Герои остаются в сердце

И в порядке бестолковом вышли русские полки…

Этот образец современного фольклора мои приятели пели когда-то пели нестройным хором в лагере комсомольского актива. Сейчас на видеохостинге есть несколько клипов, но лучше не стоит их смотреть. Тот, кто их снимал, явно не считает себя патриотом, в отличие от нас – тинейджеров тридцатилетней давности.

Нахожу ресурс посерьезнее, читаю дочери про битву.

Она внимательно слушает и, наконец, спрашивает:

– Так, короче, кто победил?

Снова лезу в Яндекс, и поисковик выдает рейтинг вполне серьезных сайтов. Читаем первые три. Судя по одному, и битвы-то никакой не было. Судя по другому – была ничья. Наверное, это я запрос неправильно сформулировала – вот и получаю кашу в голове.

Меня уже не удивляет, что у ребенка в школе еще нет истории, а по предмету «Окружающий мир» задают сочинение на спорную историческую тему. Наверное, это для того, чтобы четвероклассники как можно раньше поняли: окружающий мир полон парадоксов.

Совместными усилиями сочиняем политкорректный рассказ про двух богатырей – русского и татаро-монгольского. У каждого были свои достоинства: Челубей отличался силой и хитростью, а Пересвет был готов на самопожертвование во имя победы. У татаро-монгольского всадника было самое длинное и тяжелое копье. Русский инок храбро подставил под удар свое плечо и из последних сил поразил противника прямо в сердце. Оба участник поединка погибли как герои. В итоге, ничья.

Не знаю, понравился бы такой рассказ героям нашего фильма, но нашу классную руководительницу он вполне устроил. В классе учатся дети разных народов – пойди, разбери, кто за кого болеет. Сейчас модно говорить о толерантности. История – это политика, обращенная в прошлое.

А вот что по этому вопросу можно найти на сайте www.topwar.ru:

На сегодня насчитывается уже четыре основных лагеря, толкующих произошедшие на Куликовом поле события на свой лад. Например, традиционалисты придерживаются консервативной версии, а сторонники «православной» интерпретации сильно мифологизируют сражение, делая акцент на противоборстве христианской Руси со степными иноверцами. Адепты «либеральной гиперкритики» считают, что Дмитрий Донской всего лишь защищал татарского царя от самозванца и узурпатора Мамая. Их оппоненты разумно спрашивают, а почему же тогда Тохтамыш разрушил через два года Москву? Последний «евразийский» лагерь представлен в основном современными татарскими историками. Их мнение – Куликовская битва незаслуженно преувеличена, она возбуждает межнациональную вражду и представляет собой лишь мелкую стычку двух правителей, воспринимающих свои владения как «субъекты» одной «федерации» (подобно князьям Священной Римской империи). Руководство Татарстана, выступает против празднования юбилеев Мамаева побоище, а отголоски этой позиции недавно можно было услышать и из Кремля. Однако политический вес сторонников этой теории еще не делает ее верной.

Мифы и рациональное объяснение вещей несопоставимы. Еще философ Платон противопоставлял mythos и logos. У греков термин «миф» обозначал речь, повествование, рассказ как средство описания событий и происхождения чего-либо, а «логос» – рациональную познавательную способность и даже в некотором смысле – Закон. Позднее, в Древнем Риме, «logos» заменили на «ratio».

Мythos во все времена создавали специалисты по коммуникациям – жрецы, летописцы, пропагандисты, пиарщики, сценаристы, режиссеры… Logos – это поприще ученых мужей, которым не важно, кто хороший, а кто плохой, кто герой, а кто злодей. Я же, как рыже-белый клоун, все болтаюсь между сказкой и былью. Мне, если честно, жалко тех людей, которых пришлось убивать нашим героям. Но война – это узаконенное право на убийство, как сказал мудрый Богданов. Мне хочется, чтобы больше никогда не было войн, но я чувствую, что это, увы, невозможно. А еще мне хочется соединить mythos и logos, чтобы получилось интересное кино. Ведь мне, прежде всего, нужен гонорар, чтобы дожить да зарплаты…

Во вторник в восемь часов утра раздается телефонный звонок. Это из службы доставки. Оператор, зевая, спрашивает, когда привозить посылку. Я уже ругаю себя, что дала Саше втянуть себя в эту авантюру с айподом, ведь я все равно не буду его слушать. На нашей недлинной улице надо держать ухо востро, а то запросто попадешь под колеса. Но оператор настойчив, и я сдаюсь.

Привозят посылку. Распаковываю картонную коробочку и нахожу там маленький пластиковый сувенир. Эх, если бы Саша прислал мне свисток! На нашей улице имени известного академика живет бездомная собака, которая каждый раз косится в мою сторону, когда я бегу мимо нее. Пишу об этом Саше и убираю сувенир в шкаф. Больше письма из Австралии ко мне не приходят.

Вечером Гоша передает мне оцифрованные видеозаписи, по которым надо писать сценарий. Завариваю себе кофе и настраиваюсь на творческий лад. Сначала надо сочинить творческую концепцию – тот самый mythos, вокруг которого будут, как в мозаике, выстраиваться ключевые кадры. Мой mythos очень прост – все наши персонажи – не инвалиды, а герои.

Режиссера эта идея устраивает. Он делится со мной секретами сценарного мастерства, которому во ВГИКе учат пять лет. Курс «молодого бойца» я прохожу в курилке киностудии, поправляя текст на коленке в прямом смысле слова. В кошельке у меня осталось ровно тысяча рублей.

4

Погода с каждым днем все хуже и хуже. Бабье лето как будто отменили. Солнышко больше не пробивается сквозь тучи, а столбик термометра за окном застыл на +6. Примерно такая же температура держится в аудиториях нашего университета, известного своей командой КВН. В здании не топят, но обещают пустить отопление со дня на день. От лекций на холоде у меня начинается бронхит, и бег приходится оставить до лучших времен.

О том, как идет работа над монтажом, я получаю скупые сводки от Гоши, который тоже приболел. Продюсеру не нравится мой креатив, и он в очередной раз требует его переделать. У меня много синхронов и мало закадрового текста, а должно быть все наоборот. Еще в кадре должно быть побольше ампутантов – военных, спортсменов, обычных граждан, – таково требование заказчика. Я с ужасом осознаю, что наши герои не вписываются в формат – они не похожи на инвалидов ни на экране, ни в жизни. Больше того, они гораздо здоровее – и морально и физически – многих обычных граждан.

Шепотом читаю дочери третий вариант. Я теперь тоже лицо, а точнее, горло, с ограниченными возможностями. Мне надо дожить до зарплаты, и на следующий день в холодной аудитории шепчу себе под нос, делая вид, что читаю лекцию. Студенты делают вид, что слушают.

На третьей паре Клёнов звонит и удивляется, что у меня с голосом. Говорит, что из Германии приехал его друг Серега, который даст единственный концерт в Москве. Наш герой ждет всю съемочную группу с презентацией фильма. Ну что ж – сюжет продолжается сам собой, и мне остается лишь записывать ключевые моменты.

Вместо занятий в холодной аудитории завкафедрой из Перми посылает меня со студентами на мастер-класс в город небоскребов «Москва-Сити». Тема встречи: «Как стать героем деловых СМИ?»

Моя группа, как всегда, опаздывает, и от новой станции метро «Международная» иду одна. Выныриваю к подножию недостроенного небоскреба и тут же ныряю в узкий дощатый тоннель. Стройка здесь идет уже восьмой год. Ей не видно конца, как не видно конца веренице азиатских рабочих, которые идут навстречу по дощатому настилу.