Георгес или Одевятнадцативековивание

Я осмелился высказать интерес.

– А что за бомба-то? Настоящая?

Влад Яныч обвиняюще хмыкнул.

– Наш Миша изготовляет бомбу для председателя.

– Президента, - угрюмо поправил Миша.
– В ящике она. Сейчас покажу.

Он вдруг засуетился, метнулся к бюро, выдвинул потайной (то есть без ручки) ящик и достал оттуда некий алюминиевый цилиндр, обмотанный синей изолентой. Судя по нарезке, торцевая крышка цилиндра отвинчивалась.

– Бомба-то, для Самого, что ли?

– Ну да! Для кого ж еще?

– В смысле убить?

– В смысле убить. Святое дело. За него и на эшафот можно.

– Эшафотов нонче не строют, - с сожалением констатировал я и поймал себя на неприятном удивлении от этого своего неожиданного "нонче".
– Нонче вообще, что хочешь, то и делай. Они и поймать-то не поймают, а если и поймают, то все равно ничего не сделают. Подержат в кутузке, а потом и выпустят. Еще на этом деле в депутаты наладишься.

– Да, вот...
– Миша озабочено покачал головой. Перспектива стать депутатом его смутила.

– И ведь убьет!
– воскликнул Влад Яныч с застарелым упреком в голосе. И ничто его не остановит.

– Не остановит, - мрачно подтвердил террорист, пряча бомбу на место. Святое дело. А как же.

Влад Яныч вдруг взорвался, как та бомба.

– Видели этого дурака?!
– визгливо закричал он, тряся перед моим носом руками.
– Он совсем спятил. Он кого-то там уже убить собирается! Из бомбы! Прямо Кибальчич какой-то!

– Это мне комплимент, - с монашеским смирением заметил Миша.

Он куда-то там кинет свою дурацкую бомбу, кого-то там пристрелит из своего дурацкого револьвера и мир лишится прекра-а-а-асного учителя физики, великоле-э-э-эпного знатока книг!

– Я был слеп!
– гордо сказал Миша.

– А вот вы знаете, - продолжал биться в припадке Влад Яныч, - вы знаете, из-за чего все это? Не знаете?

Я догадывался уже.

– Георгес, - ответил я.

– Вот именно! Из-за Георгеса вашего, из-за вот этой вот самой книжечки, которую вы у меня за десятку купили!

Рюмка, шампанское, ведерка, верочкина прическа...

– У вас тоже с мебели началось?
– участливо спросил меня Миша.

– Ничего там пока не начиналось, он только в пятницу купил.

– Началось уже, - сказал Миша.
– Началось, началось. Вы на него посмотрите. Но вот что касается бомбы, то книга тут ни при чем. Я ее сам сделал. И сам задумал. Просто раньше я был слеп, а потом прозрел. Я бы и без книги эту самую бомбу стал делать.

– Это вы так думаете, что ни при чем. Она на все действует. На мозги, на язык, на взгляды, на мысли - на все!

– На память тоже, - добавил Миша.

– И на... Что значит "на память"?

Миша недобро усмехнулся.

– Я сейчас как в песне. Все, что было не со мной, помню. Воспоминательные галлюцинации. Или прошлые существования. Только не совсем и не всегда прошлые.

– Например?
– живо заинтересовался я.

– Вот вас, например, помню, - мрачно сказал Миша и при этом посмотрел на меня так, будто я и есть тот самый генерал- губернатор из его прошлых существований, в которого он подрядился свою бомбу кинуть.

Ясно, подумал я. Пора сваливать. Существования у него. И бомбу в руках вертит. Он ведь физик, не химик, что-нибудь немного не так и...

– Последний вопрос, Миша, сказал я со всею возможной мягкостью.

Тот дернулся, изо всех сил концентрируя внимание на вопросе.

– Да-да?!

– Где вы достали Геор... эту книгу Сименона?

Он, очень быстро:

– Что?

– В смысле, как она к вам попала?

Он еще быстрее:

– Книга-то?

Просканировал взглядом сто восемьдесят градусов комнаты, словно перед дракой расставил руки, чуть пригнулся (вот-вот бомбой пырнет), ощерился.

– Эттттого я. Тебе. Никогда. Не скажу.

– Не скажет, - с монаршей досадой подтвердил Влад Яныч. Он и мне не говорил никогда. Не знаю почему. Ведь это же важно, Миша. Вы не можете не понимать, как это важно.

Миша, не сводя с нас недоверчивого взгляда, упрятал бомбу в бюро, с облегчением выдохнул через нос, указал пальцем на дверь и тихо сказал:

– Убирайтесь. Больше вы от меня ничего не узнаете.

– Но почему?
– обескуражено спросил Влад Яныч (я-то уже двинулся к двери).
– Мы ведь только хотим...

– Убирайтесь отсюда вон!!!
– завизжал Миша.

– До свидания, - с достоинством сказал я при выходе.
– Пойдемте Влад Яныч!

Миша негодующе ждал.

А дальше началась полная чушь. Мы спускались по лестнице, Влад Яныч предлагал мне поискать источник Георгеса среди книжных спекулянтов, с которыми когда-то якшался Миша, а я объяснял ему, что Миша - обыкновенный городской сумасшедший, что никакого отношения Георгес к его сумасшествию не имеет.

– А мебель?
– запальчиво возражал Влад Яныч.

– А что мебель? Подобрал на свалке какой-нибудь театральной. Только глянуть разок, сразу ясно станет, откуда все это. Ржавое да порэпанное. А листовок накупил у кадетов или кто там еще у них ятями разговаривает...

И тут бухнул взрыв. Здоровестенный такой взрыв, откуда-то сверху - весь дом затрясся. После паузы с мертвой тишиной кто-то закричал тонким голосом, загундели голоса, затопали ноги. Влад Яныч пристально посмотрел наверх, будто что-то мог узреть сквозь несколько лестниц и перекрытий, схватился за голову и трагически произнес:

– Это Миша!

– Ну ясно, Миша, кто же еще! Доигрался наш Кибальчич.

Торжественно звякнул далекий колокол, на миг, виртуально, навис над нами невидимый, огромный, деперсонифицированный мертвец (это я образно передаю свои ощущения). Влад Яныч все держался за голову и, по-моему, ничего такого не замечал.

Я потянул его за рукав, и мы припустили.

С чего это мы в такой панике ноги делали, до сих пор не пойму. Вроде, и страшно особенно не было, однако вот достоинство потеряли.