Гибель замка тамплиеров

– Да, – твердо ответил Морис Бэйтс, понимая, что от этого ответа зависит его будущее. – Но что я могу – один и в чужой стране?

Мартин Крюгер помолчал, словно признавая справедливость его слов и обдумывая их. Наконец он снова заговорил.

– Где-то год тому назад со мной пытался встретиться капитан жандармерии из Леона. Это испанский городок неподалеку от замка тамплиеров. Его имя Карлос Санчес. Как передала мне Ирэн, он хотел сообщить что-то, имеющее отношение к Ламии Ламиани. Ты не знаешь ее, я имел с ней дело еще до того, как ты начал работать в нашей компании. Она из рода ламиаков. Выполняла для меня кое-какую грязную работу, которую я не мог поручить чистоплюям вроде тебя. Только не обижайся…

– Non omnia passum omnes, – словно пытаясь оправдаться, сказал Морис Бэйтс.

– Да, ты прав, не всякий все может, – буркнул Мартин Крюгер. В его голосе прозвучало сожаление. – Ламия не могла многое из того, на что способен ты. Но зато она с легкостью отправляла ad patres, к праотцам, моих врагов. Или снабжала меня информацией, войдя к ним в доверие. Да мало ли что еще… Я всегда был доволен ее работой. Но после выполнения последнего задания она куда-то пропала. А потом объявился этот полицейский. Разумеется, я не стал с ним встречаться. Но теперь приходится признать, что иногда и я бываю недальновидным.

Морис Бэйтс попытался возразить, но Мартин Крюгер не стал его слушать.

– Забыл сказать, что какое-то время Ламия была любовницей Анжело Месси, и тот не раз приглашал ее в замок тамплиеров. Так что она хорошо ориентируется в замке. И, сдается мне, сильно недолюбливает его нынешнюю хозяйку. Быть может, она сама метила на ее место, и теперь не может простить…

Мартин Крюгер насмешливо фыркнул.

– Ты сегодня же встретишься с капитаном Санчесом и узнаешь от него, где находится Ламия, – сказал он тоном, не допускающим возражений. – Потом навестишь ее, где бы она ни была, и предложишь поработать на меня. Уверен, она согласится. Ее обычная такса – десять миллионов, из них один – авансом. И не скупись, Морис. Если она потребует на этот раз больше, заплати.

– И в чем будет заключаться ее работа? – осторожно поинтересовался Морис Бэйтс. Его удивляло, что обычно чрезвычайно расчетливый и даже жадный, когда дело касалось денег, в этом случае Мартин Крюгер не скупился.

– А вот это уже сам решай, – хмыкнул Мартин Крюгер. – Почему я должен думать за тебя? Но библиотека должна быть моей. И помни: periculum in mora – опасность в промедлении.

В трубке зазвучали короткие гудки. Какое-то время Морис Бэйтс сидел неподвижно, задумавшись. Его мозг лихорадочно работал, осмысливая новую информацию. То, что ему предстояло сделать, Морису Бэйтсу было не по душе. Он никогда не был убийцей. А Мартин Крюгер весьма недвусмысленно дал ему понять, что жизнь вдовы Анжело Месси зависит от того, продаст она ему библиотеку или продолжит упрямиться. И эта Ламия Ламиани… Наемная убийца Мартина Крюгера, жестокая и беспощадная, как все представители древнего рода ламиаков, умеющие принимать змеиный облик и при необходимости, или даже по собственной прихоти, безжалостно убивающие всех, кто вставал на их пути. Ему придется найти ее и использовать в интересах дела. Весьма обтекаемая формулировка, за которой можно многое скрыть от своей совести. Но не слишком ли часто он поступается совестью с тех пор, как начал служить Мартину Крюгеру?

Дойдя в своих размышлениях до этого пункта, Морис Бэйтс подумал, что с него хватит на сегодняшний день копания в душе. И ему лучше всего воспользоваться советом старого гнома, пусть и данного с недобрыми намерениями: иногда нужно действовать, не раздумывая. Приняв это решение, он направил свой автомобиль в Леон, который по счастливой случайности находился всего в часе или чуть больше быстрой езды от замка тамплиеров.

– Хоть в чем-то мне сегодня повезло, – сказал сам себе Морис Бэйтс, и уже до самого Леона ни о чем не размышлял, отдавшись упоению скорости.

