Герои. Другая реальность (сборник)

Дередере только кивнула, не в силах противиться.

Гекстильда вышла из домика, прошуршав юбкой.

Деревенька совсем не впечатляла: лужи, грязные заборы, покосившиеся домишки. Впрочем, большинство человеческих селений таковы. Осмотревшись, ведьма заметила неподалёку грязного курносого мальчишку с соломенными волосами; он старательно сопел, вырезая из подобранной в ближнем лесу ветки дудочку.

– Поди сюда, – поманила его Гекстильда.

Парнишка потоптался в нерешительности – и подошел.

– Заработать хочешь? – улыбнулась колдунья

– А то! – мальчишка просиял и «по-взрослому» вытер нос рукавом грязной рубахи.

– Тогда пойдём.

Гекстильда протягивала Дередере жертвенный нож с широким лезвием.

– Ну же! Это твоё заклинание!

Мальчишка жалобно повизгивал на каменном алтаре.

– Или ты пожалела человечье отребье? – прищурилась Гекстильда

Дередере нерешительно протянула руку за ножом. Пальцы обхватили холодную рукоять, чувствуя жар тёмного лезвия, старинного лезвия, жадного до крови. Юная ведьма зажмурилась, – и отшвырнула нож в сторону.

Гекстильда мгновенно кинулась за ним.

– Тряпка, – прошипела старая ведьма, отходя от ещё вздрагивающего в конвульсиях тела жертвы, – набирай кровь и пойдём.

Болото встретило их настороженной тишиной. Даже лягушки, не умолкающие обычно в этот час, притихли.

– Запомни, – наставительно, сказала Гекстильда, – настоящему заклятию сопутствует такая немота. Это так и называется – круг немоты. Правило сотворения Голема помнишь?

– Не вам меня учить, матушка! – зло сказала Дередере. И добавила чуть слышно:

– Сама разберусь.

– А уложение об оскорблениях чести? – со зловещей мягкостью прошептала старшая ведьма

– Слово произнесено! – неожиданно согласилась Дередере и упрямо вздёрнула подбородок.

Гекстильда покачала головой:

– А ты вспыльчива. И упряма. Условия поединка обсудим после... когда будет готова Кровавая мантия.

– Боитесь? – произнесла Дередере спокойно, в упор разглядывая колдунью

Гекстильда молчала некоторое время, затем подняла с земли гнилой сучок и швырнула его в трясину:

– Знаю, что каждой вещи – своё время. Слово произнесено. Сейчас – твори.

Дередере сделала несколько шагов, и остановилась. Болото тяжело дышало, ожидая жертвы.

Когда на слежавшуюся тину льётся кровь – возникает подобие живого существа. Истлевшее и мертвое смешивается с тем, что недавно ещё было жизнью, – и таким образом получает оболочку.

Когда Голем восстал из топкой зыби, трясина облегчённо вздохнула. Тут же закричали неподалёку ночные птицы. Дередере аккуратно вложила в пасть чудовища заранее приготовленный комок пахучей травы.

– Живи пока, – шепнула она

Болотный голем покачивался на неверных ногах перед своими создательницами.

Внешне он – точь-в-точь человек, отличить его можно было только по неровной, мутноватой тени с рваными краями. Но кто же будет присматриваться к теням нищих, забредших на огонёк в Гламисс, где пирует сегодня сам король Малькольм.

– Перестань шататься! – прикрикнула на голема Гекстильда, – впрочем, нет, лучше, если ты будешь казаться пьяным. Повтори: зачем ты создан?

– Убить, – пробулькал голем

– Убить кого?

Чудовище старательно наморщило низкий лоб

– Маль – кольм – произнес голем неуверенно.

– Смотри, не забудь по дороге, тупица, – напутствовала его Гекстильда.

Затем она повернулась к Дередере, которая всё время молча стояла рядом с нею:

– Сомневаюсь я что-то, что твоя мантия будет признана заклятием без изъяна, слишком много приходится тебе помогать.

Слуги не успевали вносить в залу меха с вином; на кухне жарили на вертелах истекающие жиром туши и мелкую дичь.

Малькольм был печален. Макбесад искоса поглядывал на кузена, но заговорить не решался. Король рассеянно водил рукой по ободу чаши, и кивал без улыбки в ответ на шутки. Он смотрел на огонь. Тан был убеждён, что кузеном овладела черная меланхолия. Скоро король запрётся в своих покоях и будет пить недели две, стараясь разогнать тоску. Макбесад попытался спросить у кузена, что послужило причиной нахлынувшей вдруг тоски. Король передёрнул плечом:

– Ерунда. Скверные предчувствия.

Малькольм вращал в пальцах широкую чашу и смотрел на кривляющиеся на стене тени.

– Убьют меня скоро, вот увидишь, – сказал он вдруг спокойно и серьёзно.

– В моём доме – не посмеют!! – заверил его Макбесад.

– Не посмеют, – кивнул король.

И добавил:

– Погляди, вон та крайняя тень напоминает тролля с дубиной, правда?

В это время стражник, косой Том, мёрз на дозорной башне. Холодный туман подступал всё ближе. Из-за серой дымной завесы ухали филины; где-то вдалеке раздавался волчий вой. Том терпеть не мог туманные ночи: именно под покровом дьявольской дымки происходят всяческие неприятности. Неподалёку послышался шорох. Том насторожился и взялся за лук.

– Успеть бы... – беспокоилась матушка Эшина.

Она скользила у башен замка, уханьем отпугивая других сов, – да они и сами старались не приближаться к воплощённой.

– Стой, нечисть! – хрипло крикнули из тумана, – нет сюда дороги демонам, не посуху, не по воздуху.

Том выпустил стрелу наугад, в молоко. С коротким вскриком свалилась вниз крупная пегая сова.

– Тьфу! Чёрт знает, что мерещится! – сплюнул Том, и запахнул поплотнее плащ.

Матушка Эшина с трудом выбралась из колючего кустарника. Убить её этот идиот, разумеется, не мог, но воплотиться не получится ещё недели две. Она думала наведаться в замок, напомнить тану Макбесаду о давней встрече и спасти его, чёрт возьми! Горбунья села на огромный валун у дороги. Туман окутывал эту ночь.

«Замечательная ночь для злодейства и свершения судьбы...» – обречённо подумала Эшина.

Факелы беспорядочно мелькали в тёмных переходах Гламисского замка. Топот многочисленных ног, обутых в сапоги и башмаки, разбудил тех, кто ещё ухитрялся спать.

– Измена! – орали там и тут. – Убийство!

Кровавые отсветы плясали по стенам. В замке, под носом у многочисленной стражи и гостей кто-то зарезал короля Малькольма.

– Убийство!

– Король умер – да здравствует король! – завопили вскоре – да здравствует молодой король Дункан!