Герой нашего времени.ru

— Разрешите? — повторил Иванов, глядя на Косачаного. — У меня вопрос к командиру эскадрильи.

— Ну, спрашивай, — с нетерпением разрешил замполит.

— Знаете, чем мы с вами отличаемся, товарищ подполковник? — спросил Иванов.

— Что это за вопрос? — забеспокоился комэск.

— Ответьте мне, пожалуйста, — продолжал не спеша Иванов, глядя комэску прямо в глаза, — ответьте, чем вас сделал отец?

Комэск растерянно поглядел на замполита.

— Что за идиотские вопросы? — заступился за него Косачаный. — Как будто, ты, Иванов, маленький и сам не знаешь, чем детей делают!

— Может, вы ответите? — Иванов в ожидании посмотрел на замполита.

— Ты хочешь, чтобы я заругался матом при подчинённых? — Раздражение замполита росло с каждой секундой.

— Понятно, — спокойно сказал Иванов и снова посмотрел на командира эскадрильи. — Так, чем вас сделал отец?

Зная характер Иванова, командир эскадрильи, скорее всего, не стал бы отвечать, но тут, распаляясь интересом, подключились все находящиеся в комнате мужики:

— Ну, ответьте, товарищ подполковник! Что вы, сказать, что ли, не можете?

Не отыскав в вопросе скрытого подвоха, комэск, глядя на Иванова, проворчал:

— Ну, чем-чем? Наверное, как и тебя — хером.

— Нет, — спокойно возразил Иванов. — Меня мой отец сделал человеком.

Дружное мужское ржание через открытые окна далеко разнеслось по ночному городу. Поймав на себе злой взгляд, Иванов видел, как краска залила лицо командира эскадрильи.

— Иванов, выйди! — заглушая хохот, закричал замполит. Оба начальника быстро направились к двери. Вслед им нёсся несмолкающий мужской смех.

В коридоре, проходя мимо застывшего в напряжённой позе комэска, Иванов тихо бросил:

— Если хочешь подраться — когда угодно. Хоть сейчас.

У выхода на лестницу Иванова поджидал замполит.

— Анатолий Иванович, Вы сейчас идите отдыхать, — обратился он к комэску. — Завтра с утра напишите рапорт о произошедшем. А я доложу о поведении Иванова командиру.

— Александр, ты об этом пожалеешь! — перед тем, как уйти, пообещал комэск.

— И вам не хворать! — попрощался с ним Иванов.

Замполит решил провести беседу на лестничной площадке между этажами.

— Ну всё, Иванов, допрыгался, — прохрипел Косачаный, прикуривая сигарету «Кэмэл» от одноразовой зажигалки. — Завтра тебе «завернут ласты», и закончатся твои «фокусы». За оскорбление начальника, да ещё в присутствии подчинённых я тебе обещаю, как минимум, суд офицерской чести. И слетишь ты с командиров звеньев.

— О каком оскорблении начальника вы говорите, товарищ подполковник? — Иванов сделал непонимающее лицо.

— О том самом, что произошло только что в присутствии всего звена!

— Товарищ подполковник, у меня в свидетелях всё звено — я ни одного грубого слова не произнёс. Никого не обзывал.

На упитанном лице замполита выражение задумчивости постепенно менялось на выражение растерянности.

— Очень умный, да? — выдавил из себя замполит.

— Уж, извините, — пожал плечами Иванов.

— Ничего, — Косачаный стал нервно тушить сигарету о стену, — там тобой служба безопасности интересуется. Будет прокурорская проверка. Уж я-то дам на тебя соответствующую характеристику. Посмотрим, как ты тогда «запоёшь»!

— Умные люди разберутся, — Иванов поздно понял, что в его положении дразнить врага сейчас совсем ни к чему.

В этот момент на лестничную площадку с пачкой сигарет вышел молодой лётчик из соседнего звена.

— Вон отсюда! — заорал на него Косачаный.

Через секунду послышался звук хлопнувшей двери.

— Выйдем на улицу? — уже спокойно предложил замполит.

Иванова удивила произошедшая перемена, за которой что-то скрывалось. «Что ему ещё надо? — думал Иванов, следуя за Косачаным. — Драться он, точно, не будет».

Они отошли от подъезда метров двадцать, замполит остановился и предложил Иванову сигареты.

— Спасибо, не курю, — отказался Иванов. Некоторое время они стояли молча. Иванов рассматривал усыпанное звёздами небо, ожидая, что скажет начальник. Тот курил и не спешил с началом разговора. «Не спится же ему сегодня!» — с раздражением подумал Иванов. Наконец Косачаный произнёс:

— Александр, я вот о чём хочу спросить…

Голос замполита звучал неуверенно, и Иванов насторожился.

— Ты ведь летал хоронить Наташу? — Замполит стоял в пол-оборота, и Иванов не видел его глаз, но почувствовал, что этот вопрос для Косачаного очень важен.

— Да. Летал, — тихо ответил Иванов, ожидая следующего вопроса.

— Расскажи, как там всё было? — попросил Косачаный.

Иванов, стараясь не упускать подробностей, рассказал о похоронах. Когда он закончил, замполит, ничего не сказав, сел в машину и уехал.

Иванов остался один. Настроение совсем испортилось. Подниматься обратно к своим не хотелось, и он побрел куда глаза глядят. Через час ноги принесли его к дому Ковалёва. Часы показывали начало второго, и в окнах квартиры не горел свет. Испытывая неловкость за вторжение в столь поздний час, Иванов несколько раз нажал кнопку звонка. Ему долго не открывали. Иванов собрался было уходить, когда услышал из-за двери сонное:

— Кто там?

— Миша, это я — Иванов.

Щёлкнул замок, и в проёме приоткрытой двери показалось заспанное лицо товарища.

— Ты один? — спросил Ковалёв.

— Один.

Ковалёв открыл дверь и впустил Иванова. В коридоре светилась лампочка. Михаил стоял в семейных трусах и босиком.

— Что стряслось? — поинтересовался он, потерев лицо руками и сбрасывая остатки сна.

— Ничего. Просто проходил мимо… — Иванов не знал, зачем ему понадобилось будить товарища. — Если помешал, то сейчас уйду.

— Ладно, — улыбнулся Ковалёв. — Проходи на кухню. Я тоже один.

На кухне под ярким светом лампочки стоял неубранный стол.

— Не хило погуляли! — воскликнул Иванов, рассматривая начатую бутылку водки и гору грязных тарелок.

— Два дня стоит — всё руки не доходят, — как бы извиняясь, сообщил Михаил. — Утром уберу.

— Прости, что разбудил. — Иванов присел на стул, — но мне захотелось с тобой поговорить.

— Хорошо, что пришёл, — Ковалёв поставил на плиту чайник. — Сейчас чайку сообразим. Так о чём ты хотел поговорить?