Генеральный попаданец
Шрифт:
В 1981 году Тэтчер, пришедшая к власти после эпохи лейборизма, отменила валютный контроль, что сделало Лондон открытым для зарубежных инвестиций, а Великобританию — ведущей финансовой державой. По сути, современный лондонский Сити — это детище Тэтчер. Премьер-министр также более чем в два раза снизила максимальную ставку подоходного налога — с 83% до 40%. Справиться с дефицитом бюджета помогло сокращение социальных расходов, включая траты на образование, ЖКХ и урезание субсидий дотационным регионам. Для развития частного предпринимательства Тэтчер снизила налоги для богатых, ставки сократилась и для обычных британцев. Это привело к тому, что к концу правления Тэтчер в стране насчитывалось от 12
Сейчас вы догадались, против какой фамилии стоит еще один крестик?
— Леонид Ильич, прокурор прибыл.
— Зови.
— Разрешите?
— Проходите Роман Андреевич.
Встаю, пожимаю руку человеку в синей форме. Прокурор СССР Руденко личность знаменательная. Проводил репрессии, затем сам их и расследовал. Главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе в 1945–1946 года. В 1953 году фактически возглавлял следственную группу по делу Л. П. Берии и его сообщников. По предложению Руденко 4 мая 1954 года была создана Центральная комиссия по пересмотру дел осуждённых за «контрреволюционные преступления». То есть человека причудливо мотало со всеми изгибами советской политики. Знает себе цену, как и многим ныне высокопоставленным лицам. Но сейчас он тих и собран. Смотрит на меня абсолютно преданными глазами.
Видимо, и до прокураторы дошли слухи, что за Брежневым не заржавеет из «товарищей» перевести в «граждане». Пушистый кот по недогляду оказался не домашним. Начальника 2-го Главного управления КГБ генерала Банникова уже сняли с должности и интенсивно допрашивают как раз люди из прокуратуры. КГБ дело о прослушивающих устройствах в ЦК я отдавать не стал.
— Роман Андреевич, как у нас идут дела по прослушке? Только давайте, пожалуйста, без воды.
Руденко тут же открыл папку:
— Честно говоря, Леонид Ильич, глухо. Банников, похоже, сам был не в курсе.
— А кто тогда?
Прокурор СССР ответил с некоторой заминкой:
— Судя по технике, её ставили в начале пятидесятых. После стольких сокращений в органах концов не найти.
Судя по его взгляду, дело не только в сокращениях. Кого-то тогда почикали или упекли. А исполнителей вполне возможно «исполнили» сразу.
— Тогда оставьте, этот материал мне.
Руденко удивлен. По закону он не имеет права, но не забывает, в чьем кабинете находится, и судьбы Банникова себе не желает. Я прячу материал в стол. Есть кому его отдать.
— Что-то еще?
— По поводу дачи в Зарядье. Кажется, появились зацепки.
Вот это любопытно. Забрать себе или пусть профи поработают? Склоняюсь ко второму. Доверие Руденко мне еще понадобится. И вряд ли с его жизненным опытом он своими знаниями поделится с кем-то еще.
— Тогда идите по следу. И вот что еще, Роман Андреевич. Кто у нас занимался расследованием военных преступлений, а также националистическим подпольем?
— Сначала работали СМЕРШ, НКВД, потом КГБ. В них были специальные подразделения. К судам документы готовили уже мы.
Я задумался. Разборки с КГБ я могу начать лишь после пленума и выбора там лояльных мне товарищей. Скорее всего, мы создадим где-нибудь в центральном аппарате специальный отдел. Соберем там чекистов с опытом. Многих ведь придется возвращать на службу с резерва, а то и вовсе из тюрьмы доставать. Как Судоплатова. Только законным путем мне выволочь не удастся. Придется под амнистию, посвященную двадцатилетию победы над фашистской Германией устроить. А реабилитацией позже займемся. Он сам и
займется. У прокуратуры же много людей опытных и бывалых. На местах придется быть осторожней. КГБ Украинской ССР уже нашпиговано бывшими, что лезут наверх и продвигают своих людей. Эх, Никита, какую мину ты нам подложил! Неужели не нашлось умных людей, чтобы тебе дураку объяснить, что к чему. Лет прошло менее десяти, а расхлебывать нам еще дольше.— Роман Андреевич, можете вы найти среди своих сотрудников тех, кто плотно знаком с делами по бандеровскому подполью?
Руденко задумывается и осторожно отвечает:
— Какого уровня, Леонид Ильич, вам нужен сотрудник?
— Лучше следователи по особо важным делам. Имеющие опыт работы с националистическим подпольем. Найдете такого, что можно поставить во главе рабочей группы, сразу ко мне.
— Будет исполнено, — Руденко чует, что-то здесь не так. Но лишние вопросы отучился задавать давно. Меня же грамотный технический исполнитель вполне устраивает. Мы друг друга пока неплохо понимаем.
— Хотите спросить, почему вы, а не органы безопасности?
Прокурору деваться некуда, опасливо кивает:
— Да.
— Есть некоторые обстоятельства. Пока раскрывать их не буду. Да и сами помните, как там непросто было. К тому же лично у вас имеется опыт проведения дознания и процессов над военными преступниками. Война прошла давно, но мы еще ведь не всех нашли?
Руденко снова кивает:
— Согласен, Леонид Ильич. Многих свидетелей нет в живых. Документы уничтожены. А огульно мы обвинять не имеем права.
— Совершенно верно! Социалистическую законность нарушать ни в коем случае нельзя. А то опять свалимся… Для того и требуется создать постоянную координационную группу в Прокуратуре СССР. Ориентированную на поиск и наказание военных преступников. В том числе и живущих зарубежом. Позже договоримся, как будете привлекать для их поиска разведку. Вон их, сколько окопалось в ФРГ и Канаде. Израильтяне, между прочим, не чураются нелегальных методов. Но это уже не ваша задача, Роман Андреевич. Вам в первую нужно добывать информацию. Поднимать архивы, особенно обратить внимание на националистическое подполье на Западной Украине и Прибалтике. Где сейчас эти люди? Сколько было выпущено по амнистии? Чем занимаются? Затем её ко мне на стол.
Прокурор полностью собран и вникает.
— Задача ясна?
— Так точно. В следующий раз мы уже прибудем к вам с материалом.
Одобрительно киваю:
— Хорошо. Я вас не тороплю. Нам нужна не горячка, а правильно выполненное дело. До свидания, Роман Андреевич.
Уф, облегченно откидываюсь в кресле. Как они тут могли работать в такой неудобной мебели? То-то у всех функционеров болячки и инфаркты. Физкультурой никто не занимается. Даже гимнастикой на рабочем месте. После пленума озабочусь создание спортивного центра в Зарядье с бассейном. Сауна, игровой и тренажерный залы. Пусть Политбюро привыкает. Тьфу ты! Президиум. Еще год терпеть до съезда. Хрущев ничего путевого после себя не оставил, кроме интеллигентной «Мокряти».
«А как лучше? Покажите!»
Но процесс пошел. Стоило сунуть палку в муравейник, как юниты забегали. Все-таки добытый пост многое значит. Интриги, интригами, но прямое воздействие статусом никто не отменял. «Железный Шурик» попытался было рыпнуться, так его мои соратнички сами заклевали. Без обиняков, как в той реальности. Семичастный понимает, что под него усиленно роют, закрылся в раковине. За ним мои следят, и его люди за нами пытаются. Но никто не делает резких движений. «Комсомольцы» откровенно испуганы, симпатизирующие мне не торопятся соваться перед несущимся поездом.