Генеральный попаданец 2
Шрифт:
Я в курсе, что интегральные схемы в США были изобретены в самом конце 1950-х годов. Через несколько лет интегральные схемы были запущены в массовое производство, и в 1964 году фирма IBM представила первую построенную на них машину — IBM-360. Если с полупроводниками советская компьютерная индустрия хоть и с опозданием, но справилась, то интегральные схемы требовали гораздо большей научной и инженерной кооперации. Зачастую не между локальными ведомствами, а с другими странами. В условиях холодной войны это было невозможно, даже несмотря на утечку академических публикаций из стран НАТО в страны Варшавского договора. Исторически вообще всего трём странам удалось создать микроэлектронику, как комплексную отрасль промышленности: СССР, США и Японии. Так что разбег терять не стоит. И не будем забывать, что на
Старос пораже
н моим погружением в тему, но держит удивление при себе, лишь поблескивая темными глазами. А вот Берг и Китов меняются в лице. Не ожидали такой решительности и компетентности. Ну путь уважают больше, будут лучше работать. Всякое лыко в строку!
— Через неделю не получится, Леонид Ильич. Слишком много интересов будет затронуто.
Это тонкий намек на оборонку, на которую они сейчас с Бергом трудятся. Та работа также важна, сразу не бросишь.
— Согласуйте с Устиновым. Он в курсе. Но не затягивайте! Осенью будет пленум ЦК, ваше направление обозначим отдельно. Оно станет приоритетным. Не нужно догонять Америку, надо идти своим путем. И затем будем верстать планы по отрасли на пятилетку, хорошо бы успеть туда втиснуться, — оборачиваюсь к Китову. — Анатолий Иванович, на вас с Глушковым модель будущего советской электронной связи. Можно дать ей рабочее название «Электроносеть». Поезжайте сразу к нему в Киев и приступайте! — озабоченно кручу головой. — А где у нас ребята Башира Рамеева?
Кто-то из ученых бросил, направляясь к двери:
— Они в другом кабинете с Лебедевым, сейчас позову.
— Давайте всех сюда!
Еще одна проблема. Пожалуй, самая серьезная и насущная. Неправильное ее решение привело в том мире в итоге к тотальному отставанию в советской компьютерной отрасли от США. Соединение даже двух машин в сеть требовало их полной идентичности. В СССР же продолжалась бесконечная война разных лабораторий, институтов и конструкторских бюро: все они стремились делать каждый свою ЭВМ, совершенно не думая об унификации. В СССР практически каждый НИИ стремился разработать свою версию вычислительной машины для решения лишь отраслевых задач. В результате чего ЭВМ в СССР выпускались крайне разрознено и почти штучно. Соответственно — с огромной себестоимостью. Годовой суммарный выпуск всех типов ЭВМ (а их насчитывалось более 20) в 1960-х годах составлял всего около тысячи штук. Это никак не могло удовлетворить потребности народного хозяйства и обороны страны.
За 15 лет информатизации суммарно на весь огромный СССР было изготовлено не более 1500 ЭВМ примерно 25 несовместимых друг с другом архитектур, для половины из которых с трудом наскребалось хотя бы базовое ПО. Приходило понимание, что такими темпами как есть, догонять страны Запада мы будем еще лет 50, а тысячи компьютеров нужны прямо сейчас. Так, диодно-транзисторных «Минск-2» и «Минск-22» было произведено в 1963—1964 годах 118 и 734 штук соответственно. Но по сравнению с примерно 50 тысячами инсталляций в США с миллионами строк программного кода — это был не просто провал, это была катастрофа!
То есть было налицо более чем 30-кратное отставание от США. Можно долго сравнивать технические характеристики и архитектурные особенности таких-то моделей ЭВМ, находить преимущества наших ЭВМ перед IBM/360. Но соль в том, что разрыв с Западом в вычислительной технике был не только и не столько в её характеристиках, Советский Союз их обеспечивал, сколько количественный. Если на чаши весов положить суммарную компьютерную мощность их и нашу, то разрыв оказывался колоссальным. А ведь недавняя война учила нас тому, что численное на порядок превосходство Т-34 свело на нет всё техническое совершенство «Тигров». Как говорят полководцы, бог на стороне больших
батальонов. В СССР этой доктриной руководствовались не только военные.
