Генеральный попаданец

Мои визави малость ошалели. Глава государства дает добро на убийство военных и разведчиков другого государства. Но мы разговариваем без протокола. Фидель парень простой, на такие мелочи внимание не обращает. А начальник ГРУ уже начинает привыкать к моим выкрутасам. Лишь обидчиво поджимает губы оттого, что я сообщил такие новости только здесь. Но ничего, перебьется! Мне еще внимание обращать на личные чувства людей, обременённых властью! Зная, чем это все закончится. Смертью миллионов русских людей. Во столько обошлась нам цена перестройки, лихих девяностых и бесконечных войн. Так что обойдемся без сантиментов. Ивашутин нутром чует мой жесткий настрой и запоминает на будущее.

Уже за ужином из жареного на огне кабана и тушеных овощей Фидель выдохнул:

— После такой беседы неплохо бы и выпить.

Я усмехнулся и махнул рукой. Ради такого случая можно и нарушить. Под хорошую закуску выпивка зашла на ура. Давно не пил водки. И эта была на диво хороша! Знатно кушали и пили высшие лица страны.

Смысловая вкладка:

Эрнст Неизвестный вспоминал: «Моё первое впечатление от Хрущёва? В жизни, пожалуй, с человеком более некультурным я не встречался, но одновременно чувствовал в нём биологическую мощь и психобиологическую хватку. Определённая природная незаурядность в нём была». «Он прошёлся по всем, но на мне как-то очень сосредоточился. Может, потому что у меня был отдельный зальчик…»

Одно из первых столкновений произошло именно по теме брошенного Никитой Сергеевичем словечка про «п***растов». Неизвестный: «Хамил, конечно: г**но собачье, п**расы — ну что на это отвечать-то?» Тем не менее Неизвестный нашёлся что отвечать.

«Я извинился перед министром культуры Екатериной Фурцевой, которая рядом со мной стояла, и выпалил: „Никита Сергеевич, дайте мне сейчас девушку, и я докажу вам, какой я гомосексуалист“. Он расхохотался… В глазах Хрущёва при этом я увидел живой интерес — именно тогда повернулся и сказал, что буду разговаривать только у своих работ, и направился в свою комнату, внутренне не веря, что лидер страны последует за мной, но он пошёл за мной, и вся свита и толпа тоже».

Из записи разговора.

«Хрущев: Я ассигновал на вас сегодня полдня. Вы интересный человек, вы на меня производите впечатление раздвоенного характера творческого: у вас и чёрт есть, и где-то есть и ангел. Вот сейчас идёт борьба, кто из них победит. Я бы хотел, чтобы ангел победил. Если чёрт победит, тогда мы будем чёрта в вас душить…»

Неизвестный: «В конце нашей беседы Хрущев воскликнул: „Вы интересный человек, такие мне нравятся, но в вас одновременно сидят ангел и дьявол. Если победит дьявол, мы вас уничтожим, а если победит ангел, мы вам поможем“ — и подал мне руку. После этого я стоял при выходе и, как Калинин, пожимал руки собравшимся, а между тем многим художникам было плохо. Я находился в эпицентре и, может, поэтому не ощущал, как это было страшно, но те, кто стоял по краям, испытывали просто ужас».

«Многие из моих товарищей бросились меня целовать, поздравлять за то, что я, по их словам, защитил интересы интеллигенции, а затем ко мне подошёл бледный, в потёртом костюме, небольшого роста мужчина с бородавкой на носу, как у Хрущёва, и, сказав: „Вы очень мужественный человек, Эрнст Иосифович, и если вам надо будет, мне позвоните“, сунул какой-то телефон. Я сгоряча не разобрался, кто это, а спустя некоторое время узнал, что это был помощник Хрущёва Лебедев, с которым, кстати, встречался потом минимум 20 раз».

