Героями не рождаются 2

Ведь это сейчас в Москве нет крупных подпольных группировок, а до появления Кулаков… в общем, в этом плане столица мало чем отличалась от любого другого мегаполиса, даже не смотря на советскую действительность, весьма жёстко ориентированную по отношению к криминалу. К сожалению, в определённых обстоятельствах у закона бывают слишком сильно связаны руки. Все эти правила и процедуры… Доказательства! Кулакам не нужны доказательства, не в суд же их тащить?

Тем не менее, сейчас перед Глебом встал выбор: его призвание, либо его семья. Для кого-то он был бы не прост, однако Глеб не видел дальнейшей жизни без своих девочек, и, меж тем, вполне мог представить себя не карающим Героем, а самым обычным обывателем. Новый дом где-нибудь в глуши, подальше от этого города, новые документы, новая биография. Новое лицо, этим он тоже решил не пренебрегать, благо умельцы и соответствующие связи у него имеются. И никаких контактов с Геннадием и бывшими коллегами.

Для Лидера не существовало такого понятия, как отработанный ресурс, в дело шло всё, что ещё могло принести пользу. Глеб давно не питал никаких иллюзий и понимал: мало что может противостоять фанатичности его уже совсем скоро бывшего шефа. Кулаки были для него не более чем средством достижения цели, а цель — тем, ради чего он жил. Многим непричастным был бы наверняка непонятен и неприятен подобный подход, однако же сподвижников Геннадий подбирал очень тщательно, себе под стать. До недавнего времени и у самого Глеба не имелось с этим никаких проблем.

Прощание было не долгим, однако очень эмоциональным. Девочки буквально повисли на шее отца, ни в какую не желая его отпускать. Помогла Тамара, как и всегда в подобных случаях, загнав близняшек в подъехавший автомобиль. Доверять семью коллегам Глеб не стал бы ни при каких обстоятельствах. Вот доверить свою спину в бою — с лёгкостью! Но это… это было куда ценнее его собственной жизни. Выручили бывшие сослуживцы и, по совместительству, его лучшие друзья — Борис и Костя. Он знал их большую часть своей сознательной жизни, да и им было известно о его «маленьком безобидном хобби».

Они вместе уже давно разработали несколько планов эвакуации. Так как сейчас всё слишком непонятно, они решили перестраховаться и задействовать один из самых сложных и многоступенчатых, и, меж тем, гарантирующих наибольшую безопасность. Друзья пожали ему руку, похлопали по широким плечам, пожелали удачи в предстоящей заварушке и заверили, что сделают всё в лучшем виде. Последней в очереди на прощание была Тамара. Женщина прижалась к нему всем телом, положив голову ему на грудь, а Глеб нежно обхватил её своими мощными ручищами.

— Береги себя, Глебушек, — тихо произнесла она, посмотрев ему в глаза, — и не задерживайся, мы будем ждать.

— Я знаю, — кивнул он, — обещаю, что вы даже соскучиться не успеете.

Её пальцы привычно прошлись по шрамам на лице, оставшимся ещё с излишне весёлых армейских деньков. Глеб чуть наклонился, и она подалась ему навстречу. Ему не хотелось выпускать из объятий эту удивительную женщину, что подарила ему столько счастья. Он мог бы вечно стоять так, прильнув к её губам, и нежась в том тепле, что она ему дарила. К сожалению, ситуация не располагала к долгим задержкам. Если они не хотели выбиться из графика, поставив под угрозу план эвакуации, более медлить не следовало.

— Вам пора, — произнёс Глеб, решительно отстранившись.

Тамара ответила ему ободряющей улыбкой, пусть её глаза и блестели от едва сдерживаемых слёз. Не проронив более ни слова, она забралась в машину к девочкам, чьи любопытные мордашки прильнули к боковому стеклу. Зарычал мотор взятого на прокат на подставное имя джипа, и автомобиль выкатился через распахнутые ворота их дачного участка. Глеб вышел на грунтовку, которая в это время года представляла собой то ещё месиво, глядя им вслед, пока автомобиль не скрылся за поворотом.

Стоило семье уехать, как Глеб изменился. Приосанился, расправил широкие плечи. Если при своих он двигался расслабленно, если не сказать — вальяжно, то теперь его движения стали точны и экономны. Место добродушного здоровяка занял готовый ко всему хищник. Закрыв ворота, он вернулся в дом. Геннадий с остальными должны были приехать только через пару часов, и торчать на зябком ветру лишний раз у него не было никакого желания.

