Герцог в сияющих доспехах

empty-line/>

Ньюленд-хаус

Лорд Ладфорд обнаружил герцога Эшмонта в обеденном зале, с головой, опущенной в большую миску, и герцог Блэквуд поливал его водой.

– Холодно, черт побери! – дрожащим голосом буркнул Эшмонт.

Блэквуд замер, но Эшмонт велел:

– Лей-лей. Мне нужно, чтобы в голове прояснилось.

– Если это ради свадьбы, то не трудитесь, – заметил Ладфорд. – Потому что ее, похоже, не будет: Олимпия сбежала с вашим приятелем.

Светловолосая голова Эшмонта внезапно вскинулась, обдав водой Блэквуда. Тот спокойно отступил назад, но выругался так, что позавидовал бы извозчик.

– Какого черта ты бормочешь? – взревел Эшмонт.

– Она дала деру, и Рипли исчез вместе с ней. Они сели в кеб на Хай-стрит, но куда направились, никто не мог сообщить.

Наемные экипажи имели обыкновение ездить окольными путями, чтобы избежать забитых транспортом дорог. Не зная точных указаний, которые Рипли дал кучеру, определить, в каком направлении они поехали, было невозможно.

– Я подумал, что вы можете знать, куда именно они могли бы поехать, – сказал Ладфорд. – Или что мог затеять ваш приятель.

Оба герцога уставились на него, потом переглянулись. В этот момент в комнату неторопливо вошел высокий светловолосый джентльмен средних лет. Тонкие, приятные черты лица выдавали в нем члена семьи Бекингем.

– Дядя Фред, – обратился к нему Эшмонт, – произошло довольно смешное событие.

Лорд Фредерик Бекингем вскинул бровь.

– Похоже на то, иначе сейчас ты был бы уже женат.

Ладфорд рассказал, что ему удалось увидеть, и лорд Фредерик взглянул на племянника:

– Надеюсь, это не одна из твоих шуточек?

– Не моя. Рипли.

– Очевидно, – подал голос Блэквуд. – Но я как раз хотел сказать Ладфорду, что беспокоиться не стоит: далеко они не убегут, ровно на то расстояние, чтобы вышел скандал.

– Правда? – изумился лорд Фредерик. – Должен признать, что не понимаю, как на это согласилась Олимпия.

– А почему бы нет? – сказал Ладфорд. – Она считает всю вашу троицу никуда не годными болванами.

– Но про меня-то она наверняка так не думает, – возразил Эшмонт. – Ведь она сказала «да», не так ли? Значит, я кое-чего все-таки стою.

– По твоим словам, – хмыкнул лорд Фредерик.

– Но ведь она сбежала, – стоял на своем Ладфорд.

– Она не убегала, – заявил Эшмонт. – Рипли же вместе с ней. Наверняка убедил ее поучаствовать в розыгрыше, вот и все.

– Мне казалось, что это вы вдохновитель розыгрышей, – заметил Ладфорд.

– Не всегда, – возразил Блэквуд. – Некоторые особо удачные придумывал Рипли. Вопрос в том – как это весьма деликатно сформулировал Ладфорд, – куда Рипли мог ее отвезти. Это должно быть где-то неподалеку. Он же не захочет, чтобы возникли… гм… осложнения.

– Я его убью, если он погубит репутацию сестры! – заявил Ладфорд. – Вот это будет осложнение что надо.

– Вам придется встать в очередь за Эшмонтом, – заметил Блэквуд.

– Ты чертовски прав! – согласился герцог. – Я проделал всю работу: ухаживал и все такое, – мне и предназначается невеста. Вот ведь подлый негодяй! Изображал из себя… я-то еще попросил его приглядеть, чтобы все шло, как надо!

– Вовсе ты не просил, – возразил Блэквуд. – Распорядился, и все.

– Да какая разница! – вспылил Эшмонт и вдруг нахмурился. – Ну ладно, не просил. Но если он не хотел, так бы и сказал, вместо того чтобы умыкать мою невесту.

– Я могу вообразить себе все что угодно, – заметил лорд Фредерик, – но только не Рипли в роли похитителя леди Олимпии.

– Если он решил ее похитить, зачем тогда бежал за ней через весь сад? – спросил Ладфорд. – Она ведь убегала. Мог бы просто перекинуть через плечо, и вся недолга.

Четко очерченные брови Эшмонта сошлись на переносице.

– Признаюсь, меня это ставит в тупик.

– Да уж, – согласился с ним лорд Фредерик. – Однако вместо того, чтобы ломать голову над загадками, я бы на твоем месте поспешил вернуть ее обратно.

– Но что мы скажем сейчас моим родителям и приглашенным на свадьбу гостям? – сокрушенно покачал головой Ладфорд.

– Я попытаюсь все уладить, – пообещал лорд Фредерик. – Скажу, что так и задумано, что Эшмонт все держит под контролем и вскоре во всем разберется. Гостям мы скажем, что леди Олимпия внезапно почувствовала себя нехорошо. Но теперь, с вашего позволения, я бы перекинулся парой слов с племянником.

Когда все удалились, лорд Фредерик прошипел:

– Что ты натворил?

– Да ничего такого, черт возьми! Не представляю, отчего она сделала ноги. Если конечно, сделала, если это не Рипли затеял один из своих розыгрышей.

– Я тебе говорил…

– Ничего не надо было говорить, дядя. Я когда ее увидел, сразу сказал себе: прекрасная девушка! Именно такая, какая мне нужна. И никакие ваши нелестные замечания или предсказания грядущих несчастий меня не остановят.

– Жаль, что мои слова не заставили тебя пересмотреть свое поведение.

– Я ничего такого не делал! – воскликнул Эшмонт.

– Остается надеяться, что это дело не стоит и выеденного яйца, как ты утверждаешь. Поскольку, если ты упустишь эту девушку, Люциус, у тебя, вероятно, не будет другого шанса, – сказал лорд Фредерик. – Может, сейчас ты этого не понимаешь, однако пройдут недели, месяцы, годы – и ты будешь кусать локти.

– Я намерен ее вернуть! Но чем дольше я торчу тут с тобой и выслушиваю нотации, тем дальше она удирает.

– С Рипли.

– С ним она в безопасности.

– Надеюсь, ради тебя.

– Он мой друг, – сказал Эшмонт. – Рипли подлый негодяй, как и все мы, но он мой друг, и мы очень скоро во всем разберемся. Еще и посмеемся, вот увидите.

К тому времени как ялик отчалил от Баттерси-бридж, морось сменилась туманом. Берега тонули в мягкой дымке, и кто-нибудь другой, не Рипли, мог бы сказать, что так они выглядят гораздо романтичнее. Лондон, казалось, таял и терял очертания, и здания, вроде бы знакомые, маячили в тумане таинственными силуэтами. Впрочем, тайна, возможно, заключалась в том, что туманная вуаль сделала их менее грязными, как обычно, но его зоркому глазу не составило труда разглядеть оборванных мальчишек, которые бродили по илистому прибрежному мелководью, вылавливая из воды всякий хлам.