Герман, или Божий человек

И все же непонятно, зачем идти вместе с сыном на экзамен или собеседование, если поступал он не по «блату»? Разве что желающих купить себе престижную профессию хоть отбавляй, а потому и здесь пришлось отцу вмешаться, чтобы не толпиться в очереди. И вот еще вопрос: как можно получать профессию за деньги? Где гарантия того, что какой-нибудь богатенький папаша не только преподавателям приличное жалованье обеспечил, но и экзаменаторов тоже проплатил, так чтобы знали цену выставляемым оценкам. На самом деле, платить должно либо государство, либо будущий работодатель, делая отчисления то ли институту, то ли в государственный бюджет. Тогда еще кое-как можно быть уверенным, что выпускник не подведет, не посрамит свою фамилию.

Конечно, родители очень переживали за судьбу Алексея-младшего. Однако вызвано это было вовсе не страхом перед тем, что сын будет заниматься делом, к которому не приспособлен. Что и говорить, профессия трудная, даже при поддержке отца, даже если «бренд» не требуется раскручивать – вот же он, «Алексей Герман», вроде бы все этим сказано, и нечего устраивать разборки по поводу того, есть ли у наследника талант. Нет, дело не в таланте, тут исключительно забота о здоровье сына, желание избавить его от тех невзгод, которые пришлось пережить отцу:«Я так не хотел, чтобы Леша становился режиссером. Я не профессии ему не желал, а этих людей, этих бессонниц страшных. Я не хотел этого отчаяния, как у меня».

Что толку горевать? Наконец, ВГИК закончен, и впереди реальная перспектива внести свой посильный вклад в российское кино. Но интересно, как уживутся в одной семье два кинорежиссера? Вот что рассказывал об этом Алексей Юрьевич: «Я посмотрел первую его маленькую картину, она мне понравилась. Я долго думал, посоветовал, как ее можно подделать. Он посмотрел на меня так же, как я бы посмотрел, если бы вторглась в наш разговор Вера Холодная. Ничего не сделал… Я помню, как меня мучил папа (замечательный человек, которого я очень люблю), как он меня мучил, как надо и чего не надо. А я в ужасе смотрел на него и думал: «Уйди ты, папа, займись ты своим делом».

После этого случая Герман-старший фильмов своего сына больше не смотрел. Не знаю, насколько благотворно сказалось это на творчестве Германа-младшего, однако за десять с лишним лет он снял несколько короткометражек и три полнометражных фильма. Попробую рассказать о содержании хотя бы этих трех больших кинокартин.

Поначалу я решил, что «Последний поезд» – это ремейк киноленты Пьера Гранье-Дефера, снятой в 1973 году по роману Жоржа Сименона. На фоне событий Второй мировой войны развивается любовная история в исполнении замечательных актеров Роми Шнайдер и Жан-Луи Трентиньяна. С удовольствием посмотрел бы такой фильм. Но, к сожалению, и актеров этого уровня теперь днем с огнем не сыщешь, да и сюжет фильма Германа-младшего вовсе не о том.

Действие разворачивается в тылу немецких войск. В расположение прифронтового госпиталя на последнем поезде прибывает врач Пауль Фишбах, однако оказалось, что госпиталь эвакуирован в связи с приближением советских войск. Осталось несколько человек персонала, которые, по сути, брошены на произвол судьбы. Фишбах решает самостоятельно добраться до своих. В пути он встречает другого немца, почтальона, также отбившегося от части. Наткнувшись на заброшенную деревушку, они обнаруживают там нескольких русских, видимо, из бригады кочующих по фронтам артистов. Почтальон остается с ними, не в силах идти дальше, поскольку незадолго до этого был контужен, а Фишбах дальше идет один. Он видит, как партизаны уничтожают колонну отступающих немцев. Вместе с подошедшим почтальоном они пытаются найти среди немцев выживших, но их нет. Возвратившись к избушке, они обнаруживают, что почти все русские убиты, в живых осталась только одна женщина, но и она тяжело ранена, а позже в тяжких мучениях умирает. Почтальон тоже погибает, видимо, от последствий контузии. В финальных титрах сообщается, что Фишбах пропал без вести, тело его так и не нашли. Да это и не существенно – на войне правит свой кровавый бал смерть, и даже врач в этих обстоятельствах бессилен.

