Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма
Шрифт:
1 (стр. 416). Осмос (греч.) — особый вид физического или химического процесса диффузии двух жидкостей, стремящихся проникнуть друг в друга сквозь разделяющую их преграду.
2 (стр. 416). Космос (греч.) — вселенная, представляемая в виде стройной и гармоничной системы, в противоположность хаосу.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
1 (стр. 420). <«Я был на страже…» и до конца строфы — строки> указывают на один из случаев применения магом на деле могущественного значения слова «АУМ».
2 (стр. 422). «…тогда ты станешь, ученик, небесным путником, что попирает ветры, над водами летящие, что шествует, стопами не касаясь поверхности морей…» — так говорит «Книга Золотых Правил», о которой справка дана в примеч. 1 к гл. 4. И переводчик дал следующее пояснение к тексту этого места: «Kechara» — «Небесный Путник» или «идущий по небу». Как объясняется в шестой «Adhyaya Inaneshvari» — этой Царственной книге, — тело йога становился как бы созданным
3 (стр. 423). Крин — растение: стебель и цветок лилии.
4 (стр. 423). Значение слова «Андрогин» и общее понятие об «андрогинизме», по-видимому, настолько были чужды широкой читающей публике, что даже такой большой толковый словарь английского языка, как «Webster’s New International Dictionary, 1934» не давал для них исчерпывающего объяснения, а ограничился следующими данными: «I. Androgyne — 1) Hermaphrodite; 2) A Eunuch; An Effeminate Man; 3) A Virile or Masculine Woman. II. Androgynous — uniting both sexes in one or having characteristics of both; being in nature both male and female; hermaphroditic. III Androgyny — Hermaphroditism. Effeminacy». Между тем понятие андрогинности гораздо выше и глубже, чем простое физическое уродство гермафродита. Прекрасная характеристика андрогина и андрогинности встречается в труде проф. Николая Бердяева: «Смысл Творчества: Опыт оправдания человека» (Москва, 1916), где находим мы нижеследующее определение: «Андрогинизм есть окончательное соединение мужского и женского в высшем богоподобном бытии, окончательное преодоление распада и раздора, восстановление образа и подобия Божия в человеке». Далее Н. Бердяев говорит, что на андрогине — «отблеск природы божественной»; в нем должна быть «слиянность конечная», ибо «соединение мужского и женского должно быть глубинным». И, наконец, «бытие андрогина — тайна, которая никогда не будет вполне разгадана в пределах этого мира».
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
1 (стр. 424). Вервена — растение Венеры; собирается во время сбора винограда. Курение вервены возбуждает любовь и дает веселое расположение духа.
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
1 (стр. 429). Палимпсест (греч.) — древняя пергаментная рукопись, в которой первоначально начертанные письмена соскоблены и по сглаженной поверхности написан новый текст. В настоящее время путем особой химической обработки удается восстанавливать стертое написание.
2 (стр. 429). Рок — мифическая птица Востока (Аравия), сказочная по своим размерам и силе: она, якобы, уносила слонов для питания своих птенцов.
3 (стр. 430). Пентакль — условное синтетическое изображение, с точностью выражающее в знаке или священном символе те начала, законы и факты, которые определяют главную суть и основную мысль совершаемого магического действия. Изображения эти нарезываются на металлах, посвященных планетам; медь — металл Венеры.
4 (стр. 430). Нард — душистая эссенция (эссенция по-персидски — аттар), добывавшаяся из валериановых растений на Гималаях. В числе других составных частей, нард употребляется при изготовлении благовонных умащений. Упоминается в Ветхом Завете и в Евангелии. Во времена Рима нард привозился из Индии в алебастровых сосудах и ценился очень высоко.
5 (стр. 430). Камедь — см. примеч. 4 к гл. 1.
6 (стр. 430). Лекиф (греч.) — кувшин для масла и благовоний, цилиндрической или округлой формы; самый распространенный, белый лекиф с многоцветным рисунком употреблялся в Афинах в качестве погребальных приношений.
7 (стр. 430). Эон (греч.) — огромный срок времени, не поддающийся определению числом лет.
8 (стр. 432). Фелонь — длинная, пышно орнаментированная мантия, раскрытая спереди.
9 (стр. 432). Религиозная мистика всегда придавала глубокое значение «высокой любви». Как пример, можно привести выдержку из того, что говорит по этому поводу Р. Иуда, сын Исаака Абравангеля, более известный под именем Лев Иудей: «общее значение любви в том, что она есть живоносный дух, плодотворящий весь мир, и связь, соединяющая всю вселенную. Но прямое назначение высокой любви между мужчиной и женщиной таится в том общении возлюбленного с возлюбленною, при котором конечною целью является претворение возлюбленной в возлюбленного. И когда такая любовь обоюдна, она описывается для соучастников, как взаимное претворение одного в существо другого». — И далее: «Любовь, возлюбленный и возлюбленная — суть одно в Боге, так как Бог есть завершение всей любви во всем мироздании». (Arthur Edward Waite: The doctrine and literature of Cabalah: page 314: The Mysteries of Love.)
