благодарю, ваше превосходительство, - ответил Крымов.
– Разрешите покинуть вас. На рассвете я должен выехать к генералу Мартосу.

–  Прошу задержаться, Алексей Михайлович. Вы мой гость, мы вместе поужинаем.
– Артамонов кивнул на картину, написанную тяжелыми красками, будто обещал угостить кабанами.

Вошел адъютант, доложил, что казаками захвачена команда подбитого цеппелина, - об этом минуту назад доложили по телефону.

–  Не верю я этим телефонам?
– воскликнул Артамонов.
– Распорядитесь доставить сюда кого-то из команды.

Пленного привезли быстро, но, по-видимому, везли поперек седла, как мешок, и он выглядел изрядно помятым. Он был коренастый, темноволосый, смотрел угрюмо. Артамонов спросил его по-немецки, кто он такой.

–  Капитан Эрнест Георг Гринер, - ответил пленный.

–  Где ваши квартиры?

–  В Генрихсдорфе, герр генерал,

–  А в Сольдау были?

–  Нет, в Сольдау не был.

–  Какие части в районе Сольдау.

–  Там части ландвера, около двух полков.

–  Вы лжете, капитан. Это нехорошо. Нам известно, что в Сольдау дивизия,

–  Не думаю, что дивизия, герр генерал. Два полка.

Артамонов махнул рукой, отвернулся от германца, показывая взглядом Ловцову и Крымову, что они могут допрашивать дальше.

–  Зачем вы бомбардировали станцию?
– тоже по-немецки спросил начальник штаба,

Это было равносильно тому, чтобы спросить "Почему вы призваны в армию", то есть вопрос в данных обстоятельствах бессмысленный. Пленный пожал плечами, потом сказала:

–  Железнодорожная станция... Приказ...

–  Понятно, - с многозначительным видом произнес Ловцов.
– А как вооружен цеппелин?

–  Два пулемета и бомбы... Нам просто не повезло, повредило руль, иначе мы бы от вас ушли.

–  От нас вы не уйдете!
– сказал Ловцов.

–  По нашим сведениям, мы сильно бьем французов, - продолжал пленный. Не ожидали, что они так плохо дерутся. Но мы весьма воодушевлены и рады войне и деремся с удовольствием и за наше существование.

Ловцов ничего больше не говорил.

Крымов попросил дать чистую карту и велел германцу показать маршруты цеппелина и расположение полков у Сольдау.

–  Мы не ожидали, что русские будут так энергично наступать и так устойчивы, - сказал Гринер, разглядывая карту.
– Вот здесь и здесь, - потом показал расположения полков,

–  Ценят нас немцы, - по-русски произнес Артамонов.
– То ли еще будет?.. Пожалуй, я приглашу его на ужин, пусть почувствует нашу силу. Как вы думаете, Алексей Михайлович?

–  Он уже почувствовал, - ответил Крымов, не поддерживая генеральской блажи.

Полковник помнил о Сольдау и предстоящей поездке в пятнадцатый корпус к Мартосу. Что ему застолье да еще с пленным?

* * *

На рассвете казачья разведка, высланная из-под Янова, прошла по шоссе до Нейденбурга и обнаружила по дороге полное безлюдье, хутора и дворы оставлены, скот, птица, домашнее добро брошено.

С холма открылся в легкой туманной дымке Нейденбург, небольшой, сразу охватываемый взглядом. Несколько высоких каменных построек в его середине делали его похожим на крепостной замок. Казаки вглядывались, потом спустились с холма и пошли рысью к городу. Есть там войска, нет ли - надо было убедиться, подставив себя под выстрелы.

Они подскакали на расстояние выстрела и остановились. Было видно, что улица перегорожена баррикадой, но из двух-трех окон свисали белые простыни с крестами. То ли защищаться хотели германцы, то ли сдавали город - не поймешь,

Урядник Пивнев, тот самый, который был в первой разведке, когда убили Топилина, скомандовал трем казакам пойти поглядеть на баррикаду сблизи. Эти казаки помялись и тут же, загораясь удальством, хлестнули коней.

Вот уже рядом баррикада. Прицелься - и нет пригнувшихся к холкам казаков. Но пока тихо. Вот совсем рядом баррикада. Один вдруг спешивается, подходит к ней, начинает что-то тащить. И другие двое тоже спешиваются, помогают.

Урядник, с облегчением крякнув, послал лошадей вперед, а за ним поюли остальные.

Раскидав шкафы, повозки, ящики, они двинулись по улице к центру. Нейденбург сдавался.

–  Ой, богато живут, - сказал Алейников, глядя на витрину, в глубине которой царили облаченные в костюмы и шляпы манекены.

–  Ой, дывысь, шо там?
– обрадованно воскликнул казак Тараканов. Кажись, граблять!

Возле дома стояла подвода с узлами, а из дома двое мужчин выносили длинный узкий ящик. Увидев казаков, они сунулись обратно, один скрылся в дверях, а второй не успел. Тараканов, как коршун, вцепился в него, ящик со звоном и грохотом упал.

Задержанный был плотный, рыжеватый немец, от страха он начал икать.

Тут же вытащили и второго, молодого парня. Они были похожи, наверное, отец и сын.

Тараканов повернул ящик стеклом вверх, оказалось - часы. И жалко ему стало загубленного добра.

–  Своих граблять!
– зло вымолвил он и с размаху протянул плетью по спине икающего немца.

–  Брось его!
– сказал Пивнев.
– На конь!

–  У, курва, - снова замахнулся казак.
– Мы воюем, а он - своих? Я б казнил таких.