Итак, Герман-младший снял трагический антивоенный фильм. В наше время, когда то тут, то там ведутся локальные войны, совершаются террористические акты, такая тема все еще остается актуальной, поэтому фильм был доброжелательно принят на Венецианском кинофестивале в 2003 году, получив «Приз Луиджи де Лаурентиса – особое упоминание». А в следующем году он удостоился отечественной «Ники» в номинации «Открытие года».

Характерная деталь – я уже писал, что Алексей Герман-старший для своего первого самостоятельного фильма выбрал военную тему, по-видимому пытаясь повторить путь, пройденный Андреем Тарковским, который тоже кинематографическую карьеру начал с кинокартины о войне. Ну вот и Герман-младший не изменил этой традиции. Однако «Проверку на дорогах» спасли от заурядности сцены с участием Анатолия Солоницына и Ролана Быкова, а вот для этого фильма актеров такого уровня не нашлось, да и сценарий не позволил бы им показать свое подлинное мастерство.

Следующий фильм, «Гарпастум», тоже можно было бы при желании назвать антивоенным. События происходят накануне Первой мировой войны, однако фильм не о войне, а о футболе. В основе сюжета – история двух братьев. Отец их прежде увлекался футболом, но, неудачно распорядившись деньгами, разорился и сошел с ума. Вскоре умерла мать, а братьев приютил их дядя, человек довольно обеспеченный. Братья увлечены футболом, пытаются создать свою команду. Возникла мечта – иметь свой стадион, хотя бы свое поле, однако прежде надо выкупить участок на ближайшем пустыре. Чтобы скопить деньги, они начинают играть с другими командами по пятаку за гол, и вот наконец-то требуемая сумма собрана. Но, как нетрудно догадаться, мечты не всегда сбываются. На владельца пустыря наехали бандиты, погибает мальчик-еврей, который должен был передать собранные на покупку деньги, да и деньги вместе с ним пропали. Монотонное течение жизни ненадолго прерывается – рушится мечта, а вслед за тем старшего из братьев мобилизуют в армию. И снова унылая череда событий продолжается под звуки военных маршей, сменяемые очень грустной еврейской песенкой. Затем такое же унылое возвращение старшего брата из армии, снова игра в футбол, снова мечта иметь свой стадион. И почему-то возникает ощущение, что вот пройдет время, и снова будет всплеск в монотонном течении их жизни. Опять будет чья-то смерть, опять мечта погибнет, но через какое-то время вновь все то же самое – надежды, уныние и безысходность.

Этот фильм нельзя назвать трагедией, однако и крушение мечты, и гибель мальчика-еврея вроде бы должны вызывать сочувствие у зрителей. Если попытаться объективно оценить достоинства фильма, то их немало – добротный сценарий, мастерски все снято, да и игра актеров на хорошем уровне. Но дело в том, что главные герои фильма сочувствия у меня так и не вызвали. Сытые, всем довольные, симпатичные ребята. Кстати, заметьте, в чем они играют в футбол – пиджачная пара, белая рубашка, галстук. Россия стоит на перепутье, а у этих барчуков в голове один лишь спорт. В итоге возникает следующего рода ощущение: какие бы испытания ни устроила им судьба в дальнейшем, все у этих племянников аптекаря будет хорошо. Богатый дядюшка или еще какой-то родственник поможет, устроит на престижную работу или в университет. А то и вовсе увезут их за границу, подальше от непонятной, ставшей им чужой страны. Так что, повторяю – наверняка все у братьев будет хорошо, только вот мне это не интересно. Даже тот факт, что дядя Алексея Германа-старшего, Яков Александрович Риттенберг, тоже был аптекарем.

С этим дядей и другими родственниками из того времени непосредственно связано определение, которое дал своему фильму Герман-младший:«Гарпастум» – это не реализм, не гиперреализм, а такая полусказка, которую я, тем не менее, пытался снимать достоверно… В общем, история о том, как закончилась эпоха».

Для того чтобы понять смысл этих слов, надо бы учесть и то, что говорил кинорежиссер в одном из интервью: будто он предпочел бы жить в 1914, ну или хотя бы в 1912 году. Откуда же такая привязанность к той эпохе? Могу только предполагать, однако аргументов для таких предположений предостаточно. Надо лишь припомнить, что среди его предков были и статские советники, и богатые купцы. Кое-кто поговаривал, что был даже самый настоящий генерал. Так можно ли удивляться тоске по этому «сказочному» времени? Судя по всему, члены жюри на кинофестивале в Венеции так и не поняли, зачем нужно было снимать эту картину, так что никаких наград «Гарпастум» в 2005 году не получил. Правда, на следующий год ему снова досталась отечественная «Ника».

