Гибельный голос сирены

– Шеф, вы бы поторопились, – нервно проговорил Федор. – Господин Дубинин ждать не любит!

– А я не люблю торопиться, когда занимаюсь своим делом, – парировал Пьер, поливая стейк горчичным соусом с измельченными маринованными огурцами и свежим укропом (это была его придумка). – Если вы, Федор, не будете мне мешать, я закончу гораздо раньше.

Администратор, закатив глаза, удалился. Знал, что с шефом спорить бесполезно.

Через две минуты блюдо было поставлено на поднос официанта. А Пьер, сняв испачканный фартук и сполоснув руки, вышел в зал принимать благодарность министра Дубинина.

Те, кто видел Мореля впервые, даже подумать не могли, что он повар. Людей этой профессии обычно представляют полными, уютными, благодушными. Пьер же походил на бандита. Высоченный, мускулистый, бритый и с бородой. От него люди шарахались, если встречали темной ночью в пустынном переулке.

Он нравился женщинам. Мужчина с брутальной внешностью и тонкой душой – мечта каждой. А если еще учесть, что Пьер великолепно готовил, был французом (женщины почему-то считали их особенно галантными), то его просто рвали на части представительницы слабого пола. Особым успехом он пользовался у романтичных барышень лет двадцати. Но Пьеру они были не интересны. Ему нравились дамы постарше. Хотя те к нему относились несколько настороженно. Не понимали, в чем подвох. И привлекательный, и небедный, и галантный, готовит изумительно и… Холостой? Что же с ним не так?

А с Пьером и на самом деле было кое-что не так. Он любил женщину, которая принадлежала другому, и желал видеть рядом с собой только ее. Остальные так… От скуки и одиночества… И для тела, конечно.

Ее звали Александрой. Сашенькой, как Пьер величал ее про себя. Она работала на телевидении. Вела дневные новости на одном из центральных каналов. На экране всегда очень серьезная, даже несколько суровая, в жизни она была мягкой, веселой и нежной…

«Моя нежная девочка… Сашенька…» – шептал Пьер, глядя на ее фото или видя Александру по телевизору. А потом вспоминал, что она не его… И плакал. Не глазами – сердцем.

Они познакомились на телевидении. В кулинарном шоу, где пищу готовят профи и любитель. Любители обычно были людьми публичными: актерами, спортсменами, политиками, телеведущими. Александру Пьер видел до этого на экране пару раз. Отметил, что очень красива, но не заинтересовался. Она казалась ему холодной и бездушной. Как манекен в магазине женской одежды…

А в жизни она оказалась другой!

Пьер не мог от нее глаз отвести. Когда ведущий подходил к Саше и она с ним общалась, Пьер вместо того, чтобы сосредоточиться на приготовлении блюда, смотрел на нее. После того как съемки закончились, он подошел к своей сопернице (зрители выставляли им баллы, и Пьер победил), чтобы пригласить ее в свой ресторан. Та согласилась. Уже на следующий день Морель кормил Сашу разными вкусностями. Она заказала всего лишь овощной салат и рыбу, но ей носили и носили презенты от шефа. Александра после третьего блюда попросила официанта позвать Пьера. Когда тот вышел к ней, она взмолилась:

– Прошу вас, Пьер, ничего больше не присылайте. Еда очень вкусная. Но я не могу столько есть!

– А вы не ешьте, только пробуйте.

– Все равно не могу! Я на диете… А тут все такое калорийное…

– Зачем вам диета? Вы и так прекрасно выглядите.

– Потому и выгляжу прекрасно, – улыбнулась она. – Потому что сижу на диете. Я очень склонна к полноте.

– И все же я настаиваю на том, чтоб вы отведали еще одно блюдо. Это очень легкий десерт. От него не поправишься…

И он прислал ей десерт, приготовленный собственноручно. Хотя очень редко брался за десерты. Не потому что не получались они у него, просто не любил размениваться. Считал их пустяками. Но для Сашеньки он приготовил чудесное суфле со смородиной. На самом деле очень легкое. И был несказанно рад тому, что оно Сашеньке понравилось. Она жмурилась от удовольствия, когда ела. А потом облизнула ложечку, на которой оставалось немного смородиновой подливки.

