Генератор Кошмаров
Шрифт:
Блейз бесшумно возник за их спинами и схватил первую жертву – высокого патлатого типа в длинном плаще. Субчик не успел и пикнуть, как Алан раскрутил его над головой, крепко сжимая за воротник, и швырнул на добрый десяток метров. Прорезав ночной воздух, волосатик сломал спиной несколько досок деревянного забора, огораживающего ближайший дворик, и бесчувственной тушей сомлел на ровно подстриженном газончике. Третьего парня Блейз отправил в нокаут мощным ударом в челюсть и, не останавливаясь, поднырнул под замахнувшейся на него рукой четвёртого. Не успел третий со стоном и напрочь выбитой из дурной башки дурью упасть на колени, как Блейз рванул на себя последнего. Два неуловимо быстрых удара – в корпус и гортань (последний перебил кадык), и всё было кончено.
Алан опустил
– Ты ещё не завёл машину?
– Ну знаешь… – Бинго, ухмыляясь от уха до уха, высунулся из-за капота и, пританцовывая, просеменил к Блейзу. – Чёрт-чёрт-чёрт! А что было бы, выхвати ты пушку?! Ты страшный человек, Алан. Только посмотри на этих бедолаг. Ты без пяти минут не порешил их всех! А где же твои сострадание и добродетель? Можно развернуть целую дискуссию на тему того, что эти несчастные заблудшие овцы не отдавали себе отчёта в своих действиях и…
– Представь, что на их месте, - резко оборвал арлекина юноша, подбородком указав на валяющихся в беспамятстве парней, - находились бы мы. Думаешь, они бы вели подобную беседу, рассуждая о природе добра и зла? Вспомни, ты сам говорил, что в первую очередь изменениям подвергаются те, кто наиболее им подвержен. Люди, в чьих душах уже давно произрастали семена зла. Или это всё я сам сейчас придумал?
– Опять ты меня обломал, - буднично сказал арлекин, обнимая высокого юношу за талию. – Ладно, чего уж там… Они сами нарвались. Не стоило так наезжать на твою несравненную сестрёнку. Всё звучало настолько пошло и вульгарно, что… Фу-у-у… Поехали отсюда. Нам надо поторапливаться.
Они двинулись к припаркованному «Плимуту». Опережая очень мрачно настроенного Алана, Бинго скороговоркой пропищал:
– Стой-стой-стой! Позволь и мне быть полезным в нашем благородном и судьбоносном деле. Я тоже кое-что умею.
Оттеснив недоумённо приподнявшего брови Алана от машины, арлекин наклонился и шумно дунул прямо в дверной замок. Незамедлительно скрипнув, дверца послушно отворилась.
– Вуаля! Цветы и фанфары, дамы и господа! – засиял Бинго, учтивым жестом приглашая Блейза на водительское сиденье.
– Молодец, - хмыкнул юноша. – Уже начал отрабатывать свой хлеб. Если ты сможешь и завести её без ключа, то я назову тебя вторым Гарри Гудини.
– А ты очень привязан к ней, да? Я сразу по твоей морде понял, что не стоило им поносить твою младшую сеструху! Небось, сильно любишь её, да?
– Так, заткнись и полезай в машину, - Алан открыл изнутри вторую дверь. – И больше ни слова о моей сестре.
– Понял-понял, не нервничай ты. Мне, знаешь ли, не хочется потом впотьмах ползать на карачках и собирать выбитые зубы.
_____________________________________________________________
Уолтер Харрис открыл глаза. Ему показалось, что он задремал на одну минутку. Словно закрыл глаза и практически сразу открыл их. Но, увы, проверить это предположение не представлялось возможным. Открыв глаза, он не увидел ничего, кроме смазанных полутьмой очертаний знакомых предметов. Свет был выключен, и приёмная полицейского департамента казалась обычной комнатой, каких десятки и сотни в других, разбросанных по округе домах рядовых жителей Хеллвила. Разве только… Разве только в жилых домах кушетки не такие жёсткие и неудобные. Всё-таки обычная постель намного уютнее и мягче.
Но неудобства, связанные с твёрдостью кушетки на все сто десять процентов скрашивала прикорнувшая рядом с Уолтером мило сопящая во сне молоденькая девушка с растрёпанными светло-золотистыми волосами. Кейт. Уолтер нагнул голову и нежно поцеловал её в высокий чистый лоб. Пухлые губки девушки приоткрылись во сне, как бы реагируя на прикосновение, но она не проснулась.
