Героинщики

Эта болтовня разносится сквозь тонкие стены на весь коридор, и очень скоро к нам прибегают Тощая и Лен. Я сам не хотел ввязываться между ними, зачем мне такое счастье? Добрая душа Кочерыжка только и может, что скандалить, потому что в физическом плане против Кайфолома он не попрет. Но хотел бы я посмотреть, как они бьются.

– Мы не так решаем конфликты, мы не кричим и не угрожаем друг другу. Так, Саймон? Правильно, Дэнни?
– риторически спрашивает Тощая, еще больше напоминая мне школьную учительницу.

– Это он начал!
– визжит Кочерыжка.

– Что ты говоришь? Я пришел вообще к Марку, а ты начал вопить, как безумный!

– Ты ...

– колеблется Кочерыжка.
– Ты ... говорил глупости о других!

– Тебе срочно нужно потрахаться!

Когда Кочерыжка разворачивается и выходит из комнаты, я кричу ему вслед:

– Думаю, нам всем это нужно сейчас, это - аксиома для всех.

Так я забираю в активный словарный запас слово, которое, видимо, Кайфолом последним нашел в своем преданном словаре, надеясь на то, что смогу таким образом произвести впечатление на Тощую и пофлиртовать с ней или, по крайней мере, повеселиться, но она вообще не обращает на меня внимания. Бедный Кочерыжка не сдержался сегодня, но потом он еще десять лет извиняться будет за этот случай перед Кайфоломом, как и все католики, страдающие от раскаяния.

Если хочешь извиниться перед кем-то, то надо, чтобы сначала тот человек сделал тебе что-то плохое, что будет иметь для тебя значение. Он всегда допускает такую ошибку. Лен шагает за ним, а Тощая остается с нами, будто мы можем броситься друг на друга.

А мы просто таращимся на нее.

– Это - внутренние ссоры, Амелия, - улыбаюсь я, - наши, лейтовские дела.

– Так решайте такие вопросы в Лейте, - отвечает она.

– Нелегко это сделать, когда половина Лейта находится в этом центре, - делится наблюдениям Кайфолом, и Тощая закрывает рот.

Наконец, она уходит. Кайфолом смотрит ей вслед.

– Амелия, Амелия, дай мне трахнуть тебя, - говорит он про себя, подняв бровь, и щупает себе ширинку.
– А у тебя не будет выбора ... если условия будут способствовать.

День пятнадцатый 

Оказалось, что те беззаботные птички, которые пробуждают меня утром, - это черно- белые сороки, которые свили гнездо на дереве прямо у моего окна. Я живу здесь только две недели, но кажется, что прошло уже два года.

Каждый день меня все сильнее душат чувства. Прошлое имеет особый, неповторимый аромат: густой, богатый запах маминого шоколадного торта, резкий аммиачный запах мочи Дэйви, от которого глаза режет, когда сидишь перед телевизором.

Кайфолом меня достает тем, что постоянно переодевается. По вечерам он выряжается так, будто собирается в клуб, а еще воняет этим лосьоном после бритья. Зато весь день ходит в трениках и футболках. Мы оба много стираем, потому что часто потеем. Видел Молли в прачечной после завтрака, она забрасывала в машинку свое белье. Она мне не нравится, но при виде нее мне сразу хочется вернуться в комнату и подрочить. Ковер в моей комнате уже похож на каток, потому что весь покрыт засохшей спермой.

Молли также посещает медитации, где ее непрерывно обрабатывает Кайфолом.

– Я устала от ребят после своего Брэндона, - доносится до меня ее неизменный ответ.

А он всегда отвечает:

– Ты не должна замыкаться в себе. У тебя есть сердце и есть душа, есть определенная эмоциональная жизнь. Ты - прекрасная девушка, которой есть что привнести в этот мир. И однажды появится тот самый парень, - провозглашает он с глубоким честным взглядом.