Они обменялись телефонами, и через три дня, в воскресенье, Пьер пригласил Сашу прогуляться по парку. Она с радостью приняла его предложение. Стояла золотая осень. Светило солнце, дул легкий приятный ветерок. Он ерошил длинные черные кудри Сашеньки. На экране она всегда показывалась с гладко зачесанными волосами. Пьер и не думал, что они у нее вьются. Ему очень нравились кудри. И он не понимал, почему некоторые женщины их выпрямляют.

Пьер собрал яркий букет из опавших листьев и преподнес их Саше.

– Как красиво, спасибо! – воскликнула она, утопив лицо в листьях. Очень шли ей эти цвета: желтый, оранжевый, багряный! К ее смуглой коже, черным волосам, шоколадным глазам. Пьер в этот момент жалел о том, что не обладает художественным даром. Иначе обязательно написал бы «осенний» Сашин портрет по памяти.

– У меня с собой кофе и пончики, – сказал он, хлопнув по своей заплечной сумке. – Давайте перекусим?

– С удовольствием.

Они нашли свободную лавочку. Пьер достал из сумки термос и пакет с уже подостывшими, но все еще теплыми пончиками (он завернул их в фольгу). Разлив кофе по стаканчикам, протянул один Саше, второй поставил рядом с собой на лавку. В салфетку завернул пончик и подал его девушке.

– С утра напек, – сообщил он. – Специально для вас с легким фруктовым кремом, так что не думайте отказываться.

– Я и не собиралась, – улыбнулась она. – Вы как знали, что пончики – моя слабость. С детства их обожаю.

Конечно, он знал, вот и напек их. Прочел в одном интервью о кулинарных и прочих пристрастиях Сашеньки. Жаль, она редко давала интервью, и не обо всех ее «слабостях» ему стало известно. Например, какие мужчины ей нравятся? Об этом Александра Гейнц не распространялась.

– Вкуснятина, – выдохнула Саша, куснув пончик.

– Рад, что вам нравится.

– Мне все очень нравится. Не только пончики. Вы подарили мне чудесный день. Я давно вот так просто не гуляла. Спасибо вам, Пьер.

– Не за что, – смущенно проговорил он. – А хотите, в следующий выходной опять погуляем? Только у реки. У меня есть любимое место за городом. Я покажу его вам…

– Не знаю, смогу ли. Да и вам наверняка есть чем заняться в выходной. – Она сделала глоток кофе. Он был такой, какой она любила: с корицей и малым количеством сахара. – Вы женаты, Пьер?

– Нет.

– Почему?

– Я еще молод… для этого. Как-то не думал пока… – Не мог же он сказать, что на ней, согласись она, он готов жениться хоть завтра… хоть сегодня!

– А сколько вам?

– Двадцать девять, – ответил он. На тот момент ему было именно столько.

– Я думала, вы старше. Но и двадцать девять уже достаточно зрелый возраст…

– Наверное, но я же француз. У нас женятся позже, чем в России.

– Да и у нас сейчас не стремятся выскочить замуж и жениться в двадцать с небольшим, как наши папы, мамы.

– А вы? Во сколько хотели бы?

– Я уже, – улыбнулась она.

Пьер внутренне содрогнулся, услышав последнюю фразу. Да так сильно, будто в его теле вулкан проснулся и начал извергаться…

Сашенька замужем?!

– Вы?.. – У него язык не поворачивался произнести это слово.

– Замужем, да. Неофициально, правда. То есть без штампа. Но у нас была красивая свадьба. На берегу океана.

– Вы никогда не упоминали об этом в интервью…

– А вы читали мои интервью? Надо же. Я не раскрываю подробностей своей личной жизни. Не хочу пускать в нее никого постороннего. Пожалуй, вы первый из малознакомых мне людей, кому я рассказываю о своем браке. Не знаю почему, но я испытываю к вам большое доверие…