Героическая тема в русском фольклоре

Двор у Дюка на семи верстах, Да кругом двора да все булатный тын, Столбики были точеные, Да точеные да золоченые, Да на каждом столбичке по маковке, Маковки ты были медные, Дорогою меди всё казарские; Да пекут лучи да солнопечные По тому по городу по Галичу, Да по той Волынь-земле богатоей. (Гильф. 243)

Об этой страсти к позолоте поется без всякого восхищения. Добрыня или другие богатыри, посланные Владимиром в Индию, видят ее с горы и недоумевают, не пожар ли случился, не зажег ли Дюк Индию или Галич из страха перед оценщиками. Сатирический умысел становится ясным, когда богатыри видят всю эту золотую мишуру вблизи.

В огромные боярские дворы всегда вело несколько ворот, но в былине говорится только об одних воротах. Эпитет их всегда — «широкие». Другой эпитет — «решетчатые» и «вальящатые». Ворота обычно изображаются как резные, роскошно отделанные. Мы не можем себе сейчас представить точно, в чем состояла роскошь этой отделки. В былинах вереи (перекладины, засовы) изображаются как хрустальные, подворотни бывают рыбьего зуба, надворотни — серебряные. Эти роскошные решетчатые ворота с отделкой из кости, хрусталя и серебра противопоставляются воротам и всему двору у Владимира:

Кругом нашего двора булатный тын, Наведено медью яровицкою. Столбики были точеные, А маковки были золоченые, Двери-то были решетчатые, Подворотенки были серебряные, А у тя просто-запросто, пусто-запусто. (Рыбн. 202)

В какой степени эти детали соответствовали действительности или гиперболизированы, трудно сказать, но что они верно передают то впечатление, которое производил такой двор на простого человека, это несомненно. Былина сообщает также, и это несомненно соответствует действительности, что на воротах имелись иконы. Как во всех остальных деталях, так и в отношении этой, в Киеве все очень просто: над воротами у Владимира висит простая икона — и только. У Дюка расточительность распространяется и на иконы. Иконы, украшенные золотом и жемчугами, представляли огромную материальную ценность.

Да еще у Дюка у Степанова Над воротами да над широкими Да стоят у Дюка чудны образы, Да горят свечи неугасимые. (Гильф. 243) Да у моей-то сударыни у матушки Над воротами было рам до семидесяти, А у Владимира того-де не случилося, Да одна та икона была местная. (Гильф. 225)

Когда богатырям приходится въезжать во двор, то первое, о чем они думают, это кони, которых надо поставить, привязать и накормить. У Дюка во дворе есть столбы с кольцами для привязывания лошадей. Иногда кольца приделаны к столбикам тына.

Как у нас-то во дворе во Галиче Да у моей сударыни у матушки На дворе стояли столбы все серебряны, Да продернуты кольца позолочены, Разоставлена сыта медвяная, Да насыпано пшены-то белоярые, Да е что добрым коням пить-есть кушати, А у тебя, Владимир, того-де не случилося. (Гильф. 225)

У Владимира во дворе столбов вообще нет, коней привязывают прямо к ограде, или столбы — простые, деревянные; лошадей у Владимира кормят обыкновенным овсом, а не пшеном или пшеницей.

Внутри двора находятся службы. Это — типичный двор хозяина-феодала. Здесь все свое. Упоминаются в различных вариантах «бойни-кузницы», «амбары мугазенные», «конюшни стоялые», с неезженными жеребцами, «банечки», винные погреба; основные богатства, золото и драгоценности, хранятся под землей в особых погребах.

Внутри двора, согласно былине, находится не один жилой дом, а всегда несколько. Это в точности соответствует действительности. «Древнее жилище, — говорит Шамбинаго, — по внешнему виду представляло из себя целый ряд отдельных маленьких зданий, соединенных переходами, крышами, сенями». [171] Здания строились на некотором расстоянии одно от другого, соединяясь крытыми переходами и галереями. Так как строительство в Москве, окруженной лесами, было деревянное, подобного рода постройки тех времен не сохранились. Единственное, что сохранилось до нашего времени, это планы и чертежи так называемого Коломенского дворца, сделанные еще в XVIII веке, до снесения дворца за его ветхостью. [172] Это был царский загородный дворец постройки второй половины XVII века.

171

С. К. Шамбинаго. Древнерусское жилище по былинам. Сборн. в честь В. Ф. Миллера, 1900, с. 131.

172

См. И. Грабарь. История русского искусства, т. II, с. 251 и сл. — История Москвы, т. I, изд. АН СССР. М., 1952, с. 639–640. Здесь библиография. — И. П. Лапицкий. Демократическая сатира XVII века и русское народное творчество. Уч. зап. ЛГУ, № 173, сер. филологич. наук, вып. 20. Л., 1954, с. 343.

Дворец представлял собой пеструю массу зданий разной величины, высоты и формы, с разными видами крыш. Собственно фасада в нашем смысле этого слова дворец не имел. Этому разнообразию форм соответствовало и разнообразие окраски. Дворец был многокрасочен и производил впечатление яркой пестроты. Царский дворец был только наиболее пышной, наиболее выразительной формой старых русских боярских построек. Каждый знатный и богатый боярин стремился иметь такой же дворец, хотя бы в меньших масштабах; такие дворы и дворцы в былине и описываются.

Эти постройки представляли собой весьма интересные памятники древнерусского гражданского зодчества. Однако искусство их к XVII веку уже было упадочным. Это упадочное, узкоклассовое искусство не имеет ничего общего с великими памятниками московского зодчества, каким является, например, Кремль или некоторые храмы.

Добрыня видит в Дюковом дворе всегда несколько построек, обычно соединенных вместе, но в то же время совершенно разных.

Да нашел он три высоких три терема, Не видели теремов таких на сем свете. (Гильф. 225) Как у меня в Волынце-то в городе во Галиче У моей-то желанной у родителя у матушки Построены тридцать три терема златоверхие. И в сени зайдешь во решетчаты, В други зайдешь частоберчатые, А в третьи зайдешь во стекольчатые. (Рыбн. 144)

Простого человека в этих теремах должны были поражать, во-первых, высота их, многоэтажность и, во-вторых, многокрасочность отделки, пестрота.

Домики у нас да стоят медные, Крыши у нас да все серебряны, Шоломы, потоки золоченые, [173] Шарики самоцветные камешки, Домики стоят да быдто жар горят.

173

Шоломы — крыши, потоки — водосточные трубы.

В этих «высоких» теремах жили только наверху. Нижний этаж представлял собой «подклеть» или по-былинному — «клеть»; здесь находились некоторые службы, склады и мастерские.

На верхний этаж ведет лестница, находящаяся не внутри здания, а в особой пристройке, именуемой «крыльцом». Соответственно своему назначению такое крыльцо всегда именуется «крутое». Лестницы, действительно, бывали довольно круты.

Для XVII века большой роскошью было стекло; стекло в то время было импортное. Первые стекольные заводы появились только при царе Алексее. Стекло в былине всегда называется хрусталем.

Крылечко у Дюка хрустальное, Дворцы у Дюка хрустальные. (Тих. и Милл. 49)

Особо упоминаются хрустальные окна. Эпитет окон «косивчаты» указывает на то, что окна были с косяками, в противоположность простым прорубленным окнам построек того времени, заложенным слюдой или пузырями.

Хрусталь в песнях упоминается даже там, где он совсем неуместен, например — для отделки ворот:

Подворотенки были хрустальные, Надворотенки да дорог рыбий зуб. (Гильф. 243)