Гений автопрома

— Откровенно говоря, мне не слишком приятно. Если кратко, прокатилась война. Она началась в Афганистане в конце 1979 года. Наши высадились в Кабуле, перестреляли правящую верхушку, посадили на трон марионетку… а через 10 лет вынуждены были уйти, потеряв около двух десятков тысяч своих, инвалидов не счесть, афганцев погибло — многие сотни тысяч, до миллиона, не только от советских пуль, но и в междоусобной войне, часть местных поддержала коммунистов и Москву, большинство — сражающихся против них партизан.

— Ужасно…

— Страны Запада дружно объявили новый виток гонки вооружений против СССР-агрессора, коммунисты перенапрягли экономику, пытаясь конкурировать, она треснула по швам, начались протесты. Летом 1991 года Союз нерушимый, как ни странно, обрушился, в декабре распад оформили юридически. Прокатились локальные войны между бывшими республиками, а в 2022 году российский президент объявил о начале специальной военной операции на Украине. Она длится четвёртый год, Киев отказывается капитулировать… Теперь понимаешь? В той реальности Гагарин погиб вскоре после первого полёта в космос, КПСС возглавляли личности пенсионного возраста. Россия, виденная тобой мельком, стала жертвой распила СССР политиками, игнорировавшими желание и интересы населения республик.

Мне показалось или в самом деле на солнце набежала туча? Как будто колючим ветром подуло из той реальности. А у Вали уголок глаза набряк слезой.

— И здесь могло быть ровно так…

— Но не случилось. Советских войск в Афганистане нет. Там правит упырь Амин, слегка нами поддерживаемый, но не более. Западный мир не игнорировал Московскую Олимпиаду, холодная война практически закончилась, во всяком случае, нет никаких следов гонки вооружений с надрывом и с пеной на губах. Вот почему я сам согласился на смертельный риск и тобой рискнул ради возвращения, а не только из-за тоски по детям.

Валя бросилась обниматься, Мариночка подбежала, обхватила нас на уровне бёдер.

— Серёжа! Обещай, что не будешь так рисковать! Даже из безобидной горьковской командировки приехал без пиджака и подбитой скулой!

— Успокойся. Следующая командировка в Минск. А в Горький… Хочешь, возьму с собой? Там пацаны гоняют на кроссовых ГАЗ-51 и ГАЗ-53, драйва не меньше, чем на ЗИЛах или МАЗах. Попробуешь?

Она кивнула, не отстраняясь.

Вот что значит верный штурман.

Глава 6

В ту же реку который раз

Если рассуждать с точки зрения формальной логики, доведение до ума мотора для ГАЗ-24 стоило поручить КБ Горьковского автозавода, где в незапамятные времена и возник сей образец. Но я им не доверял. Ну не видел в тех людях огонька в глазах, склонности гореть идеей, вскакивать среди ночи, когда прям во сне приснилось: а чуть измени геометрию детали, и куча проблем отомрёт как мамонты! Даже лучшие сотрудники вроде Зимина не отличаются большим запалом. Выполнят несложное поручение — максимум.

Почему Минск? Потому, что под боком автотракторный факультет БПИ и Академия наук, исследования металлов поставлены не хуже, чем в МИСиС, там же коптит небо Минский моторный завод, которому доверена сборка двигателей по контракту с «Тойота Моторс». Потому что есть энтузиасты своего дела. Кто-то вцепится в уникальный заказ не из-за одного только меркантильного позыва, материальный бонус несомненный — контракт денежный, а если удастся защитить ноу-хау авторским свидетельством, ещё и отчисления от каждого выпущенного движка, их сотни тысяч в год… Но не только деньгами всё меряется, ещё это — творчество, вызов, борьба с законами природы, распространяющимися на человечьи поделки, и высокое искусство заставить те законы работать на себя, а не против.

Я бы и сам не прочь поучаствовать, но в моторах разбираюсь только на поверхностном уровне.