Десятилетие спустя эта история имела то продолжение, что Эрнст Неизвестный стал по желанию семьи Хрущёва автором его надгробного памятника. Он сполна «вернул» Никите Сергеевичу его слова про то, что «в вас сидят ангел и дьявол», сделав памятник как переплетение чёрного и белого мрамора.

Федор Абрамов

В 1962 г. весной или в начале лета В. И. Малышев оказался в Архангельске — летел на Печору.

Что такое? Действительно ли это Архангельск? Не в другой ли город он залетел по ошибке?

Все знакомо, все тоже: и деревянные мостовые, и улицы, и Двина, а магазины не те! В магазинах полно всяких продуктов: колбас, масла, мяса и рыбы. Да еще какой рыбы! И что совсем уж не слыхано: икра на каждом прилавке.

— Давно это у вас? — спросил Малышев у знакомого.

— А уже около месяца.

— Около месяца? Около месяца такое изобилие? Да вы что, в коммунизм шагнули?

— Нет, Хрущева ждем.

Хрущев действительно в то время был на Севере (в Мурманске, на Северном флоте) и с часу на час должен был прилететь в Архангельск. Владимир Иванович хотел было купить икры и семги — кто не любитель этой рыбки, — а потом раздумал. К чему? Он ведь едет на Печору на 2–3 дня, только на закладку памятника в Пустозерске, а затем снова будет в Архангельске, вот тогда и закупит икры и семги — и для себя, и для ленинградских друзей.

И как же раскаивался через два дня Владимир Иванович! Да, он не задержался на Печоре, возвратился в Архангельск ровно через 2 дня, но ни икры, ни семги в Архангельске уже не было. Все было по-старому: селедка, треска, пикша…Что же случилось? А случилось вот что. В Архангельск Никита только заглянул (побывал в обкоме), и на вокзал. И вот как только он переправился через Двину, так тотчас исчезли и продукты в городе. Архангельск принял свой обычный, привычный для всех вид.

Глава 23

18 марта 1965 года. Наши в космосе!

Как же мне было радостно в этот день! Наконец-то, впереди по-настоящему стоящее! За что приятно браться после бесконечных политических дрязгов. Мчимся в город Калининград, ставший впоследствии Королевым. Будущий крупнейший наукоград Подмосковья уже насчитывает сотню тысяч населения и славен ведущими предприятиями ракетно-космической отрасли СССР. Но поначалу он назывался иначе по имени «Всесоюзного старосты». История города началась 3 октября 1960 года, когда в подмосковном городе Калининграде, в составе секретного НИИ-88, одного из ведущих научно-инженерных предприятий советского ракетно-космического проекта, был образован вычислительный центр.

Именно в таком скромном качестве дебютировал один из самых известных символов отечественной космонавтики — Центр управления полетами. Тогда широкий фронт проектно-изыскательских и испытательных работ требовал больших объемов баллистических вычислений. Для этого в составе НИИ и сформировали вычислительный центр. Поначалу, как вспоминают современники, расчеты вообще велись на арифмометрах и прочих подручных средствах типа логарифмических линеек. По мере увеличения полетов в вычислительный центр НИИ-88 передавались отдельные функции контроля над советским орбитальным хозяйством и автоматическими межпланетными станциями. А дебютировал он в апреле 1963 года при обеспечении полета станции «Луна-4», к сожалению, окончившегося неудачей.

Зато удался последовавший за ним совместный полет Валерия Быковского и Валентины Терешковой на «Востоке-5» и «Востоке-6», двух последних кораблях этого типа. Каждый следующий орбитальный аппарат нес все больше навигационного оборудования и телеметрической аппаратуры. Развивались системы команд управления и состав передаваемой на Землю информации. В этих условиях наметилась возможность перехода от чистых баллистических расчетов к обработке параметров траектории и выдаче команд непосредственно в режиме реального времени. Поэтому в 1965 году ВЦ НИИ-88 был преобразован в КВЦ — координационно-вычислительный центр, позволяющий управлять движением космических аппаратов. В него я, собственно, сейчас и направляюсь.