Герой должен умереть

Как, впрочем, и никто, кроме Вэдана. Общество сареасов оказалось очень патриархальным.

Так что если бы миссия Джоанны действительно заключалась бы в установлении экономических и политических контактов, ей пришлось бы туго. Но начальство, оставшееся на далекой Надежде, никак не проявляло себя с той ночи перед отправкой в Священную Рощу, когда ей сообщили о смерти мужа. Возможно, просто что-то сломалось в передатчике. Но найти причину и уж тем более устранить неисправность Джоанна не смогла бы под страхом смертной казни. Если бы у Джоанны что-нибудь оставалось дома, она бы, наверное, начала нервничать. Но Вэдан очень мудро подметил, что ей теперь незачем было туда возвращаться. Люди Надежды скоро должны были появиться на Земле… а в период затишья Джоанна каким-то очень естественным образом очутилась в объятиях Зиора.

Она знала, что этого ей не простят, но смутно надеялась, что ей удастся либо вовремя прекратить эти отношения, либо скрыть их существование.

Маагелла очень любезно поговорила с ней. Джоанна выразила ей соболезнования по поводу смерти сына. Вэдан проявил характер. От тела Тэнира ни осталось ни клочка. Но в морге Цачеса имелся в наличии труп, похожий на погибшего брата как две капли воды. И старший Дарэнг похоронил этого незнакомого сареаса в фамильном склепе под именем Тэнира. Так что Маагелле было куда придти поплакать. Она знала о подмене, и, к восхищению Джоанны, этот факт совершенно ее не смутил.

– У этого человека тоже была мать, – заявила Маагелла. – Я поплачу и за нее.

Тем более, хотя бы один ее сын все еще был жив, несмотря ни на что. А скоро должен был появиться и второй. Зятьев сареасы называли «сыновьями по закону», а Гэдир, как выяснилось, вскорости выходила замуж за Мэнира. Узнав, что целью визита Джоанны на Землю является в том числе и сбор фольклора, Маагелла пригласила инопланетянку заглянуть как-нибудь в их дом. В библиотеке Дарэнгов, по ее словам, находилось несколько книг, ставших ныне библиографической редкостью – переводные сказки из Ретернленда.

Изнемогая от скуки в период глухого затишья, которое наступило вслед за лихорадочной активностью, Джоанна вспомнила об этом приглашении. Она набралась смелости и связалась с домом Дарэнгов. Сианейс, подошедший к визору, сверился со списком людей, имеющих доступ в дом, и разрешил ей посещение. Передавая пожелания своих хозяев, он попросил идти в дом Дарэнгов не через главный вход, где всегда дежурила парочка надоевших репортеров, а через сад соседей. Роборецкий пообещал встретить оробевшую Джоанну.

В назначенное время сианейс действительно оказался у дверей соседнего, оставленного хозяевами дома. Роборецкий назвался Мэдом. Он провел Джоанну через запущенный сад.

– А где же люди, которым он принадлежал? – спросила Шмелевская.

– Главу дома и старшего наследника забрали к кэцэрам два луногода назад. Оставшиеся в живых наследники съехали и еще не вернулись, – не лишенным приятности голосом ответил Мэд.

– И никто не купил эту землю? – удивилась Джоанна, прикинувшая стоимость жилья в первом городе Цачеса.

– Это считалось плохой приметой, – ответил Мэд.

В стене сада обнаружилась незаметная калитка, через которую они и пробрались к Дарэнгам. Роборецкий провел ее в библиотеку. На пути они не встретили не одной живой души.

– А где же твои хозяева? – спросила несколько озадаченная Джоанна.

Ее смутила мысль о том, что она находится в пустом доме в отсутствие хозяев. Как-то это было… слишком по-сареасски. Да и ей хотелось бы увидеть Вэдана, поболтать с ним. Джоанна понимала, что ему теперь, скорее всего, не до болтовни. Но ведь и национальные герои должны иногда отдыхать.

– Госпожа Гэйна в школе, сареас Самре на работе. Сареас Вэйно дома, он скоро заглянет к вам.

– А, ну ладно, – сказала Джоанна.

– Принести вам кёлзга?

– Да, пожалуй.

– Книги – на этом стеллаже, – показал робот. – Вам разрешено читать их и снимать копии, но нельзя забирать с собой. Копировальный аппарат – вот.

Он показал ей, как им пользоваться. Принципиальная основа ксерокса сохранилась, изменился лишь дизайн.

– Конечно, я понимаю, – кивнула Джоанна. – Спасибо.

Роборецкий принес два кувшина – с кёлзгом и просто водой, до половины забитый кусочками льда. В лед, судя по цвету, была добавлена какая-то травка или фрукт. Получившаяся подтаянная вода во втором кувшине имела просто изумительный кисловатый привкус.

Джоанна взяла со стеллажа несколько книжек. К ее восторгу, это оказались не сказки, а пьесы великого драматурга, родившегося на Земле до Схватки Звезд. Его еще и помнили и на Надежде. Истории любви, ревности, клановой вражды и сумасшествия в борьбе за власть оказались единственными, что пережило космический катаклизм, путешествие к звездам и возращение с них. У Джоанны появилось такое чувство, словно она встретила здесь родного брата. И хотя сами пьесы ей никогда не нравились – она находила их слишком напыщенными, претенциозными – сейчас Джоанна с умилением погрузилась в текст. Пьесы были переведены на сареасский, и каверзный вопрос, не дававший покоя принцу давно погибшего государства, звучал на языке новых повелителей Земли странно и чуждо.

Внезапно она поняла, что Вэдан стоит справа, у стены за ее спиной. И стоит довольно давно. Джоанна хотела обернуться.

– Не надо, – сказал Вэдан.

Шмелевская оборвала движение на половине.

– Почему? – спросила она жалобно.

– Я боюсь напугать вас, – ответил Дарэнг.

– Ничто не пугает больше, чем то, что видишь только краем глаза, – возразила Джоанна.

Вэдан вздохнул.

– Ну хорошо. Если вам так хочется.

Джоанна повернулась, крутанувшись на вращающемся стуле.

Она увидела, что он зажмурился, не желая видеть выражение ее лица. Вэдан был импозантно небрит. Черная щетина придавала его облику что-то разбойничье. Из одежды на нем оказались только черные шелковые шаровары. На них серебром были вышиты играющие дельфины. От левой ключицы к соску Вэдана спускалась татуировка из трех иероглифов. Джоанна попыталась прочесть. «Ветер», «звезды», «будущее»…

Вэдан тем временем открыл глаза.

– Это родовой знак, – сказал он, увидев, куда она смотрит. – Ничего личного. Когда становишься старшим в клане, на тебе пишут твою фамилию. Таков порядок. Тут бандиты из третьего города от нас недалеко ушли. Только у них знак клановой принадлежности ставят на каждом члене семьи. Очень помогает при опознании трупов. Собственно, для этого и было придумано.

– Мне казалось, что ваша фамилия обозначается немного иначе, – пробормотала Джоанна.

Во время процесса над последними обреченными Цачеса ей, как и всем, приходилось читать протоколы заседаний. «Дарэнг» там обозначалось совсем другими иероглифами – «радуга» и «море».

– Ну да, – кивнул Вэдан. – Так ведь Дарэнг – это не сареасская фамилия. Честно говоря, это вообще не фамилия. Фамилия моего отца, которую он носил на Островах и которую, наверное, до сих пор носят мои родственники там, дай им боги здоровья, – Аллернеис. А «дарэнг» означает «гость из-за Радужной Стены».