Генерал

Усевшись, чувствую, как проседает подо мной хлипкая конструкция. Ну да ничего, мне тут не рассиживаться!

Быстро оглядываю небольшой зал. Посредине ринг. Над ним софиты, а в разных углах застыли борцы. Один – молодой и крепкий на голову выше Айрата. Видимо он и есть восходящая звезда, под которую и хотят подложить старого уродца. А в другом, он сам собственной персоной. Строит грозные морды, машет кулаками, стараясь сбить ему одному видимые цели. Суетливый какой-то, глупый. Как только свои чемпионские регалии отхватил? Я бы ему даже за дворовое состязание третьего места не начислил.

– Интересно, а сколько выстоит любой борец против спецназовца в настоящем бою без правил? – спрашиваю Ракитина, а сам разглядываю врага.

– Этот точно против тебя долго не продержится, Петрович, – весело роняет полкан. – Ты пока здесь, обучи мои пацанов своей методике рукопашки.

– Конечно, – киваю я. – Я же обещал.

– Я тоже приду обучаться, – влезает в разговор Шустов.

– Да все приходите, – разрешаю я милостиво и снова впиваюсь взглядом в Айрата.

Вот он. Враг мой.

По плану мы дожидаемся окончания боя, а затем помогаем полиции арестовать урода. Но всегда все идет не так. Ну и пусть! Мне бы только добраться до этой суки. От ярости закипает кровь, а кулаки инстинктивно сжимаются.

«Иди сюда, тварь, – зову мысленно. – Иди сюда».

Единственное, о чем молю высшие силы, дать мне осмотрительность и выдержку. Задержать придурка, а не забить до смерти. А то так и срок схлопотать не долго. И тогда точно Катю долго не увижу. А мне нельзя. И так на стенку без нее лезу.

«Завтра навещу Холмогорова в больнице. Узнаю, когда ему снимут гипс и моя командировка подойдет к концу. Забодался я что-то. Хотя всего две недели прошли», – морщусь я, доставая из кармана айфон. Проверяю, нет ли сообщений от жены. Рука дергается инстинктивно и я за малым не нажимаю на ярлык облака, где под надежным паролем хранятся Катины фотки.

Нельзя. Нельзя. Только наедине я могу залипнуть на присланных Катериной видюшках. В которых раз посмотреть, как жена в одних кружевных трусиках танцует бачату.

«И почему мне этот танец раньше не нравился?» – пытаюсь скрыть довольную ухмылку.

– Надо было поставить на малыша, – горестно вздыхает Шустов. – Хотя еще не поздно. Может, сообразим по ставочке, Василий Петрович? – смотрит на меня майор преданным взглядом.

– Нет, – отрезаю коротко. – Мы тут как поддержка полиции, – поясняю неохотно. А сам не отрываясь, беззастенчиво рассматриваю Айрата.

Накачанный черт.

Стоит представить Катю в его руках и кровь стынет в жилах. Птица моя, погоди, поквитаюсь за тебя. Лучше, конечно, сразу сдать урода полиции. Но как пойдет. В таком деле ничего нельзя загадывать. Медленно перевожу взгляд на рефери, затем на девчонок в блестящих юбочках с оборками. Вот одна нагибается неподалеку от ринга. Это замечает и Айрат. И замирает подобно хищнику перед прыжком.

– Он уже наметил новую жертву, – киваю сидящему рядом полицейскому.

– Похоже, девушка не против, – усмехается тот.

– Идиотка, – бурчу себе под нос. – Его изолировать надо. Это прямая угроза для общества, – замечаю негромко.

Но мой голос тонет в дурацком крике рефери.

– В правом углу! В левом углу!

«Чтоб тебе скиснуть!» – морщусь раздраженно.

– Мы приветствуем в зале представителей наших доблестных вооруженных сил! – не унимается придурковатый ведущий. Все прожекторы моментально направляются на нас, лишая мало-мальского обзора. От яркого света слезятся глаза. На долю секунды теряю бдительность. И пропускаю тот момент, когда Айрат перелетает через ограждение ринга и бежит к нам.

«Его уже штрафовали за подобные выходки», – вспоминаю подробный и красочный рассказ тестя. И с удивлением смотрю на полуголого паясничающего мужика.

– Ты! Генерал! Кишка тонка? Выходи на бой!

– Петрович, это провокация, – тут же впрягается Ракитин.

– Да ладно! – порывисто поднимаюсь с места.

– Ты меня звал, ушлепок? – спускаюсь вниз.

За мной неотступно следуют майор и полковник. Тоже два шкафа. За полгода не объедешь.

Кто-то из организаторов уже несется наперерез.

– Полицейским скажи, пусть подтягиваются, – прошу Ракитина. А сам сжимаю кулак правой, бросковой руки.

– Тебя! Тебя! Петух! – орет надрываясь Айрат, как сумасшедший.

– Ну ты сам напросился, – усмехаюсь криво. Выкидываю вперед чуть расслабленную ногу, сбивая противника. Наношу удар, будто отталкиваю противника. И удовлетворенно усмехаюсь, когда трещат кости. – Забирайте клиента, – приказываю подоспевшим сзади полицейским.

Рядом мнется обалдевший рефери. В стороне девчонки в пайетках испуганно жмутся друг к другу. И зал застыл в ожидании шоу. Бой или арест одного из борцов… Неважно.

– Дамы и господа! – забираю микрофон у растерявшегося организатора. – При взаимодействии спецназа и полиции успешно проведена операция по задержанию особо опасного международного преступника.

– Она моя. По-любому, – ощерившись изрыгает каждое слово Айрат.

– Да ну? – отмахиваюсь натренированным почти незаметным движением. И мой противник снова падает. Даже не успевает сгруппироваться. Его, конечно, махать кулаками научили. А вот секретные приемы Васи Ордынцева, похоже, застали нашего упыря врасплох.

– Аккуратней надо быть, – усмехаюсь криво и, повернувшись к обалдевшему организатору, роняю устало. – Вы тут всех инвалидов собрали? Или только этого дефективного на договорняк привлекли?

Глава 36

– Его закрыли. Все нормально, Кать, – рапортует в трубку Ордынцев.

Выйдя из ванной, на ходу запахиваю халат. И прикрыв поплотнее дверь в спальню, падаю на кровать. Я так и живу в третьем люксе. Вернуться в свой первый нет сил. Тут все напоминает о муже. А я скучаю. Божечки-кошечки, как же я скучаю по нему!

– А ты когда вернешься? – охаю, совершенно забыв об Айрате. Не дотянуться ему до меня. Обломается против моего Васечки. Вернее, уже обломался.

– Трудно сказать, Катенок. У Холмогорова, говорят, осложнение пошло, – вздыхает недовольно Генерал. – Потом на реабилитацию наверняка отравят. А мне тут куковать…

– То есть как? Обещали же только на месяц, – заявляю не сдержавшись. И прикусываю губу.

– Это армия, малыш. Мы тут все люди подневольные. Но я вырвусь к тебе в ближайшее время.