Гибель замка тамплиеров

Прочитав сообщение и сопоставив даты, Морис Бэйтс невольно вздрогнул – Мартин Крюгер заплатил Ламии Ламиани десять миллионов евро в тот же день, когда погиб его дядя, Эргюс Бэйтс. Это могло быть простым совпадением. А могло и не быть.

После мощного взрыва от Эргюса Бэйтса не осталось ничего, как будто старого эльфа никогда и не существовало на свете. Следствие так и не установило, кто подложил взрывное устройство в его дом. Морис Бэйтс знал, что некоторые опрошенные полицией соседи вспомнили, как незадолго до взрыва из ворот дома дяди выехал автомобиль, за рулем которого находилась молодая женщина. Но ее так и не нашли.

«А если это была Ламия Ламиани?» – подумал Морис Бэйтс. И сам ужаснулся этой мысли. На память ему пришли слова, сорвавшиеся с губ Мартина Крюгера, когда он упомянул о дяде Эргюсе в связи с библиотекой замка тамплиеров. «А я жалел, что отдал приказ», – сказал Мартин Крюгер. Что эта вырвавшаяся невзначай фраза значила? Ламия Ламиани работала на Мартина Крюгера, возможно, убивала по его приказу. А от замка Лип, где она тогда находилась, до Лондона не так уж далеко…

«Нет, лучше не думать об этом, – покачал головой Морис Бэйтс. – Во всяком случае, сейчас».

У него было чувство, что он сходит с ума. Он подошел к мини-бару, налил стакан виски, хотел его выпить, но увидел свое отражение в зеркале, висевшем на стене. Он долго смотрел на него, а затем выплеснул виски в лицо своему двойнику.

Усталость и нервное перевозбуждение сделали свое дело. Внезапно Морис Бэйтс почувствовал непреодолимую сонливость. Он дошел до кровати и упал на нее, не раздеваясь. Мрак мгновенно окутал сознание эльфа, напустив на него демонов мести, скрывающихся в нем. Всю ночь Мориса Бэйтса мучили кошмары.

Глава 6

Наутро Морис Бэйтс проснулся с сильной головной болью, все тело ныло и ломило, словно он перенес тяжелую болезнь. Не хотелось вставать и даже открывать глаза. Но приняв ледяной душ, он почувствовал в себе силы жить дальше. Вчерашний день канул в небытие, и Морис Бэйтс постарался забыть о нем. У него было слишком много дел в настоящем и еще больше планов на будущее, чтобы рефлексировать из-за прошлого. Он всегда с презрением относился к шекспировскому Гамлету, о котором узнал от Ирэн, любившей театр. И теперь, попав в подобную ситуацию, не хотел уподобляться слабовольному датскому принцу.

Морис Бэйтс пил в ресторане отеля приготовленный специально для него обжигающе горячий ирландский чай с медом и виски, посыпанный щепоткой мускатного ореха, когда ему позвонил Антонио Рамирас.

– Ламия выйдет через час, – захлебываясь от радости словами, почти кричал адвокат. – Сейчас я заеду за вами, и мы встретим ее. Или я могу один, если вам некогда.

– Это далеко? – спросил Морис Бэйтс, морщась от звука его голоса.

– Тюрьма Сото дель Реаль находится в сорока километрах к северу от Мадрида.

– Я жду вас, – принял решение Морис Бэйтс. – Сам я сегодня не рискну сесть за руль, так что поедем на вашей машине.

Автомобиль адвоката подкатил к отелю уже через пять минут. Морис Бэйтс вышел через пятнадцать, и все это время Антонио Рамирас периодически подавал короткие сигналы, изнывая от нетерпения. К нему уже направился разозленный полицейский, когда Морис Бэйтс сел в автомобиль, и тот, сразу набрав скорость, помчался по Гран Виа, лавируя между другими машинами и почти чудом избегая столкновения.

– Я люблю быструю езду, – спокойно заметил Морис Бэйтс. – Но за городом, где нет полицейских и можно не так строго соблюдать правила дорожного движения. Если вы не возьмете себя в руки, то мы попадем в аварию или вас арестуют, и встречать Ламию Ламиани мне придется одному.

Довод подействовал, и Антонио Рамирас снизил скорость и даже сменил стиль езды, покорно следуя в веренице выезжающих из Мадрида машин. Его нервное возбуждение теперь выражалось только в потоке слов, который он обрушил на Мориса Бэйтса.

– Вы никогда не были в тюрьме Сото дель Реаль? – спросил он. И, не дожидаясь ответа, начал рассказывать. – Это не одно здание, а целый городок, огражденный высокой бетонной стеной от окружающих его полей и протекающей неподалеку реки. А над всеми блоками, в которых содержатся заключенные, возвышается сторожевая башня. Вы увидите ее еще издали. Мне всегда хотелось забраться на ее смотровую площадку и взглянуть на окрестности.

– Нет ничего проще, – заметил Морис Бэйтс. – Совершите преступление. Вас отправят в эту тюрьму. И вы сможете осуществить свое желание.

– Заключенных на эту башню едва ли пускают, – не поняв шутки, возразил ему адвокат с самым серьезным видом. – А вообще-то их жизни в тюрьме Сото дель Реаль можно даже позавидовать. В тюремных блоках в основном двухместные и одиночные камеры, и все они оборудованы собственным санузлом. Как вам это, а?!

– Впечатляет, – кивнул Морис Бэйтс. Он не слушал адвоката, а думал о своем, иногда кидая реплики, чтобы поддержать разговор.

– Заключенные имеют возможность работать в производственных мастерских, а желающие учатся в школе, посещают библиотеку и спортивный комплекс с бассейном, – восторженно продолжал Антонио Рамирас. Он был похож на риэлтора, который пытается продать клиенту загородный дом. – Здесь есть даже свой детский сад для женщин, отбывающих срок вместе с малолетними детьми. Не случайно тюрьма Сото-дель-Реаль считается образцовой. Мне стоило больших усилий, чтобы Ламию перевели сюда.

Сказав это, он посмотрел на Мориса Бэйтсан с таким видом, словно ожидал от него похвалы.

– Испанцы имеют удивительную способность – они восхищаются всем, что есть в их стране, даже тюрьмами, – сказал с усмешкой Морис Бэйтс. – Стоит ли удивляться, что именно в Испании столько веков процветала инквизиция.

Антонио Рамирас бросил на него неодобрительный взгляд. Но не стал спорить, потому что увидел сторожевую башню, показавшуюся вдали. Он жестом указал на нее Морису Бэйтсу.

– Чем-то она напоминает мне библейскую Вавилонскую башню, – заметил тот. – Интересно, сколько заключенных содержится в этой тюрьме?

– Свыше полутора тысяч, – мгновенно ответил адвокат. Казалось, он знал об этой тюрьме все, что только было возможно. – Каждая четвертая из них – женщина.

– Есть иностранцы?

– Должны быть. Помнится, в газетах писали, что судья отправил сюда сбежавшего из своей страны русского олигарха, заподозренного в отмывании денег и неуплате налогов уже в Испании. Да и Ламия, насколько мне известно, не испанка.

– И смешал Господь язык их, так чтобы один не понимал речи другого, – задумчиво произнес Морис Бэйтс. – И рассеял их по всей земле… На горе всем остальным ее обитателям.