Генезис

– Присаживайся, поговорим, откуда ты такой интересный взялся?

– От папы и мамы, как я полагаю.

– Не ершись, я же просто хочу знать, кто ты и откуда.

– Ну, если так. Мама меня одна растила, ее фамилию ношу. Отца не знал никогда. Только то, что он был известным летчиком. Меня в честь него назвали, Сергеем Сергеевичем. С детства самолетами болел, учился летать, сначала планеры, поэтому аэроклуб, новый муж матери оттуда был. Инструктором работал. Он и научил. На «У-два» летал, на «УТИ-два». «Ишачок» плохо знаю, но летать доводилось. Хорошая машина.

– Это мы проверим. Мать в Москве? А ты тут один что делаешь?

– Умерла мама, весной еще. Простыла. Сиротой я стал. Решил попутешествовать, прежде чем к родственникам дальним отправляться. А тут война. К ним поеду.

– Кто такие?

– Некрасовы, село Кожанка, Фастовского района. В ста километрах от Киева живут. Кстати, мой дядька, Юрий Некрасов воевал в Финскую, в плен генерала взял, награжден Золотой Звездой Героя. Разведчиком был. Сейчас в Москве, в больнице лежит со сломанными ребрами. Я только вчера об этом узнал, поэтому билет и купил в Москву. Некрасовы в столицу недавно переехали.

– О Некрасове я слышал. Он еще самолет угнал у финнов.

– Он немецким был.

Тут в кабинет заглянул капитан, сообщив:

– Все готово.

– Отлично, – вставая и беря фуражку со стола, сказал полковник. – Идем, покажешь, что в воздухе умеешь.

– Охохонюшки-хо-хо.

* * *

Эти два дня в полку у летунов пролетели мигом. Мои продукты были в столовую отправлены, все равно испортятся, а перед отправкой повара свежих выдали, на неделю хватит. А когда меня сегодня повезли в город на станцию, я сбегал и вещмешок свой забрал. В общем, меня в купе заселили, тут ехала семья, до Ростова. Вот капитан Смолин, тот самый, на чьем истребителе я немцев сшибал, очень просил за мной присмотреть, помогая убирать вещи на багажную полку. А соседей было пятеро, я шестой. Они с тремя детьми ехали.

А вообще в полку я поднимался в небо шесть раз, ведя учебные бои.

В том-то и дело – меня решили испытать. Посадили в «ишачок» с заблокированным вооружением, против меня Смолин выступил, мы поднялись в небо, в стороне звено охраны барражировало, ну и провели ученый бой. Все командиры, что с земли наблюдали за нами, Смолин был согласен с их мнением, были убеждены, что действовал я в первые минуты очень неуверенно и явно неумело. Тот трижды выходил ко мне в хвост. Однако за сорок минут, что мы в воздухе гудели моторами, я освоился и, пользуясь силой, и тем, что выдерживаю высокие нагрузки, стал крутить фигуры пилотажа, подсмотрев их у Смолина, дважды сам заходя капитану в хвост. Сбросить меня он так и не смог. Это их заинтересовало, и вечером еще один учебный бой устроили. Сам комдив против меня. А он сильный летчик, многому меня в пилотаже научил. Я еще больше опыта набрался. А на следующий день четыре вылета, причем во время третьего я засек высотный разведчик, куда рванули три «мига» черноморцев. Сбить не сбили, но прогнать смогли.

В общем, хорошо время провел, мне эти полеты как награда от комдива была. Однако он на этом не остановился, написал наградной лист на меня; на построении полка торжественно орденом Красной Звезды наградили и наградное удостоверение выдали. А вообще отличные ребята, и обещание выполнили, сотрудников НКВД не было. Хотя с особистом дивизии я общался, но это другое дело. Того ракетчик интересовал. Ответил, что на дно отправил, мол, концы в воду. Так что доказательств нет. А так шла война, по радио только об этом и говорили. Сейчас же меня Смолин отвез на вокзал, на аэродроме многие провожали, и устроил в купе. Орден у меня на рубахе закреплен был, не поймут, если носить не буду. А единственный документ у меня – это наградные корочки к ордену, и два экземпляра газеты с моим фото, где командующий награждает. На заднем фоне истребители стояли в линеечку. Это фотограф попросил так встать для памятного снимка. Газета свежая, армейская, еще пачкает пальцы краской. Сегодня вышла, но я успел отхватить себе. Наконец мы простились, поезд уже трогался, так что капитан спрыгнул на перрон, и, выглядывая из проема тамбура, я махал ему рукой, и только концы пионерского галстука развевались. Хороший мужик капитан. Наконец проводница закрыла дверь, и я вернулся в купе.