Глава 19. Бумажный солдат

Самым примечательным фильмом Германа-младшего стал «Бумажный солдат», снятый в 2008 году. В том же году он получил «Серебряного льва» за лучшую режиссерскую работу на Венецианском кинофестивале, а в следующем году, в который уже раз, «Нику» снова за лучшую режиссуру. Вот об этой кинокартине стоит рассказать подробнее.

Основные события фильма происходят в казахстанской степи во время подготовки первого полета человека в космос. На этом фоне развивается любовная история, что-то вроде хорошо известного всем «треугольника». Помимо выяснения отношений главного героя, доктора Покровского, с женой, мы становимся свидетелями его странных рефлексий, не вполне осмысленных переживаний. Покровского мучают уже изрядно всем надоевшие вопросы, что-то вроде: зачем все это, для чего живем, что с нами будет? Впрочем, фон для всех этих перипетий снят просто замечательно – полуразрушенные бараки, степь и предчувствие чего-то страшного, неотвратимо безнадежного. Примерно то же было в «Лапшине», во время облавы на преступника. Но здесь предчувствия сбываются – «бумажный солдат» умирает во время старта ракеты с Юрием Гагариным.

И все-таки некоего подобия ремейка «Лапшина», однако на другой сюжетной основе, так и не случилось. Причина, на мой взгляд, в том, что для отца писал сценарий Эдуард Володарский, подлинный мастер пера, ну а здесь… Вот если бы фильм смотреть не слыша того, о чем персонажи фильма говорят между собой! Но как без этого? Впрочем, душевные и идейные метания главного героя, пожалуй, я назвал бы интересными, если б они не были столь расплывчаты, так что в причинах довольно трудно разобраться. Да вряд ли и сам Покровский смог бы объяснить все это внятно. В общем, со сценарием режиссеру не повезло – речь о беспомощных, совершенно бездарных диалогах. Я вовсе не хочу, чтобы диалоги были умные – пусть будут самые обыденные, пустые, почти бессмысленные. Но дело в том, что такой диалог написать куда труднее, чем содержательный, насыщенный оригинальными идеями текст беседы «рафинированных» интеллигентов, интеллектуалов. И вот возникло подозрение, что, как и в неудавшемся фильме «Вдох-выдох» Ивана Дыховичного, и здесь не обошлось без вмешательства в текст сценария самого кинорежиссера, что в общем-то вполне естественно. Так оно и оказалось:

«Сценарий был написан достаточно быстро – всего за два месяца. В итоге от первоначального варианта мало что осталось. Потому что я сам и начал переводить эту версию на киноязык, на тот «текст», который будет понятен мне. Для этого пришлось уединиться месяцев на восемь на даче».

«Понятен мне» – это еще не означает, что понятен многим. Добавлю, что и беседы интеллектуалов в фильме тоже не вызывают восхищения. Возможно, режиссер задал тему, интонацию и предложил актерам свободно говорить, но только ведь проблемы интеллигенции 60-х годов – это для нынешнего поколения совсем чужое. Не те нынче времена! Вот, например, в кинокартинах «Застава Ильича», «У озера», в «Девяти днях одного года» это получилось, поскольку разговаривали примерно о том самом времени, в которое снимался фильм. С другой стороны, в фильме «Гарпастум» текст, что называется, вполне на уровне, несмотря на значительный разрыв во времени. Но этому есть объяснение – весьма квалифицированные, на мой взгляд, сценаристы Александр Вайнштейн и Олег Антонов.

А вот из текстов, произносимых в «Бумажном солдате», тем более в переводе, члены жюри кинофестиваля в Венеции, скорее всего, не поняли буквально ничего. Так что «Серебряного льва» за лучшую режиссерскую работу присудили фильму, по сути, за изобразительное его решение, за игру Чулпан Хаматовой, за мастерство оператора и за столь впечатляющие эффекты, как неоднократное появление в кадре портрета Сталина – его пытается продать какой-то бедолага близ космодрома Байконур. Напомню, что в «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова тоже не обошлось без портрета Сталина, но там его личность изобразили более масштабно, на воздушном шаре. Видимо, такой портрет – это тот ключик, который открывает сердца членов жюри на кинофестивалях.

