Герой моих грез и кошмаров

– Я его любила… Дала возможность заработать деньги, а он женился на девчонке. Надеялась, что наиграется и вернется, а он собрался в бега. Не со мной…

Госпожа Клочек отвернулась к окну.

– Драма завершена, все свободны, – сообщил инспектор тихо. – А вы, госпожа Рутшер, останьтесь.

Бывшие подозреваемые возбужденно заговорили, заглушая тихие всхлипы еще не старой, обманутой в своих ожиданиях женщины.

В кабинет вошли боевые маги и забрали магичку-хозяйственницу, градоначальника и преподавателя истории. Уходя, лорд Грэхем одарил меня долгим взглядом. Я не переживала, что он планирует мне навредить, не сейчас точно. А вот зачем я понадобилась инспектору? Вопрос!

– Джемма, мы подождем тебя в коридоре, – решительно заявила Айона, косясь на чародея.

– Я не съем вашу подругу, обещаю, – усмехнулся тот и склонился над какими-то бумагами.

– Буду признательна, если подождете. – Я перевела взгляд на бледную Хлою. – Если не против, иди с госпожой Вандур.

Что делать с девушкой, я пока не представляла, надеялась, что инспектор подскажет, но он вел себя не так, как вчера, и вряд ли теперь поможет.

Поколебавшись, Айона вышла под руку с неприлично счастливым Прекстоном, точнее, Стоуном, который явно остался доволен развитием событий. Хлоя торопливо засеменила за парочкой. Артефактор хотел что-то спросить, но не решился и тоже покинул кабинет.

Интересно, как решится вопрос с присвоенным патентом? Верю, что справедливая Айона, как единственная наследница Вандура, вернет права настоящему изобретателю. А вот прочее, сворованное у школы, будет конфисковано – никаких сомнений в этом нет.

Когда о многолюдном собрании напоминали лишь в беспорядке стоящие у стола стулья, инспектор поднял голову от бумаг. С минуту он рассматривал меня молча, затем достал из ящика стола длинную черную коробку.

– Это ваше.

Я не спешила забирать, мало ли что это. Вдруг очередная проверка?

Инспектор вскинул рассеченную шрамом бровь, недоумевая из-за моей медлительности.

– Вы ведь знали, что Вандура убила Клочек? Еще вчера пообещали назвать имя убийцы, так зачем устроили балаган?

Аламейский честно признался:

– На месте преступления осталась лейка для полива цветов. Вода в ней сохранила разговор директора с убийцей. Они обращались друг к другу по именам, мотивы я предполагал, так что распутать дело было неприлично легко.

Вытащил разговор из воды?.. Но такое по силам только… О боги!

Я растерялась, затем обозлилась на саму себя. Я ведь видела, как Аламейский магичит, применяя заклинания разных стихий, должна была понять раньше! Он не просто чародей, а универсал! Как король Элгеус. Ему подчиняются все стихии, и боги наградили сопутствующими дарами. Теперь понятно, как Аламейский закрыл врата в мир демонов, тем самым закончив войну. Он безумно сильный чародей.

…Не то что некоторые маги, которым попытка создать «Запиратель миров» стоила слишком дорого…

Несвоевременное воспоминание, полное грусти, я прогнала усилием воли и вернулась к настоящему.

– Вы могли арестовать Клочек без шума, но предпочли устроить допрос нам всем.

Аламейский усмехнулся:

– Это было забавно – реакция разных людей на несправедливые обвинения. К тому же так я развенчал образ пресветлого благодетеля школы. Ненавижу лицемеров.

Медленно передвигая коробку по столу, он обошел его.

– Это ваше, Джемма.

Аламейский остановился, заставляя остро чувствовать, что между нами считаные сантиметры. Так близко, что можно коснуться его…

Какие глупости лезут в голову! Я на миг зажмурилась, прогоняя наваждение.

– Берите, Джемма, не бойтесь.

– С чего вы взяли, что боюсь? Я просто осторожна.

С детства отличалась любопытством, вот и сейчас не удержалась, потянулась за коробкой, стараясь не коснуться Аламейского.

– Они у вас от природы вьются?

Я держала коробку, а Аламейский – прядь моих волос, похожих сейчас на пучок взбесившихся пружин.

Я застыла, не веря, что инспектор меня бессовестно трогает.

– Вьющиеся волосы – ужас моего рода, – мрачно подтвердила я. – Только сын избежал этого проклятия.

– Отцовская кровь оказалась сильнее, – пробормотал инспектор и отпустил мой локон.

Выдохнув, я решительно открыла коробку. К щекам тотчас прилила кровь.

Чулки… Такие же, как были у меня, только новые.

– С туфлями вышла проблема: Хельц не отдаст свою реликвию, а похожих я не нашел. Верну, как отыщу.

Еще бы, я их покупала не здесь, а в столице… Так, минуточку! Почему моя обувь стала реликвией Хельца?.. Ох, и о чем я думаю? Нужно бежать, пока инспектор не вспомнил об Оливере и пансионе!

– Спасибо, – поспешно поблагодарила я и напряженно поинтересовалась: – Я свободна?

– Как птица, – подтвердил Аламейский, но отходить от моего стула не спешил.

Напряжение разлилось между нами ощутимой волной.

Я не поднимала глаз, боясь встретиться с ним взглядом. Почему он такой? Раз принес новые чулки, старые порвал, освобождаясь, но при этом молчит о вчерашнем, ничем не выдает свой гнев. Он ведь должен злиться! Должен…

Или я плохо знаю мужчин.

– Джемма, ты ничего не хочешь мне сказать? – Аламейский мягко опустил руку мне на плечо.

Момент, которого я ждала и так боялась.

Дверь резко распахнулась, в кабинет осенним резким ветром влетела госпожа Грэхем, жена градоначальника и мать Хлои. И не с пустыми руками – кроме ридикюля, на локте она несла шляпный кофр.

– Вот. – Содержимое круглой коробки со звоном вывалилось на стол. – Я слышала, вас интересуют древние артефакты.

Решительно пододвинув их ближе к инспектору и, соответственно, ко мне, госпожа Грэхем ошарашила заявлением:

– Пять предметов, изготовленных древними мастерами. Я отдам их в вашу коллекцию, если не станете обвинять мою семью в нападении на свою персону.

Личность эмиссара, как полномочного представителя короля, неприкосновенна. За малейшую обиду – спрос, а уж использование ему во вред древнего артефакта и принуждение к насилию над невинной магичкой ради заключения брака – и вовсе шокирующее преступление.

Госпожа Грэхем говорила что-то еще, бесстрашно, напористо, без оглядки на то, что совершает еще одно преступление: дачу взятки должностному лицу. Я почти все пропустила мимо ушей, меня манили предметы на столе.

Словно в трансе, я протянула руку – и древние артефакты отозвались.