Полка моя верхняя, вещи на месте, так что, получив белье, сырое еще, я расстелил его, снял обувь и, устроившись на полке, задумался. Внизу детишки играли, старшая дочка у соседей моих лет была, но особо они не мешали. Орден видели, видно, что любопытно, но вопросы пока не задавали. Размышлял я о сложившейся ситуации. Сожалел ли я, что вышел в свет? Однозначно нет. Тем более статус орденоносца мне еще может пригодиться. Да и статья в газете о моем подвиге, там так и написано, тоже выложена отлично. Комсомольцы полка предлагали принять меня в комсомол ранее срока, но идея не нашла поддержку, мне двенадцать с половиной. Рано. А вот потом можно без испытания, уже заслужил.

Колеса стучали по стыкам рельсов, вагон покачивался, убаюкивая, но спать особо не хотелось. Я и так отлично за ночь выспался. Есть тоже не хотелось, девчата в столовой летной части закормили перед отправкой. Вот единственное, что мне не нравилось, было отправлено письмо в Москву на имя Некрасовых, телефонограммой, чтобы встречали блудного родственника. Но главное, Некрасов Юрий тут существовал. Это мое прошлое, полковник это подтвердил, вспомнив ту историю с генералом, прочитанную в газетах.

Соседи не выдержали, к обеду пригласив к столу, сами поели, а сейчас детей кормили, я тоже припасы достал, ну и стали расспрашивать. В ответ я сунул им один из экземпляров газеты, и они прочитали статью. Там на первой странице во весь разворот я на фотографии. Правда, от вопросов меня это не спасло, рассказал свою версию. Так что меня поблагодарили за защиту города и поздравили с наградой, а дальше я вернулся на полку и вскоре задремал. Как Симферополь проехали, уже и не помню, хотя стоянка там долгая была. Но так и почухали дальше, а в шесть утра я сошел на вокзале Ростова. Билет мне подтвердили, поезд на Москву через два часа будет, так что стал ожидать снаружи вокзала. Тот полон был, душно и сесть негде. Ушел подальше в сквер, где и устроился в тени на лавочке. А когда возвращался, две бутылки лимонада в магазине купил. Поезд уже подали к перрону, толпа народа штурмовала. Я продрался к своему вагону и протянул проводнику свой билет.

– Все в порядке. Сорок второе место. Белье получите после отправки, – буркнул он.

– Ага.

Прорвавшись в тамбур, крики остались позади, я проверил поклажу, не порезали ли, и направился к нужному купе. Открыв дверь, я с удивлением обнаружил, что все места заняты, включая мою верхнюю полку слева.

– Доброго утра, – сказал я и посмотрел на мужчину лет сорока, худого и жилистого, что занял мою полку. – По билету это мое место.

– Кто успел, того и место, – усмехнулся тот.

– Я мастер спорта по самбо. Или освобождаешь полку, или со сломанными руками вылетаешь из вагона. Выбирай.

– Ты не обнаглел, малец? – спросил другой мужчина, их трое сидело на нижней полке, напротив них старушка с девушкой и ребенком.

На другой верхней полке еще один мужик разлегся. Хм, и на багажной еще один устроился, я поначалу его не рассмотрел.

– Вот что, говорю без шуток. Предъявляем билеты, если на это купе, остаетесь. Нет билета, пошли вон отсюда.

– Серег, выкини пионера отсюда. И билет у него забери, кстати, – сказал тот, что на нижней полке сидел.

Отреагировал я мгновенно, влетев в купе и тремя ударами отправив в нокаут эту тройку снизу. Те, что сверху устроились, тоже задергались и тоже отхватили от меня. Чистые нокауты. Правда, тому, что на моей полке лежал, как и обещал, я сломал обе руки, со смещением. После этого бросив свои вещи на багажную полку, того, что там лежал, я уже спихнул вниз, взял двоих за шкирки и, протискиваясь мимо других пассажиров в коридоре, добрался до тамбура.

– Поберегись! – крикнул я, и проводник метнулся в сторону, а мимо него наружу пролетели два тела.