Гермиона Грейнджер и Чёрная чума

—Ты... ик... —Малфой присел в кресло, нащупывая себе путь рукой. —Типа анти-Воландеморт?

—О! Этот чудесный милый мальчик! —я радостно похлопал в ладоши. —Последняя судорога уходящей эпохи! Он так пытался вернуть значимость титулов, что довёл процесс до полного абсурда.

—Возможно, не последняя,— строго посмотрел на меня директор.

—Ой, да ладно! У магглов свой мир. Прекрасные магглорожденные поступают в магические школы. Убийство считается неприемлемым! Мир уже распробовал, насколько это прекрасно, и никогда не вернётся к прежнему унынию!

—В общем, сейчас Кадор учится жить в современности,— сообщил Дамлдор. —Учится пользоваться палочкой, читать современные книги и познавать науки. И, как бы то ни было, Хогвартс— наиболее безопасное место и для него, и для его окружения. Здесь я могу за ним проследить... лучше, чем в других местах.

—Кадор... —тихонько спросил Малфой. —Твоё чокнутое темнейшество... Чего ты, драконы тебя раздери, на Слизерине-то забыл?! Раз ты так ненавидишь чистокровных?!

—Я ненавижу придурков! —радостно отозвался я. —А чистокровные... Боженьки, да вы такие милашки! Я так наехал, а меня даже никто не убил! Скорее всего мне подсыпят гадость в шампунь или постригут налысо во сне. Но никто не убил! Даже вы— оплот консервативного маразма,— стали другими! Стали добрыми пусеньками!

Малфой потёр виски. Скорее всего, он гадал, что из этого более оскорбительно: оплот консервативного маразма или добрые пусеньки.

—И ты хочешь, чтобы мы были твоими последователями? —уточнила Гермиона.

—Не. Я хочу, чтобы вы были моими друзьями,— я радостно улыбнулся. —Представительница тех, ради кого я сражался. И представитель тех, против кого я это делал. Разве не прекрасное сочетание для того, чтобы окончательно покончить с конфликтом?..

—А крутым тёмным заклинаниям научишь? —заинтересовался Малфой.

—Драко! —возмутилась Гермиона.

—Да запросто! Только вместе с крутыми светлыми. По отдельности изучать их вредно, с ума очень быстро слетаешь.

—Как ты? —Малфой посмотрел не без ехидства. —Как ты, такой позитивный, в Азкабане-то выжил?

—Ну... Теоретически, есть возможность быть настолько позитивными, что от тебя дементоры шарахаться начнут. Но это не мой вариант, свой я оставлю в тайне.

—Угу-угу... —покивал Малфой.

—Ты мне не веришь?

—Я пока никаких доказательств не видел. Кроме слов нашего уважаемого директора, который может над нами и подшучивать.

Мы дружно посмотрели на Дамблдора. Тот только дружелюбно улыбнулся.

—Нужны доказательства? Тогда смотри! —я протянул руку ладонью вверх.

Над ней образовался небольшой шарик чёрного песка, переливающийся и, порой, бросающий яркие блики. Чёрная чума, заклятие, в честь которого меня и назвали.

—Красивая беспалочковая иллюзия,— Драко кивнул. —Впечатляюще для одиннадцатилетнего волшебника. Но мало для тысячелетнего великого тёмного мага.

Я закатил глаза.

—Альбус, у тебя есть что-нибудь ненужное?

Тот задумался на полминуты, а затем кивнул. Я думал, он достанет прошлогодние отчёты или неудачные образцы магии превращения, но он достал чай.

Просто чай. Заваренный, в изящной фарфоровой чашке.

—Давай, Драко, попробуй,— кивнул Альбус.

—Чай?

—Вылить его на заклинание.

Драко, всё ещё глядя с большим подозрением, взял чашку и осторожно вылил её на черный шар. Песок мгновенно раскрылся ладошкой, чтобы не упустить ни единой капли, съесть всё, подняться по струе в чашку...

Малфой отдёрнул посуду с ужасом глядя на нестабильный, голодный, рвущийся к теплу песок.

—Антиматерия! —ахнула Гермиона.

—Что? —озадачился я, схлопывая шар сам в себя.

—Есть такая маггловская теория... Потом расскажу.

—Как хочешь... В общем, Альбус, ребятам бы комнатку, в которой они могли бы пожить, пока их сокурсники не остынут.

—О! Сейчас посмотрю схемы расселения... —Альбус палочкой приманил к себе стопку бумаг. —В последние годы учеников не так много... В Слизеринском подземелье есть три законсервированных спальни.

—Вы их нам дадите? —с надеждой спросила Гермиона.

—Они рассчитаны на четырёх человек каждая,— Дамблдор посмотрел на неё строго. —Думаю, вам хватит одной.

—Но...

—А на этот случай, мисс Грейнджер, есть балдахин и чары. Я сообщу профессору Снейпу о моём решении. А пока... Время уже позднее, завтра будет новый день. Кровавый барон вас проводит.

Из стены выплыло приведение.

—Хорошо. Спокойной ночи. До свидания, профессор! —попрощались мы вразнобой.

—Вот жмот,— проворчала Гермиона. —Уж великому-то тёмному магу мог выделить отдельную спальню?

—А ему и выделил,— отозвался Малфой. —Это его приспешникам не положено. И вообще, не болтай об этом. Никогда. Даже если кажется, что никого вокруг нет.

—Почему? Кадор, кажется, вовсе не стесняется!

—Его разберут на клочки, и нам ничего не достанется.

align="center" name="glava_4">

Глава 4. Наглость

—Что-то не похож он на черного мага,— поговорила Гермиона тем шёпотом, что звучит гораздо громче полуголоса.

—Да уж,— вторил Драко. —С другой стороны, если бы был похож, не смог бы прятаться среди детей.

—Я не прячусь,— возразил я в подушку, не открывая глаз. —Я учусь обращаться с палочкой и вообще соаци... социа... социализируюсь, вот.

Находились мы в нашей спальне. Я— на своей кровати, обняв скомканное одеяло. Мои «последователи», судя по звуку, стояли рядом.

—Тогда покажи что-нибудь... эдакое? —предложила Гермиона.

Я, не открывая глаз и не меняя положения тела, взлетел над кроватью примерно на метр.

—Научи, а? —тоскливо попросил Драко. —Как ты это делаешь, без палочки и даже жеста? Долгие годы тренировок?..

—Нет. Наглость,— я зевнул.

—Наглость?

—Угу. Уверенность в том, что реальность изменится под моими желаниями. Без тени сомнения. Пожелал и всё, готово.

—Так просто? —не поверил Драко.

—Так сложно. Особенно тебе, чистокровный.

—Почему это?!

—А то я не знаю, как действует Род. Чуть не так пукнешь, уже всё: и отец разочаровался, и мать хватается за сердце, и писари готовы вычеркивать тебя из завещания. Род сминает, сжирает, подчиняет себе, пока ты ещё маленький, чтобы когда ты вырос, когда реально можешь сопротивляться— об этом даже и не подумал. Какая тут наглость, какая самоуверенность... Чихнуть лишний раз боишься.