Гении без штанов

— Надеюсь, что новости хорошие, — засмеялся в ответ Боб. — Гонцов с плохими новостями мы вешаем на фонарных столбах вдоль дороги. Говори!

Армани поправил рюкзак и подстроил свои шаги под длину шага Боба.

— Что касается того, о чем в прошлый раз ты промывал мне мозги… — начал он.

— Я никогда и никому не промываю мозги, кроме, конечно, самого себя, — быстро остановил его Боб. — Я лишь советую и делюсь с другими жизненным опытом.

— Ну, в общем, да, конечно, твои советы упали на мою благодатную почву. Теперь мне бы хотелось, чтобы из этого выросло что-то хорошее. Возможности есть. Если позволишь, я их перечислю, — поправил себя Армани.

— Перечисляй, — кивнул в ответ Боб, и дальше они пошли к остановке автобуса вместе.

— У меня есть друг Петер, который здорово влип, — начал Армани и сразу же добавил, — я к этому не имею отношения.

— Хорошо, так всегда все говорят. Идем дальше, продолжай, — нетерпеливо заметил Боб. — Говори!

Сначала Армани думал углубиться в предысторию, но потом решил, что это не имеет смысла. Он начал излагать реальные факты, связанные с Петером: порция травки, сорвавшаяся сделка, полиция, расследование, и — как наиболее мрачная перспектива в данных обстоятельствах — яростная пляска кулаков Зубка на носу Петера, и, конечно, страстное желание Зубка получить деньги.

За остановкой городского автобуса внимательная городская администрация установила скамейку, на которую любой желающий сможет рухнуть сам, равно как уронить обременяющий его груз. Ребята положили рядом с собой одну сумку и один рюкзак и временно засевшие в головах частично черные, а отчасти прекрасные мысли.

— А ты какое ко всему этому имеешь отношение? — спросил Боб.

— Никакого, — твердо произнес Армани. — Просто у меня отзывчивое сердце, и я не могу спокойно видеть, как мой друг страдает.

— А какое отношение к этому имею я? — снова спросил Боб.

Армани удивленно воскликнул:

— Ты? Но ведь всем известно, что ты ментовский, полицейский… ты помогаешь криминалистке Милене, и в этом все дело. Тут ты бы наверняка мог помочь. Ты распутаешь это дело, отправишь преступников за решетку, а я тихо и спокойно поведу Коцку есть мороженое. Ведь мороженое сладкое, потому что в нем есть сахар. Сахар хорошо действует на мозги. Коцке и мне, несомненно, нужен сахар. Современная система образования предъявляет высокие требования.

— Значит, речь идет о сахаре? — насмешливо спросил Боб.

— В каком-то смысле, хм, да, и о сахаре тоже, — кивнул в знак согласия Армани.

— Ну, если все дело в сахаре… — задумчиво произнес Боб.

Боб снова уселся в к своей излюбленной позе. Он переплел пальцы обеих рук, завел их на затылок и начал слегка раскачиваться.

— Давай вернемся назад, что ты сказал Петеру?

— Ничего особенного, — пожал плечами Армани. — Когда мы со слезами на глазах расходились, я признался ему, что у меня, к сожалению, совсем нет денег, и только добавил, что, возможно, у меня есть одна мысль.

— Что, предполагаю, его совершенно успокоило, — не без ехидства заметил Боб. — И что ты имел в виду под этой твоей идеей? О чем речь?

Армани был в легком замешательстве.

— Значит так, — начал он, запинаясь, — идея, идея. Дело в том, что я подумал о криминалистке Милене, точнее, подумал о тебе и сказал себе…

— И что же ты сказал себе? — с интересом спросил Боб.

— Ну, я сказал себе, короче, ведь, когда я вспоминаю свой визит в полицейский участок и после, когда мы с тобой побеседовали, уже только ты и я, короче, чтобы ты…

— Я? — безжалостно продолжал выпытывать Боб.

— То есть, что у тебя обязательно возникнет какая-нибудь мудрая мысль. — Армани наконец родил предложение, которое мучительно и медленно составлял все это время.

— Ага! — теперь воскликнул Боб. — Твоя мудрая мысль заключалась в том, что у меня обязательно найдется какая-нибудь мудрая мысль. Я правильно понял?

— Да, — ответил Армани. — Да ведь это и так ясно. Я молод и неопытен, даже в школьной газете меня нужно водить за ручку, что же говорить о реальной жестокой жизни. А ты мое мудрое руководство. Я правильно мыслю?

— По поводу мудрого руководства ты мыслишь правильно. Теперь же немного поразмышляем о другом, — улыбнулся в ответ Боб.

— Эта его улыбка, — облегченно добавил Армани. — Что же это было: фильм, роман, драма или венок сонетов?

— Да, — кивком головы подтвердил Боб. — Именно это.

— Как я люблю эти многозначительные ответы, — воскликнул Армани.

— Скорее, двусмысленные, — поправил его Боб.

— Вот видишь? Без тебя словно без левого глаза я наполовину слеп, — рассмеялся Армани.

Потом они какое-то время молчали. Боб еще немного пораскачивался, периодически повторяя «ага», «ага», перемежая их своими «так», «так». Армани смиренно сидел рядом и ждал, что будет.

На горизонте вдруг показался Гений. В первый момент он немного притормозил, но потом решительно, что соответствовало его темпераменту, ускорил шаг и подошел к скамейке.

— Привет, — поприветствовал он парней. Потом сразу перешел к делу: — Армани, я слышал, что тебя мучает жажда. Мы с Бобом разрешаем тебе, не откладывая, сходить за угол и посмотреть, продают ли там холодное пиво. Если оно есть, оставайся там, а если нет, пойди поищи дальше.

Армани бросил взгляд на Боба, потом на Гения и начал собираться с мыслями, чтобы придумать какой-нибудь достойный ответ.

— Мы разговариваем, — сказал Боб и взглядом средней степени приветливости посмотрел немного на Гения и потом немного на небо, где большие белые облака пока окончательно не решили, растянуться ли им над городом или полететь чуть дальше, до ближайшего леса.

— А я думал, вы просто так сидите, — рассмеялся Гений.

— Так, — теперь очнулся Армани. — Мы сделаны из особого теста, можем делать несколько вещей одновременно: можем сидеть, разговаривать, даже думать…

— Не забудь еще, что при этом вы можете чесаться, — перебил Гений, — и зевать.

Армани встал.

— Чтобы не было обиды, — сказал он, — я пойду зевать вон в тот автобус, который как раз подъезжает, ну а вы спокойно продолжайте дальше чесаться. Если у вас вдруг что-то где-то чешется. По-моему, так и есть. Мой поклон, дорогие шефы.

Армани вскочил в автобус и уехал. Боб и Гений остались сидеть на скамейке. Гений сразу перешел к своему главному сюжету. Он снял очки и начал их протирать.