Гений автопрома

— Когда?

— Сегодня и завтра тренировки. Потом заводская команда уезжает на ралли «Селигер».

Без нас. После происшествия в Румынии не имею морального права к кому-нибудь присоединяться. Неизвестно, остаюсь под прицелом или нет. Меня выпихнут с трассы в обрыв — минус одна машина. Хватит ли оставшихся для зачёта заводской команде? Да и умирать не особо хочется.

Более того, наезд на легковушников в Горьком с увольнениями почти двух десятков человек, от Генерального директора и главного конструктора до изгнаний за хулиганку рядовых инженеров, мне не забыт, воспоминания свежи и местным неприятны.

Мы с Валей достаточно быстро проглотили обед, официант обслуживал с такой миной, будто плевал нам в суп, пока выносил из кухни. Рассчитавшись, естественно — без чаевых, попросил директора.

— Она — выходная. Есть начальница смены.

— Её и зовите. Скажите, приглашает ответственный чиновник из союзного министерства. Есть мнение обсудить один вопрос.

Явилась тётка с широкими золотыми кольцами на широких пальцах, выслушала претензию относительно «новой дамы», что «ещё краше». Пообещала сделать замечание. Валя, увидев, что распаляюсь, пробовала унять, но я был непреклонен.

— Ситуация не настолько проста, товарищ начальница смены. Этой хулиганской выходкой ваш сотрудник пытался разрушить семью. А семья — базовая ячейка социалистического общества.

Ресторанная дама, служащая довольно разгульного места, хоть и дешёвого, моего возмущения не разделяла.

— Давайте по-хорошему…

— Давайте. В понедельник зайду и хочу видеть копию приказа об увольнении этого недоноска по статье за неэтичное обращение с клиентами. После обеда у меня встреча в обкоме. Быть может, не стоит напрягать товарища Христораднова столь мелким вопросом, но случай уж больно удобный. Только тогда неприятности будут не у официанта, а у дирекции ресторана.

Вот тут её проняло.

— Но зачем же так?!

Показал удостоверение.

— Рядом завод. ИТРы завода и командировочные зачастую питаются у вас. Если будут уходить с испорченным настроением, как это отразится на их работе? На производительности и качестве? Вынужден вмешаться. Готовьте приказ. Или не обижайтесь.

Пока шли к гардеробу, подавал Вале осенний плащ и сам облачался в куртку, видел горячий диалог начальницы смены с кругломордиком. Он размахивал в воздухе мягкими кулачками и порывался бежать за мной — явно не для извинений. Хорошо, что не прибежал, иначе пришлось бы его держать мордой в пол до приезда наряда милиции.

— Умеешь ты заводить друзей в Горьком! — заметила супруга, когда вышли на улицу.

— Вообще не везёт. С девушкой одной встречался, не напрягайся, это было задолго до знакомства с тобой, так её оторвала от меня её мать, религиозная мракобеска — как раз из Горького. Держала здесь как в монастыре, пока не умерла, говорят, дочка тоже сильно осунулась, не видел её после.

Начинал моросить октябрьский лёгкий дождик, нас не спугнувший, мы неторопливо прошли к заводской проходной, где желающих прокатиться на полигон ГАЗа подбирал жёлтый автобус ПАЗ. С гонщиками грузовиков поцапаться не успел (надо же) и в их глазах всё же имел некоторый вес: мастер спорта международного класса, участник ралли Париж-Дакар, это пальцем не заткнёшь.

В бусе собрались исключительно пилоты, штурманы и механики грузовиков-газонов, водители «волг» ездили туда-обратно на тренировки на своих «боевых» росинантах. Почему так презрительно — «росинант»? Потому что мотор спортивной «волги» больше чем до 140–150 кобыл не форсируется, столько же можно выжать из базового движка от ВАЗ-2101. А масса автомобиля на полтонны больше, разница в полтора раза! Соответственно, гонка на утюгах ни разу не прельщала. Клянусь, любого уделал бы на его подготовленной «волге», будь подо мной «рогнеда» или «людмила» в обычной заводской конфигурации.

Грузовики — это другое. Пусть они ещё более медлительные, чем ГАЗ-24, но требовать и ждать от них скоростей под двести глупо. Центр тяжести выше, техника прохождения поворотов другая, риск переворота гораздо гораздее.

Представил парням Валю, сразу озвучил, что она — к. м. с. в автоспорте, прошла Париж-Дакар в одной со мной команде. От имиджа всего лишь декоративной брюнетки не осталось ничего.

Поражались: хватит ли сил вращать баранку? На ГАЗ-53, тем более на ранних грузовичках, нет гидроусилителя руля. Можно приколхозить от ГАЗ-66, но гонщики так не делают — лишний вес.

— Главное — не сбрасывать скорость, — без лишней скромности заявила половинка. — Тогда руль легче крутится.

В отличие от МАЗа, где женская команда на грузовиках считалась фишкой предприятия, на ГАЗе о таком даже не слышали. Им не нужны рекламные плакаты с фотомоделью у раскрытой дверцы трака. ГАЗ-53 предназначен для колхозов и РСУ, им брюнетки за рулём точно ни к чему.

На полигоне для Вали нашёлся комбинезон, я же полез в кабину как был — в куртке и брюках. Парни не пожалели на пару часов автомобиль, приготовленный для другого гонщика. Хмыкнули, когда я влез на место штурмана, где стоят твинмастер и спидлот, а Валентина устроилась за баранкой, принявшись регулировать спортивное кресло под себя. Интересно, как бы гоняли на стандартных седухах вроде того, что набивало мне мозоли на заднице по пути в Минск и обратно?

— Слушай… Я уже успела забыть эти ощущения.

— Главное, чтоб ты не забыла как рулить гоночной железякой.

Воткнули разъёмы шлемов, проверили связь. Валя попробовала педали, руль, ручку КПП.

— Давно не водила ничего кроме легковушек. Такие усилия…

— Махнёмся местами?

— Ну уж нет!

— Тогда — заводи.

Тем временем дождь стих, зато повисла туманная взвесь. А когда пристроились третьими за двумя другими ГАЗонами, рванувшими вперёд, туман в низинах сгущался настолько, что впереди идущий зачастую пропадал из виду. Кроме того, пока добирались и готовились, начало темнеть, а через час полагаться можно было только на свет фар.

В этом остаётся что-то нереальное, иррациональное… Машины вынеслись с полигона и помчались по просёлке, сто пудов — неперекрытой. Точь-в-точь перегон между скоростными допами, когда задана средняя скорость куда выше разумной. Мелькают поля, деревеньки с редкими огоньками, тут и в нормальную погоду ездят, наверно, только УАЗики да трактора, и не выше тридцона, мы же гнали больше сотки, подпрыгивая на ухабах так, что на миг перед задранным капотом виднелось только чёрно-серое низкое небо без звёзд.

Держа стенограмму на коленях, я иногда подсказывал, Валя старалась не отпускать впереди идущего.

Дорога, довольно прямая, состояла преимущественно из луж, некоторых длиной до полусотни метров. Моя аккуратная девочка отчаянно крутила баранку, пытаясь объезжать их, машину начинало носить и разворачивать. Когда разок она выписала цельный круг вальса на 360 градусов, я не выдержал:

— Дави прямо! Передний никаких пируэтов не выписывает.

И ГАЗон, взревев всеми восемью цилиндрами, понёсся, не разбирая пути. По бокам кабины летели не брызги — целые волны, едва видимые в полумраке.