Но предоставлю слово признанному знатоку кино, а также хорошему знакомому Германа-отца, Михаилу Лемхину. Вот у него возражения принципиальные, гораздо глубже, чем недовольство диалогами:«Это обман. Обман, потому что доктор Покровский совершенно не похож на бумажного солдатика. Как не похож на бумажного солдатика умирающий от облучения Гусев из «Девяти дней одного года» (структуру которого повторяет фильм Германа). Как не похожи на бумажных солдатиков герои «Заставы Ильича» и «Листопада». Я перечисляю характеры, из элементов которых Герман сконструировал своего доктора Покровского… Очень похоже, что режиссер, родившийся в 1976 году, не видит разницы между интеллигентом 1961 года (скажем, Гусевым) и интеллигентом 1982 года (Горчаковым)».

Здесь поясню, что речь идет о Горчакове – герое фильма Андрея Тарковского «Ностальгия». И далее: «Любой из тех, кто пережил это время, знает, что люди оттепели и люди эпохи «развитого социализма» – это довольно разные люди. Время изменилось. Можно последить за вехами этих перемен, но настоящая граница между двумя эпохами была проведена, как известно, на рассвете 21 августа 1968 года, когда советские танки вошли в Чехословакию. До 1968 года людей, о которых говорит Герман, можно было сравнивать со стойкими оловянными солдатиками (из сказки Андерсена, от которой отталкивался Окуджава, сочиняя свою песенку) – они хотели бороться и готовы были даже, сжав зубы, терпеть. После августа 68-го они (многие из них) превратились во внутренних эмигрантов, а позже в беглецов и в эмигрантов настоящих… часть зрителей – по крайней мере, та часть, о которой и пытается судить молодой режиссер, – посмотрев этот фильм, скажет: «Хорошее это кино или плохое – отдельный вопрос. Но оно не про нас».

В какой-то степени ответом на упреки Лемхина стал рассказ Германа-младшего о предыдущем своем фильме, о «Гарпастуме»: «Когда папа снимал «Лапшина», там была колоссальная основа, помимо литературной: дедушкины фразы, мелкие детали, которые папа с детства помнил. У меня подобное бы не получилось. Поэтому придумываю условия игры, в которых все происходящее должно выглядеть органично. На мой взгляд, любая история из прошлого – сочинение времени. Так что это никакая не историческая картина, а выдуманная история про выдуманное время и людей. Мы не претендуем на достоверность, это картина моего восприятия времени».

Но как можно воспринять время, если родился через несколько лет после событий, описанных в фильме «Бумажный солдат»? И возникает подозрение, что Герман-младший попытался сделать фильм о том, чего не знает и не в состоянии понять. Оказывается, это и не нужно, поскольку его интересует не время, а собственное представление о времени. То есть не важно, правильное или ошибочное – важен идеологический подтекст. Фильм антисталинский, пусть так, но и не только, он вообще какой-то «анти»… А потому что создается впечатление, будто со смертью главного героя жизнь закончилась, да и вообще не имеет смысла жить на этой территории, «в этой стране». «Поначалу я просто недооценил сложности материала. Понимать это начал по мере написания сценария. Первая версия была просто невнятной исторической мелодрамой. Абсолютно бессмысленной… И я стал вытаскивать из себя иные идеи… «Бумажный солдат» – не стопроцентная копия 60-х годов. Я допускал, что в картине могут быть некие расхождения с действительностью. Мне представлялось более важным передать дух времени, эмоции того поколения».

И снова как бы оправдания. Только откуда же ему знать про «дух времени», про «эмоции того поколения»? Ну разве что из рассказов своего отца. Так ведь у отца тоже субъективное, собственное представление. Я бы предположил, что Герман-младший задумал снять фильм о метаниях интеллигента в наше непростое время, однако не нашел подходящего материала, и еще очень уж хотелось показать в кадре тот портретик Сталина, «ущучить» мертвого вождя. Скорее всего, режиссер видел аналогию между началом 60-х и началом 90-х, понимал это по-своему, и вот, поскольку «оттепель» тогда закончилась и причины всем понятны, захотелось свое представление о 90-х реализовать, вернувшись в фильме на тридцать лет назад.