Она растерянно запускает пальцы в волосы и разочарованно шепчет: - Думаешь?

– Я это точно знаю, - помпезно объявляет он.

Группа оценки прогресса напоминает мне, почему я когда-то начал употреблять наркотики.

Мы должны были общаться здесь так, будто живем в обычном обществе, но нет - здесь нас ждут только бесконечные ссоры и проблемы, которые, как правило, решаются с помощью неискренних объятий от Тома или Амелии. Вообще, мне наши групповые занятия напоминают тусовку в «Центральном», «Вайни» или «Уолли» перед самым закрытием. Молчаливая поддержка, которую мы предоставляем друг другу, имеет больший эффект, чем все эти обдумывания и обсуждения, которые завершаются неважной для всех нас похвалой. Например, лучшее, что Молли сумела сказать о Джонни во время их мирных переговоров, это то, что ей нравится его моряцкая голубовато-белая куртка. И хотя спор затеял Джонни, он психует, встает и объявляет:

– На хуй это все. Мне не нравится ваше дерьмо. Я ухожу.

– «Я хочу уйти» означает «я снова буду использовать», - кричит Том ему вслед.
– Не делай этого, Джонни. Не убегай. Останься с нами.

– Ага, щас, - отвечает тот, выходит из комнаты и хлопает дверью.

– Когда мы начинаем отделяться от остальных, - объясняет Томми, - повышаем риск рецидива.

Встреча заканчивается в полном смятении и раздоре. Том считает, что мы «достигли определенного прогресса», называя эти конфликты «здоровым развитием событий».

Записать бессмертный ответ Белого Лебедя: ага, щас.

Нам разрешили записать собственные кассеты, чтобы их проигрывать в комнате для отдыха. Лебедь, который уже пережил свою стадию отказа от программы, просидел там в одиночестве несколько часов и принес кассету с песнями «Героин» группы «Вельвет, «Кокаин» Клэптона,«Комфортно оцепеневший » Флойда, «Сестричка-морфий» от группы «Стоунз», «Игла» Нейла Янга и другие мелодии в таком духе.

На стороне «В» были записаны «Больно самоубийство» (тема из сериала «МЭШ»), «Солнечная пора» Терри Джекса, «Ода Билли Джо» Бобби Джентри, «Сладкая» Бобби Голдзборо и «Конец» группы «Дорз» и другие. Тощая конфисковала записи из-за «неуместности».

Большую часть утра я сейчас провожу в дворике. В его углу я нашел кучку гантелей разного веса. Тот огромный байкер, Сикер, единственный пользуется ими, а теперь к нему присоединяюсь и я. На улице холодно, но вскоре я перестаю это замечать и даже потею от физической нагрузки.

На обед - жареный цыпленок. Я его съедаю.

Дрочил и читал до самого обеда. Я как раз собирался немного подремать, но ко мне зашел Лебедь. Глаза вытаращил, весь такой нервный, падает на мою кровать и сообщает, что Рэйми поехал в Ливерпуль (или в Ньюкасл?), а Элисон «Исправилась и предала всех нас».

– Полиция нагрянула в гнездо и все там обыскала. Еще повезло, что сейчас тяжелые времена и у Джонни нашлось только немного травки и спида. Вот так она меня сдала, и так мне предложили проклятую сделку. Это же очевидное доказательство, Рентс, - доказывает он, - Я не хочу быть чистым. Ненавижу это все. Я уже не могу терпеть эти невероятные дни без единой капли героина. Он мне нужен!

– Понимаю, о чем ты говоришь.

– Но кто-то, какой-то мудак взял и подставил всех нас. В полиции мне сразу показали блокнот, в котором записаны все имена. Но кто мог это сделать? Я сам никогда такого бы не совершил, Белый Лебедь так не поступает, ему больше нравится грациозно плыть по реке любви и просвещения; но среди нас есть только одна крыса, которая недавно попадала в полицию и на всех нас настучала.