Он всегда любил головокружительную гонку на автомобиле по скоростным трассам, нарушая все возможные ограничения, но обычно предпочитал делать это ночью, чтобы не вступать в конфликт с полицией. Днем примерный законопослушный гражданин – ночью сорвиголова. Доктор Джекил и мистер Хайд в одном лице, как однажды сказала ему Ирэн, узнав о его страсти. Но после того, как однажды он прокатил ее по ночному шоссе, она сменила гнев на милость, и тоже увлеклась ночными гонками. Это было так чудесно: звездное небо, мелькающие в свете фар деревья, машущие им вслед ветвями, опустевший безмолвный мир, и только они вдвоем в тесном салоне автомобиля, словно астронавты, плывущие во Вселенной к далекой звезде, обещающей им все, о чем они мечтали…

Морис Бэйтс снизил скорость автомобиля только на окраине Леона. Городок, окруженный полуразвалившимися крепостными стенами, построенными еще древнеримскими легионерами, мог похвастаться разве что обилием старинных церквей. Морис Бэйтс, осторожно проехав по его узким улочкам, довольно быстро нашел здание, в котором размещалась жандармерия. Однако перед тем, как зайти в него и встретиться с неведомым капитаном Санчесом, он решил подкрепиться в одном из крошечных ресторанчиков, который заметил неподалеку. Он плохо переносил авиаперелеты, и в самолете, который доставил его из Нью-Йорка в Мадрид, ничего не ел. А потом добирался на арендованном в аэропорту автомобиле до замка тамплиеров, на протяжении всех трехсот с лишним километров пытаясь выветрить из своих легких затхлый запах замкнутого пространства авиалайнера, переполненного дурно пахнущими потом и парфюмерией людьми. Все это время при одной только мысли о еде его начинало подташнивать. И лишь сейчас, увидев вывеску ресторана, он вспомнил, что ничего не ел почти сутки. Мгновенно голод начал терзать его желудок, как разъяренная акула.

Внутри было прохладно и тихо. Столики с каменными столешницами, массивные деревянные стулья с высокими спинками, приподнятый подиум для танцев в глубине зала – все выглядело очень древним, словно последние несколько столетий, значительно изменившие облик самой Испании, промелькнули, оставшись незамеченными хозяевами заведения. Когда Морис Бэйтс присел за один из столиков в углу зала, к нему не спеша, всем своим видом демонстрируя чувство собственного достоинства, подошла невысокая, чуть полноватая женщина средних лет. На ней была одета длинная красная юбка и черная полупрозрачная блуза с короткими рукавами, обнажающими красивые руки. Если бы не белый передничек и доска в руках, в которую она вписывала мелком заказанные клиентом блюда, ее скорее можно было бы принять за танцовщицу фламенко, чем за официантку. На улыбку Мориса Бэйтса и его приветственное «ола!» она ответила строгим, не допускающим вольностей, взглядом.

– Могу предложить корвель де каню, – произнесла она, не дожидаясь вопроса, таким тоном, как будто читала давно заученный и изрядно надоевший ей текст. – Как раз сегодня привезли свежего сыра. Наш повар прекрасно готовит это блюдо и даже дает мастер-классы по его приготовлению. Он знаменит на весь Леон. Его зовут Алехандро. Может быть, слышали о нем?

Она говорила по-испански, но Морис Бэйтс понимал ее. Он в совершенстве знал большинством языков, на которых разговаривали люди.

– К сожалению, не слышал, – сухо ответил Морис Бэйтс. Он не любил сыр, а особенно его запах. – А что кроме корвеля де каню есть в меню?

– Ах, да, вы же турист, откуда вам знать о нашем Алехандро, – с легким презрением в голосе произнесла женщина. – Еще есть мясо кролика с добавлением горчичного соуса, мясо дикого кабана, требуха и кровяная колбаса. На горячее овощной суп с вермишелью или чесночный суп.

Подумав, Морис Бэйтс заказал овощной суп и кролика. Официантка разочарованно хмыкнула и с затаенной надеждой спросила:

– А какое вино будете пить?

– Ничего, – коротко ответил Морис Бэйтс. – Если можно, то принесите ледяной воды.

– Так вы паломник? – удивленная таким скупым заказом, не удержалась от вопроса официантка. В ее тоне прозвучали почтительные нотки. – А по виду и не скажешь!

Морис Бэйтс не ответил, но официантке этого и не требовалось. По природе своей она была общительной женщиной, но в жизни слишком много натерпелась от мужчин, обращавшей ей во зло ее же любвеобильность. Поэтому в ее душе отчаянно боролись два чувства – желание поболтать с симпатичным клиентом и опасение, что она может навлечь на себя новые неприятности. Но еще ей было нестерпимо скучно, потому что в этот час ресторан был пуст, и обещал оставаться таким еще долго. А потому она, забыв об осторожности и успокоив себя тем, что от человека, путешествующего по святым местам, плохого ждать не приходится, разговорилась.