Гибельный голос сирены

– А неофициально? – хмыкнул он.

– Я совершенно свободна и живу одна, – ответила она его же словами.

– Сколько между нами общего…

– Почему вы не женились? Держитесь за свою свободу?

– Вовсе нет. Просто как-то так вышло… неудачно.

– Не попалась достойная?

– Достойных много. Моей нет.

– Верите в половинки?

– Верю в любовь. И в то, что, если она есть, люди могут преодолеть вместе любые трудности. Я безнадежный романтик в глубине души.

– Я тоже, – призналась Мэри. – Но пытаюсь искоренять в себе романтизм.

– Почему?

– Неактуален.

– Да бросьте. Есть ценности вечные.

– Считаете романтизм ценностью?

– Да. Потому что, утратив его, уже не вернешь. Кольцо потеряли, машину разбили, дом сгорел, все это можно восстановить или отреставрировать. Но если романтизм утерян, то это все… Его ничем не заменишь. Значит, это ценность. В материальные я не верю.

– Странно слышать это от человека, который носит швейцарские часы и ездит на «БМВ».

– Если у меня есть возможность их покупать, хорошо. Но это не является моей целью. Иначе я не ушел бы с престижной и хорошо оплачиваемой работы в органы.

– В полицейских буднях тоже есть для вас романтика?

– Возможно. А что для вас работа радиоведущей?

– Она мне нравится, но я не могу сказать, что это мое.

– А что ваше?

– Не знаю… Возможно, материнство. Мне кажется, я была бы отличной «наседкой». Но работу в эфире исключать бы не стала. Это хороший доход. Без прагматизма даже романтикам сейчас никуда.

– Согласен….

Они встали на светофоре. Левон смотрел в окно. Мэри украдкой бросала на него взгляды и вспоминала свой эротический сон. Интересно, он в сексе такой же пылкий, как ей пригрезилось?

Зазвонил телефон. Мэри посмотрела на экран. Ленка!

Отвечать не хотелось. И она не стала этого делать. Потом скажет, что не слышала.

– Смотрите, какое милое место! – Левон ткнул пальцем в окно, указывая на окна какого-то кафе, над которыми были натянуты полосатые тенты. – В парижском стиле.

– Наверное, французская кондитерская.

– А пойдемте туда?

Мэри согласно кивнула.

Левон припарковал машину возле заведения, они вышли. На подоконниках стояли кадки с бархатцами. Кто-то считает их «могильными» цветами, а Мэри они очень нравились. У себя на балконе она тоже их выращивала.

Вошли, сели за столик.

– Что будете? – спросил Левон, раскрыв меню.

– Кофе.

– С чем?

– С таком.

– С чем? – не понял он.

– В смысле, ни с чем. Просто так.

– Так не пойдет, – улыбнулся он. – Пирожное вы обязаны съесть.

– Хорошо, одно съем.

– А я еще мороженое буду фисташковое. Обожаю его.

Он сделал заказ. Мэри, пока Левон разговаривал с официанткой, тайком смотрелась в зеркало. Проверяла, все ли в порядке с лицом и прической. Вроде нормально. Но не мешало бы немного подкраситься.

– Извините, я на минутку.

– Мне тоже руки помыть надо. Пойдемте вместе.

Сегодня Мэри была на каблуках, и она стала выше Левона. Ее это не смущало. А его, интересно?

Они зашли в туалеты, каждый в свой – мужской и женский. Мэри сразу начала марафет наводить. Но боялась перестараться. Чтоб Левон не заметил, что она не только руки мыла, но и глаза подводила и пудрилась.

Вернулась за столик. Левон уже ждал ее.

«Какой он все же симпатичный, – подумала она. – Не верится, что он мной реально заинтересовался… Но, с другой стороны, зачем ему меня обманывать? Хочет, как и Лука, поживиться за мой счет? Зарплаты полицейского на запчасти к «БМВ» не хватает?»

Мысль была абсурдной. Но Мэри, обжегшись на молоке, теперь на воду дула. Всегда ждала подвоха. Любопытно, пройдет это со временем или только усугубится?

«Ты дура, Мэри! – мысленно гаркнула она на себя. – Неуверенная в себе закомплексованная дура! Меняйся!»

– Наш заказ уже принесли, – сообщил Левон. – Налетаем.

Она сделала глоток кофе. Он оказался очень вкусным. Все же это огромное удовольствие – пить кофе. Мэри обожала и вкус его, и запах.

– А у меня для вас сюрприз, – сказал Левон и из своей кожаной сумки достал бумажный сверток.

Нина сразу уловила аромат сливок и персика.

– Мыло? – догадалась она.

– Нет.

Она удивленно вскинула брови.

– А что?

– Да вы посмотрите сами…

Она заглянула в бумажный пакет и ахнула:

– Единорог!

– Вот вы и увидели его еще раз. Теперь совершенно точно удача будет вам сопутствовать.

– Спасибо огромное. – Левон пожал плечами – не за что. – Я даже немного успокоилась…

– Правильно сделали.

– Вы триллеры любите?

– Смотрю иногда. Но не скажу, что их поклонник. Триллера мне и в жизни хватает, только он не такой увлекательный, как фильм.

– А я обожаю. Вернее, обожала. До того, пока не стала его «героиней». Я, когда смотрела их, умирала от страха, но знала, что конец будет счастливым. Ведь это обычное дело в голливудском кино, не правда ли?

– За редким исключением.

– Но в жизни же все не так!

– Увы…

– Поэтому теперь я возненавидела триллеры. Но их сюжеты постоянно крутятся в моей голове. Я отождествляю себя то с одной героиней, то с другой. И мне так страшно…

– Все будет хорошо, обещаю. И вы, как героиня триллера, не только останетесь живы, но и найдете свое счастье.

– Такие финалы редки. Но иногда героини обретают счастье с каким-нибудь бравым полицейским.

– Так вот он я, к вашим услугам!

Она засмущалась, опустила глаза. И начала суетливо стряхивать воображаемые крошки со скатерти…

– Вкусный кофе, да? – Левон сжалился над ней и заговорил на «безопасную» тему.

– Очень. Я его пила бы литрами. Но воздерживаюсь.

– Да, много кофе вредно.

– А вы следите за здоровьем?

– У меня не получается. Питаюсь черт знает как. Не высыпаюсь. Спорт – редко. Может, раз в неделю погоняем мяч по полю с ребятами. Ну, вот разве что не курю и пью мало. А вы, судя по всему, очень следите?

– Да тоже не особо. Просто стараюсь во всем знать меру.

Они выпили кофе, полакомились. Левон попросил счет. Мэри полезла за деньгами.

– Даже не думайте, барышня, – предупредительно взмахнул рукой он. И Мэри не стала протестовать и настаивать на том, чтобы заплатить за себя. Хотя обычно она так и делала. С тем же Фиделем, например. Они, бывало, после работы (если вместе заканчивали) шли в какое-нибудь заведение, чтобы перекусить, и Мэри расплачивалась за себя сама. Так повелось с самого первого раза: принесли счет, она достала кошелек, и Фидель не стал возражать. И даже когда они стали любовниками, счет делили надвое. Для Европы – это норма. Для России – странность.