Герой

— Я — не Верховная Мать.

— Но ты могла бы ею стать.

— Это верно. Мне стоило лишь сказать одно слово. Но я отказалась. Уже одно это должно дать тебе понять, в чем дело.

Энтрери пожал плечами и раздраженно вздохнул.

— Так почему тебя тревожит его судьба?

— А тебя?

— Ты не можешь просто взять и ответить на мой вопрос?

— Ответь сначала себе, и ты поймешь. Я уверена, что наши мотивы очень похожи.

* * *

Эти слова заставили Энтрери смолкнуть. Он отступил, тряхнул головой, пытаясь найти в происходящем хоть какой–то смысл. Дзирт был небезразличен ему потому, что однажды дал ему, ассасину, зеркало и заставил его честно взглянуть на собственное отражение.

Небезразличен потому, что пример Дзирта когда–то помог Энтрери измениться, и теперь бывший безжалостный убийца мог смотреть на себя в это зеркало, не испытывая отвращения.

Он внимательно взглянул на Ивоннель. Эта всемогущая женщина–дроу, которая могла бы встать во главе армии из двадцати тысяч темных эльфов, которая в совершенстве владела заклинаниями, дарованными ее богиней своим поклонникам, которая могла при помощи чар сражаться с такими, как Громф Бэнр, внезапно показалась ему ничтожной.

Переведя взгляд на склон горы, Энтрери увидел в воротах монастыря одинокую фигуру; и когда воин вызвал волшебного единорога и повел его вниз по склону, Артемис Энтрери понял, что критический момент, момент истины, настал.

— Он идет, — прошептал ассасин.

— Не забывай свою роль и не забывай о том, зачем ты здесь, — повторила Ивоннель и исчезла в роще.

Энтрери при помощи обсидиановой фигурки вызвал собственного «скакуна», адского жеребца, повел его к дороге и там, в тени деревьев, принялся ждать Дзирта.

— Что ты здесь делаешь?! — вздрогнув от неожиданности, воскликнул дроу при виде человека. Он с самого начала показался Энтрери потрясенным и расстроенным и нахмурился еще сильнее, заметив у дороги старого знакомого и старого врага.

Ассасин сплюнул на землю.

— Вокруг тебя столько всего происходит, а ты не можешь догадаться, в чем дело? — отвратительно ухмыляясь, произнес он. — Ты разочаровал меня, Дзирт До’Урден.

Дзирт немного откинулся назад.

— Что ты имеешь в виду?

Энтрери соскользнул на землю и взмахом руки отправил коня прочь, затем сделал знак Дзирту присоединиться к нему.

Дроу удивленно и с подозрением посмотрел на человека, однако повиновался и отпустил Андхара; воины остановились друг напротив друга, на расстоянии нескольких шагов.

— Зачем ты пришел сюда? — рассерженно спросил Дзирт. — Неужели ты заодно с…

— Я в союзниках не нуждаюсь, — перебил его Энтрери.

— Выходит, это совпадение?

— Я не верю в совпадения, — произнес Энтрери таким тоном, что Дзирт вздрогнул. Казалось, он уже слышал эти самые слова, произнесенные этим человеком с точно таким же выражением много–много десятков лет назад.

Так оно и случилось на самом деле, в туннелях поблизости от Мифрил Халла, когда дроу Мензоберранзана в первый раз пошли войной на крепость Бренора, а Артемис Энтрери присоединился к Дзирту и его друзьям в обличье Реджиса.

Дзирт покачал головой.

— Не можешь догадаться, зачем я пришел сюда? — угрюмо спросил Энтрери. — И почему именно я? Почему в этом облике, в облике этого человека, твоего старого врага?

Дзирт поморщился.

— А кого еще ты ожидал встретить в качестве воплощения своего кошмара? — произнес Энтрери, якобы открывая свои карты.

Дзирт, захваченный врасплох, отпрянул.

Энтрери вытащил из ножен Коготь Шарона; луч солнца сверкнул на алом клинке и заставил его засиять с удвоенной силой. Затем он выхватил свой знаменитый кинжал, несколько раз подбросил его в воздухе и поймал, так что драгоценные камни, украшавшие рукоять, заискрились.

— Что ты можешь знать о моем кошмаре?! — заорал Дзирт, пытаясь взять себя в руки.

— Все это иллюзия, так, по–твоему? — Энтрери изобразил зловещую ухмылку. — Сложный, хитроумный обман, предназначенный для того, чтобы тебя уничтожить? А может быть, ты всего лишь высокомерный, эгоистичный болван, возомнивший себя центром вселенной?

Он шагнул вперед, и Дзирт попятился.

— Я твой кошмар, Дзирт До’Урден, — объявил Энтрери. — И если тот масштабный обман действительно существует, настал час, когда он уничтожит тебя.

— Но зачем? — Дзирт отступил еще на шаг назад. — Зачем все это? Зачем такая правдоподобная иллюзия?

Энтрери ухмыльнулся злобно, будто самый настоящий демон, и произнес:

— Тем приятнее будет моя победа.

Дзирт пошатнулся, словно его ударили, потому что эти слова тоже хранились в его воспоминаниях об Артемисе Энтрери.

— Доставай клинки, Дзирт До’Урден, чтобы мы смогли продолжить поединок, начатый в канализации Калимпорта, — язвительно бросил ассасин. — По крайней мере в тот далекий день ты считал, что это начало, верно? Хотя мы оба знали, что все началось гораздо раньше, потому что мое искусство было насмешкой над твоими принципами, а твое существование — насмешкой над моей напрасно прожитой жизнью. Такова была причина нашего соперничества, помнишь?

— Это было очень давно и очень далеко отсюда…

— По–моему, не так уж и далеко. Берись за оружие.

Дзирт не шевельнулся.

— Берись за оружие, чтобы наконец выяснить истину, — настаивал Энтрери.

— Я знаю истину.

— Защищайся, или я убью тебя на месте. — Энтрери говорил совершенно серьезно.

Дзирт мотнул головой — он хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Вместо того чтобы схватиться за мечи, он просто развел руки в стороны, словно приглашая ассасина вонзить в него клинки.

— Сражайся за своих друзей, если не хочешь сражаться за себя! — потребовал Энтрери.

— Мои друзья давно мертвы.

— Сражайся, или я буду подвергать их пыткам целую вечность! — заорал Энтрери, и в голосе его наконец прозвучали нотки отчаяния. Он вдруг испугался, решил, что не смог правдоподобно сыграть роль, сказал не те слова, утратил контроль над ситуацией.

— Если ты та, за кого я тебя принимаю, тогда ты в любом случае будешь пытать их, — ответил Дзирт с выражением покорности судьбе.

Энтрери взял себя в руки и снова скривил губы в дьявольской ухмылке.