Гений автопрома

Эх, хорошая девка. Ядовитая, но умная и талантливая. Если бы с Валей у меня не сложилось, всё могло бы быть…

Глава 18

Новая опала

В должности замминистра я продержался сутки с возвращения в Москву. Игорь Иванович выдернул нас обоих с Житковым на Старую площадь.

— Сергей Борисович, мы же друг друга не первый год знаем. По годам не ребёнок. Скажи — зачем?!

Подоплёка ясна. Горьковский обком вышел на кого-то в ЦК, сидящего на насесте выше Милишкевича, и Игорёк получил фитиль в пятую точку с проворотом. Теперь смотрел на виновника своей неприятности, прекрасно понимая, что я — прав, но чрезвычайно не одобряя мой образ действий.

— Потому что другие способы воздействия исчерпаны, — на стол ему хлопнулись несколько бумажек. — Вот мои докладные министру и мной подготовленные от имени министра в ЦК о ненадлежащем качестве продукции на ГАЗе, причём, не только легковых, но и грузовых машин. О саботаже внедрения японской системы контроля качества по образцу МАЗа, ВАЗа и АЗЛК. Об очковтирательстве при составлении рапортов о якобы принятых мерах по повышению качества. Роман написать можно! Вы сами требовали: никакой пощады бракоделам! А тут Прокуратура СССР получила пару обмылков с недозакрученными гайками. Тут уж или мы, или нас. Я выстрелил на опережение, спасая и вашу, Игорь Иванович, репутацию.

— Анатолий Анатольевич, он издевается? Мою репутацию мне сегодня утром вставили. По самые гланды.

Житков вильнул в сторону.

— Сергей Борисович поступил опрометчиво, не спорю. Но вы его прекрасно знаете — во всяком порученном деле идёт напролом.

— Значит, ему ничего нельзя поручать! — едва ли завопил Милишкевич.

— Соответственно, я могу себя считать освобождённым от обязанностей заместителя министра? Простите, с какой формулировкой?

— По собственному. Или за упущения при обеспечении принятия мер по контролю качества на ГАЗе.

Мой непосредственный босс отодвинулся, насколько позволял стул. Понимаю его.

— Первый вариант отпадает. Я никогда не стремился к руководящей должности в министерстве и сейчас за неё не держусь. Но пасовать в данной ситуации не буду. Хотите отстранить меня за брак на ГАЗе, единственного, кто всерьёз боролся за исправление ситуации, валяйте. Но вы же опытный карьерист, Игорь Иванович. Понимаете же, какой в таком случае у меня останется компромат на вас. Убойный! Да, приказ подготовит Житков, отправит на согласование в Совмин, но любой дурак знает, главная на нём — ваша положительная виза.

ЦКовец стиснул голову руками.

— Ты два дня назад убил карьеру Пугина. Меня тоже хочешь?

— Зачем? Избавление от должности мне скорее на руку, если оставите ЦКБ. Стряхну лишние обязанности, сосредоточусь на внедорожниках, удлинённом «руслане» и подготовке к Париж-Дакар. Но если этим не ограничитесь, мое хорошее и крайне уважительное к вам отношение тоже имеет свои пределы.

Кто любит, когда его шантажируют? В ЦК КПСС — точно никто. Милишкевич вопросительно вперился в Житкова, тот пожал плечами: воля ваша, вы и решайте.

— Хорошо. Отстранены от должности заместителя министра с целью повышения внимания к узловым проблемам, — он вздохнул. — С сохранением прежнего денежного содержания и льгот министерского уровня.

— Видите! Я верил, что вы найдёте наилучший выход из любой ситуации, в которую загонит нас мой неуёмный энтузиазм, — понимая, что пережал, поторопился смягчить: — Простите, Игорь Иванович, что так вышло. И спасибо за понимание.

— Ну ты жучила… — только и прокомментировал Житков, уже на коридоре.

Сохранение финансовых льгот — отличный новогодний подарок, но не самый актуальный. Я получил второй конверт с 5 тысячами из Азербайджана, а вчера вечером — огромную корзину фруктов, ящик сыра, канистру вина и целого запеченного барана! Чем угощать семью в новогоднюю ночь уже не проблема, надо ломать голову куда деть излишки. Не дарить же баранью ногу Милишкевичу!

Самая приятная опала из всех, что можно представить. Уже готов приказ о смещении дюжины должностных лиц ГАЗа, начиная с Пугина, кадровые дыры кем-то надо затыкать, и это была бы моя головная боль. Ура, теперь не моя. Это не отставка, а дезертирство с трудового фронта!

Плохая новость прилетела неделей позже. Дирекция АЗЛК получила строгий отлуп по поводу попытки запустить в 1983 году полноприводную «людочку». Я понёсся к Житкову, всё же как директор ЦКБ я остался в аппарате министерства, тот сморщился при виде меня, словно неспелый персик раскусил:

— Неужели не понятно? Хочешь «ниву» угробить?

— То есть ходоки с ВАЗа…

— Вышли наверх — вплоть до Политбюро. И ты в Тольятти теперь — не столь желанный гость.

— Потому что «люда-кросс» красивее?

— А менять внешность «ниве» дорого. Ровно то же, что было с «волгой», пока оставалась единственной в своём роде, шла на ура. Как только ты запустил первую ласточку под названием «березина»… Смекаешь?

— То вазовцы решили выстрелить на опережение и защитить устаревающую морально «ниву». А если поставить условие — «москвичи» 4x4 пойдут только на экспорт?

— Второй раз эта же хохмочка не пройдёт, — разочаровал меня министр. — Как только советские люди увидели «березину», пусть единичные экземпляры, и прочувствовали, что «волга» никак не является предметом мечтаний, процесс пошёл. Да и «нива» не столь плоха, как ГАЗ-24, хоть сравнивать разные классы некорректно.

И что я мог сделать, тем более — пониженный в статусе? Предложил москвичистам версию с мотором 1.6i 16V и блокировкой дифференциала переднего моста, автоматом отрубающейся при скорости свыше 5 км/ч, то есть только для выползания из грязи и снега, естественно, встретил понимание. Они уже прикинули, что розничная цена населению будет дороже «нивы» за счёт современного внешнего вида и большей комфортности. Фигурные блок-фары от «сандеро» Катька заменила на щелевые, только входящие в моду. Получилось лучше оригинала и ближе стилистически к этой автомобильной эпохе.

Что ни говори, год сложился удачно, а после боя курантов из телевизора Валечка шепнула мне на ухо о самом главном подарке: у Серёжи и Мариночки родится братик! Или сестричка, будем рады.

Если и оставались какие-то чёрные метки от уходящего года, то они растворились в волне радости, когда обнимал супругу.

Разумеется, больше не брал её на полигон НАМИ.

В качестве тренажёров мы начали использовать УАЗы с форсированными движками от 24–10, переточенными на АЗЛК. Пусть без гидроусилителя руля, да и снег-лёд — не Африка, мы получали с них вполне чёткое представление о поведении рашн-хаммера в несвойственном ему гоночном амплуа. Облачённый полномочиями, а главное — выделенными средствами, я притащил из Минска экипажи, Казимира Геннадьевича (Геныча), дав ему в штурманы Лукьянова, и Ваню Русских с Мельниковым. Думал, пережившие кошмар прошлой гонки откажутся без разговоров, жестоко просчитался! Парни заявили, что готовы брать отпуска за свой счёт, чего уже не позволил я, оформив им вызов в Москву за счёт министерства.