Идея встретить врагов на своей территории была, безусловно, не плоха… если бы этой самой территорией не являлась любимая дача, приобретённая на свои кровные. Глеб сильно сомневался, что после разборок от неё останется хоть что-то. Как, впрочем, и от соседних участков. «Гости» были слишком опасны, чтобы он сдерживался в бою с ними. Да и коллеги вряд ли озаботятся сохранностью чужого имущества. Но всё лучше, чем позволить подполам застать себя в квартире — здесь хоть в это время года нет никого лишнего. Ну, за исключением пары дежурных, ответственных за противоизвергскую защиту их дачного посёлка. Но о них он позаботился в первую очередь, аккуратно вырубив, обездвижив и спрятав в подвале одного из ближайших домов, вскрыть который труда не составило. Теперь же ему оставалось лишь ждать.

Пустой дом действовал на него угнетающе. Вся семья любила его намного больше, чем городскую квартиру. Всегда заполненный теплом и уютом, тщательно поддерживаемым заботливыми руками жены, всегда полный счастливым детским смехом. Сейчас эти стены, лишившиеся многочисленных фотографий, полностью отражали то, что творилось на душе хозяина жилища — опустошение. Чем бы не закончился этот день, он знал, что покинет это место и более сюда не вернётся.

Неприметный микроавтобус прибыл точно в срок, бибиканьем выведя хозяина из полудрёмы. Накинув любимую камуфлированную куртку, и натянув чёрную вязаную шапочку, он пошёл открывать ворота. Помимо самого Геннадия, должны были прибыть также и четверо ветеранов ОГГ, к которым вполне можно было причислить и Глеба, влившегося в ряды Кулаков ещё на начальных этапах их становления, как силы с которой стоит считаться.

Все они несомненно являлись истинными профессионалами, способными вести бой даже без сверхспособностей, пользуясь любыми подручными средствами. Однако Кулаки никогда не ограничивали себя хоть в чём-то. Они не рядились в вырвиглазные костюмы, предпочитая единообразный милитаризированный стиль, не пренебрегая меж тем личной защитой и прочими средствами… усиления. И если с бронежилетами всё было понятно, то вот откуда Геннадий в своё время достал несколько комплектов облегчённых экзов для спецчастей, Глеб не знал. И не хотел знать, пусть его и посещали время от времени догадки разной степени паршивости.

— Ну что, проводил? — Вместо приветствия спросил Геннадий, выбравшись с места водителя.

Ростом он был не высок, на целую голову ниже Глеба, зато имел крепко сбитую фигуру, не переходящую, впрочем, в полноту. Его бледное лицо — на свежем воздухе он бывал не часто — отличалось грубыми, резкими чертами. Также его выделяли рано начавшие седеть волосы и извечная щетина, делавшая его образ ещё более колючим. А ещё он умел жутко пялиться на тебя не моргая, что с такой-то рожей довело приличное число подполов до мокрых штанов. Да и далеко не каждый новичок в их небольшом «кружке по интересам» мог достойно выдержать испытующий взгляд шефа.

— Да, — не желая откровенничать на эту тему, коротко ответил Глеб.

— Отлично, значит можем ни в чём себя не ограничивать.

Из отъехавшей сбоку двери начали выбираться крепкие парни. Хотя, какие там парни? Все — серьёзные мужики под сорок. Они тепло здоровались с хозяином дачи, жали ему руку, выказывали воинственный настрой, и… бросали на Глеба сочувственные взгляды. Он знал, что было тому причиной. Даже если они сейчас положат всех приехавших по его душу подполов, запись из интернета никуда не денется, и информация о том, кто же такой Стоик, один из самых мощных Кулаков, вскоре достигнет всех интересующихся. Соответствующих органов, Ассоциацию, Диких «коллег», дельцов с Площади и прочих мутных личностей. Повезёт ещё, если в новостях об этом на всю страну не расскажут. Он благоразумно не делился ни с кем своими планами, однако все прекрасно понимали, что в составе ОГГ он теперь вряд ли останется, ибо слишком велик риск, что через засвеченного товарища выйдут и на остальных.