И еще большая проблема крылась в программном обеспечении. Без него ЭВМ просто груда металла и пластмассы. Это затруднение усугубляло то, что модели советских ЭВМ зачастую оказывались аппаратно и программно несовместимы. В СССР программным обеспечением в 1969 году занималось всего 1,5 тысячи человек, а в США — уже 50 тысяч программистов. Это, включая программирующих физиков, математиков и других специалистов, для которых программирование было подспорьем в работе по основной специальности. Это было первое поколение программистов, у них не было предшественников, которые передали бы им опыт.
К тому же более половины программ писалось в машинных кодах. Мало того, что это малопроизводительно. Но ещё говорило о том, что программист «привязан» к конкретной архитектуре и не мог без переподготовки писать программы для другого типа ЭВМ. Зоопарк компьютерных архитектур исключал переносимость написанных в машинных кодах программ на другие типы ЭВМ без переписывания тех заново. Это были нежданные беды новой отрасли, которая родилась буквально вчера.
Факультет вычислительной кибернетики и математики в МГУ главном вузе страны, появился аж в 1970 году! Спустя два десятка лет после выпуска первой ЭВМ в СССР. К тому времени в Штатах был уже налажен массовый промышленный выпуск ЭВМ. У нас же еще долгое время разговоры о массовом производстве ЭВМ для народного хозяйства и населения СССР считались ненужной беллетристикой. Американцы же в августе 1981 года нанесли решающий удар в компьютерной гонке с СССР. Тогда корпорация «IBM» объявила о создании компьютерной системы — «IBM Personal Computer». Эта система в будущем стала мировым стандартом персонального компьютера. Сейчас аналогичные компьютеры составляют около 90 % всех производимых в мире ПС.
Башир Рамеев, один из создателей «Стрелы», первой советской ЭВМ в настоящее время трудится заместителем директора по научной работе Пензенского НИИ математических машин. И он одним из первых заметил, что без международной кооперации советская компьютерная индустрия не сможет перейти на унифицированные компьютеры, работающие на интегральных схемах. Ученый не придумывал ничего нового, просто опирался на опыт советской индустриализации тридцатых, когда у США были закуплены за рубежом заводы, технологии, лицензии, подготовлены кадры. Да и перед глазами стоял недавний опыт атомного и ракетного проектов. Или вы считаете, что мы не использовали немецкий опыт и сообщения разведчиков?
Из трех ведущих производителей компьютеров третьего поколения — американская IBM, Siemens (ФРГ) и британская ILC — он выбирает последнюю, начинает вести переговоры и, как это ни удивительно, достигает в них больших успехов.
ILC не только были готовы продать Советскому Союзу свою «Систему-4» в обход ограничений на поставку высоких технологий, существующих для стран НАТО, но и снабдить ее необходимыми документами и программами, а также организовать обучение персонала. Такая отзывчивость объяснялась конкуренцией с американскими производителями, особенно IBM. ILC планировали захватить не только рынок СССР, но всю Восточную Европу и таким образом победить ненавистного конкурента.
В 1966 году Госплан поручил Министерству радиопромышленности разработать проект Единой системы ЭВМ (ЕС ЭВМ, или серия «Ряд»). На базе московского отделения СКБ-245 был создан Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники (НИЦЭВТ), и туда в качестве заместителя генерального конструктора ЕС ЭВМ отправился работать Башир Рамеев. Суть проекта была в унификации не только советских ЭВМ, но и компьютерной индустрии во всем социалистическом лагере. Но опять вмешалась политика. Научно обоснованные предложения Лебедева, Рамеева, Глушкова — наиболее авторитетных ученых того времени — не были учтены руководящей элитой, принявшей волевое решение о повторении устаревшего к тому времени американского семейства ЭВМ IBM-360.