– Спи, - едва слышно прошептал Харрис и поцеловал девушку в обнажённое плечико. – Спи, милая…
После восхитительных мгновений, проведённых в объятиях сладкой как ириска и игривой как кошка мисс Симмонс, Уолтер чувствовал себя заново родившимся. По телу разливалась приятная усталость, сознание очистилось от плохих и тягостных
мыслей. Доктору хотелось жить и наслаждаться каждой минутой прожитой жизни. Обманчивое довольно-таки состояние, признавал Уолтер, даже в такие минуты стараясь рассуждать трезво и рационально. Нежась под одеялом на жёсткой кушетке и ощущая исходящее от спящей под боком обнажённой девушки тепло, он не забывал и о насущных проблемах, которые, как бы ни хотелось, никуда не исчезли.Харрису давно не было так хорошо. Кто бы мог подумать, что они, два человека, которые всегда относились друг к другу, по меньшей мере, с повышенной настороженностью, в итоге окажутся вместе в одной постели? Уолтер понимал, что всё произошедшее с ними вышло по большей части спонтанно. Что в первую очередь за эти сладостные и божественные моменты следует благодарить Его Величество Случай. Что, возможно, при других обстоятельствах, они бы с Кейт и дальше по жизни ограничивались заурядным обменом дежурных приветствий при редких встречах и… И всё. Или не всё? Или всё совсем не так, а он никак не хочет признать этого?
Понятно, что два абсолютно разных и малознакомых человека, невзирая ни на какие обстоятельства, не оказались бы голыми под одним одеялом, пользуясь этим самым удачно подвернувшимся случаем. Да и назвать толкнувший их в объятия друг друга случай удачным и счастливым язык как-то не поворачивался. С другой стороны, ну не из-за безысходности же они посрывали с себя одежду и не из праздного детского любопытства узнать, чем отличаются мальчик от девочки?!.
Уолтер подложил под голову руку, уставившись в зачернённый сумерками потолок. Выключить свет предложила Кейт. Неистово кусая Уолтера за мочку уха, девушка прошептала, обжигая его горячими, как пустынный ветер словами, что ночник её изрядно смущает и мешает быть самой собой. И если он хочет узнать, какова она на самом деле, то лучше ему беспрекословно повиноваться. Харрис очень хотел это узнать.
Негромко простонав во сне, Кейт зашевелилась, подтягивая коленки к груди, и, прижавшись к боку Уолтера гладкими, как шёлк, нежными на ощупь ягодицами, окончательно успокоилась, засопев ровно и безмятежно. Приобняв Кейт, Уолтер подумал, что ей можно позавидовать. Безмятежный умиротворённый сон характерен только для детей и таких вот чудесных неземных созданий, как спящая рядом с ним девушка…
Входная дверь с треском раскалывающегося корабельного остова слетела с петель, разлетаясь на куски раскрошенной в щепки древесины, и в приёмную полицейского участка вломились две чёрные фигуры. Уолтер, в чём мать родила, перепрыгнул через недоумённо завозившуюся Кейт, и приземлился на застеленный линолеумом пол. Отчаянно чертыхаясь, Уолтер понимал, что при всей своей прыти всё же не успеет к «доске почёта». Там, на вбитом в стену крючке висела заплечная кобура с заряженным служебным пистолетом. Кобура принадлежала Энди, но шериф предпочитал поясные портупеи и поэтому второй пистолет до недавних пор покоился в ящике его стола. Кейт, решившая вооружить доктора Харриса, на правах сотрудницы департамента изъяла оружие из стола шефа и торжественно преподнесла Харрису. Уолтер же не придумал ничего лучше, как повесить кобуру на крючок у обклеенного плакатами стенда, чтобы «пистолет не путался под ногами». Умник хренов. Сейчас, похоже, им такое устроят, что у него уже ничего не будет путаться под ногами. Точнее, между ног.
– Уолт?.. Уолтер, что происходит? – проснувшись, Кейт сладко зевала, ещё не осознав, что конкретно её разбудило. Понимание пришло через мгновение. Наконец разглядев застывшие посреди комнаты две зловещие фигуры и увидев на месте запертой двери часть улицы, девушка подпрыгнула как ужаленная, заверещав на одной высокой ноте и подтягивая к груди одеяло.
Харрис дёрнулся было к практически недосягаемой кобуре (с таким же успехом он мог попытаться запрыгнуть на луну), как дорогу ему перекрыла одна из незваных фигур. Доктор застыл на месте, поднимая сжатые кулаки… И тут в приёмной вспыхнул свет. Кто-то, щёлкнув тумблером, включил центральную люстру. Увидев, кто преградил ему путь к пистолету, Уолтер неверяще выпучил глаза, облегчённо переводя дыхание и разжимая стиснутые кулаки.