По большому счёту, должен был озадачить людей поручениями, но привычка слишком многое делать собственными руками пересилила. Взял дизельный ЕрАЗ, загрузил кузов парой новых движков с автобазы Совмина и парой списанных да погнал в Минск за рулём. Довольно быстро пожалел. Пусть машинка резво тянула, в кузове менее 800 килограмм, но полное отсутствие эргономики даже в самом зачаточном воплощении заставило делать остановки каждые полтараста-двести километров, а я не кисейная барышня, прошёл на грузовике Париж-Дакар. И легковые гоночные машины с короткоходовой жёсткой подвеской не особо дружелюбны к пилоту, но у них хотя бы анатомическое сиденье. Недаром водитель, отработав смену на ГАЗ-51 или ГАЗ-53, вылезает из кабины и ковыляет уткой, будто спину защемило, а ноги выдернули и вставили не в то место.

Возле Толочина поутру остановил ГАИшник. Нет, не скажу, что все они — стопроцентные засранцы. Но когда проверил документы и козырнул, отпуская, или даже выписал штраф, за дело, конечно, такие эпизоды моментом выветриваются из памяти. Уроды, наоборот, вязнут в ней надолго.

Этот усатый сержант пытался придраться к документам — путевому листу и накладной на двигатели, расспрашивал, почему моторы от ГАЗ-24 едут на Минский моторный завод. Тебе дело? Процитировал ему наизусть статью Закона СССР «О социалистическом промышленном предприятии», весьма часто упоминаемую в борьбе с чиновниками разного ранга, о праве руководства предприятий самим заключать сделки.

— Ах, вумны таки! Ну, пайшли писаць пратакол. Дал бы тры рубли, и усё, ехау бы далей. Щас права паложыш, праз месяц прыйдзеш да талочынскага начальника ГАИ за штрафам.

Он повёл меня в будку, там заседал лейтенант помоложе, он спросил: частник?

— Не! Машина з аднаго масковскага завода, груз з другога…

Я не выдержал.

— А за рулём — помощник министра автопрома СССР, лично перевозящий ответственный груз для технологического эксперимента. Но вашему сержанту, товарищ лейтенант, важнее другое. Он потребовал три рубля за проезд, не получил и сильно обиделся.

Лейтенант вперился в моё раскрытое удостоверение, затем вырвал из рук подчинённого документы, вернув мне с извинениями.

Когда спускался по железным облупленным ступенькам, из будки доносилось:

— Придурок, мать твою! Какого хера у министерского деньги тряс?

— Так гэта… Ён не казау, што з министэрства…

То есть простого работягу облапошивать можно и нужно, а обладатель каких-то важных корочек получает охранное свидетельство от вымогательств. Я не злопамятный, просто злой. На адрес начальника белорусского ГАИ придёт бумага на бланке союзного министерства, пусть разбираются со своими орлами.

Больше приключений не случилось, если это назвать приключением, после полудня подрулил к грузовой проходной моторного и с наслаждением размялся: после ГАИ ни разу не вылезал из-за баранки. Обратная дорога представлялась тем ещё испытанием для седалища и спины. А ведь я сравнительно молод, каково водителям за пятьдесят, чьи позвоночники усеяны грыжами как новогодняя ёлка огоньками?

Игнат Камейша, предупреждённый о моём приезде и неожиданном контракте на доработку моторов, прождал у проходной лишний час, едва не приплясывая от нетерпения. Внешне он успел здорово измениться с тех пор, как мы с ним познакомились, я тогда трудился на ВАЗе. Располнел, посолиднел, взрывное расширение автомобильных производств в республике позволило двигать технические науки (или изображать движение — не берусь судить), Игнат защитил докторскую и готовился получить эполеты профессора. Пока погрузчик цеплял поддоны с моторами, чтоб опустить их в цех, рассказал белорусские новости, некоторые тревожные.