10 (стр. 432). Отмечая в предыдущем примечании указания на то, что обоюдная высокая любовь увенчивается «претворением одного в существо другого» и завершается «единением двух в Боге», позволительно сделать вывод, что в высокой любви достигается то окончательное соединение мужского и женского, в «слиянности конечной», которое создает высшее богоподобное бытие андрогина. Вследствие чего мистерию высокой любви можно рассматривать как величайшую из всех мистических тайн. Поэтому-то в данных строках и указывается на осуществление в высокой любви высших гностических таинств: «крещения эфиром, крещения духовным миром и крещения живым дыханием света». И, по свидетельству одного из апокрифов, поучая
ищущих этих высших таинств, — «Иисус сказал им: Что же до таинств, которых вы ищете, то нет тайн выше их. Они поднимут ваши души к Свету всех светов, к Святыне всех святынь, в область правды и справедливости, в область, ГДЕ НЕТ НИ МУЖСКОГО, НИ ЖЕНСКОГО, в область, где нет форм, но только свет бесконечный и неизречный». (Из “The Books of the Savior”^ гностического евангелия, дополняющего “Pistis Sophia”. G. R. S. Meads Pistis Sophia; p. 380. London, 1896.)ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
1 (стр. 434). Египетские и ассирийские сфинксы, с человеческими лицами и орлиными крыльями на теле полубыков и полульвов, были мистическим и художественным синтезом четырех стихий или элементов. Символом природного единства стихий был и Тетроморф в видении Иезекииля. В Апокалипсисе — Откровении Св. Иоанна Богослова (глава 4, стихи 7 и 8) дано такое описание четырех животных у «престола Сидящего»: «и первое животное было подобно льву, и второе животное было подобно тельцу, и третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет». Этот символ славословия всей вселенной у престола Вышней Славы встречается и в Литургии, когда во время Проскомидии, знаменуя единение всего мира вокруг величайшей из Тайн, священник возглашает: «поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще». — В таком же значении хвалы, возносимой всеми элементами природы, упоминаются в молитве Жреца слово человеческое, клекот орлиный, рев быка и рык льва. См. также примеч. 4 к гл. 34.
2 (стр. 434). Внутреннее значение заклинания, произносимого Жрецом при обряде мистического венчания (<две строфы, начиная со строки «Светом, укрытым…»>), раскрывается в учении Кабалы о десяти Сефиротах или истечениях Божества, которые созидают вселенную. Не посягая на исчерпывающее соответствие отдельных подробностей и терминологии в поэме с этой сложной религиозной концепцией, автор использовал основные мыслит, в ней заложенные, о стихийном космическом стремлении к преодолению мирового дуализма чрез единение мужского и женского начал. Вот какова, в кратких чертах, суть этого учения: Бог есть Дух, а мир — материя. Бог — бесконечность, а мир конечен. Отсюда –
дуализм в мироздании, где единство должно быть восстановлено. И стремление к единству и жажда цельности пронизывают весь еврейский мистицизм. Кабала устанавливает следующую схему взаимоотношений Духа и материи. Существует ряд эманаций — десять сефиротов, в виде излучений Божественной Воли, которые соединяют Творца и Его вселенную. Пять сефиротов мужской природы и пять женской. На непрерывном их стремлении к соединению мужского и женского в парных сочетаниях зиждется жизнь мироздания. Венец, Мудрость, Милость, Победа и Красота — мужские сефироты; Царство, Разум, Суд, Счастье и Основа — женские. Венец — эмблема идеального мира, а Царство — мира реального: это дух и материя, вечное и преходящее; их чета часто называется «Два Лица». Их назначение состоит в непрерывном излиянии всё новой благодати на мир. Чрез свой союз они продолжают процесс творения. Точно так же обоюдно стремятся к соединению Милость (источник мужских душ) и (источник душ женских) — две руки Бога. Милость дает жизнь, Суд несет смерть. Их разъединение повлекло бы за собою гибель мира. Но они непрерывно совмещаются в понятии Красоты, которой вещественный символ — Сердце. В свою очередь, Красота, олицетворяющая небо, стремится к слиянию со сферой Царства, олицетворяющей в этом случае землю. Их союз осуществляется в сфере, называемой «базис» или «основа», что вместе с тем значит «соитие», ибо соединение Красоты и Царства в сфере Основы, т. е. любовное соединение Неба и Земли, осуществимо лишь тогда, когда существует и половое единение в человеческом роде. Вообще половые сношения людей имеют важное значение в этой мистической схеме вселенской жизни. Идеальный горний мир (Венец) существовал гораздо раньше, чем создан был наш реальный или дольний мир (Царство); и в то время царила любовь, а всё существование было подобно одному великому объятию. Но оно было нарушено с возникновением физического мира. С тех пор союз постоянный сменился союзами временными, соитиями, как в горнем, так и в дольнем мирах.
Сам Бог, при всем своем единстве, не был завершен со всею полнотою и не ощущал гармонии, пока не создал вселенной. И Он стал самим собою лишь тогда, когда «вступил в союз со Своею Славой» и избрал Израиля Своей женой. И так как Создатель отражается в Своем создании, то, будучи Сам Един, Он обитает лишь в том, кто, подобно Ему, один. А человек может быть назван единым лишь во время половой близости мужчины с женщиной. И, совершенно так же, божественное присутствие рассматривается как дуализм в единстве, при всех парных сочетаниях Сефиротов. Наконец, все эти временные союзы вновь союзом постоянным в абсолютной целости, после явления Мессии. Но душа Мессии — последняя в запасе душ, созданных Богом при сотворении мира. Следовательно, Мессия придет, когда все души будут рождены и рядом перевоплощений очищены для возвращения к своему Божественному Первоисточнику. А отсюда каждый, кто увеличивает население земли, помогает сокращению промежутка между своим временем и сроком пришествия Мессии: он приближает соединение Божественного Бытия с жизнью творения, слияние Создателя с его созданием в вечном единении. (В. Z. Goldberg. The Sacred Fire — The Story of Sex in Religion. Book III, Chapter I: Love in the Synagogue. Garden City, N.Y. — 1930.)