Гидра семиглавая

Впервые за добрый десяток лет он почувствовал, что в жилах у него течет не что-нибудь, а кровь. Пока он сидел так, ошеломленный сказочной красоты видением, которое до сей поры скрывала своими габаритами миссис Уилер, Сесили, восхитительно зарумянившаяся от смущения, приблизилась.

– Мистер Стаффорд...
– проговорила она глубоким, сладкозвучным голосом и осеклась, будто не находя слов, чтобы выразить свои чувства.

– Деточка моя дорогая, - выдавил Джордж, поймав руку Сесили и задержав ее в своих ладонях, - если вы пару минуток посидите в этом кресле, я закончу письмо и буду готов с вами побеседовать. Могу поспорить, ваша матушка позволяет себе соснуть часок-другой после обеда, а?

– Святые небеса!
– воскликнула миссис Уилер.
– У меня незамужняя дочь, а этот мужчина обвиняет меня в том, что я - соня! Драгоценный мой сэр, это невозможно: в наш век вульгарной конкуренции нуворишей всегда нужно быть начеку... Впрочем, время от времени мне приходится закрывать глаза.

– Не сомневаюсь!
– одобрительно закивал Джордж и про себя добавил: "Понятное дело, отдыхать-то надо".

– Надеюсь, вы присоединитесь к нам за обедом?
– осведомилась миссис Уилер.

– Ну разумеется! Спасибо за приглашение.

После того как миссис Уилер удалилась, Джордж битый час трудился над письмом матери. Сесили, которой было обещано недолгое ожидание, продержалась две минуты, заскучала и принялась развлекать себя тем, что пыталась заарканить собственные туфли ремешком от сумочки. Джордж, не считавший возможным пялиться на чужие туфли - надо сказать, они того стоили - просто так, нашел наконец оправдание своему интересу и посоветовал ловить их по отдельности.

– Они такие грязные, - сообщила Сесили, - потому что я гуляла и немного запылилась.

– Деточка моя дорогая...
– начал Джордж, который вдруг почувствовал себя неловко.

– Вы меня так уже называли, - перебила Сесили, - и мне это не понравилось. А сейчас, если не возражаете, я немного почитаю, пока вы заканчиваете письмо.
– Уткнувшись в книгу, она тем не менее через каждые десять секунд поглядывала на Джорджа - убедиться, что он все еще пишет, - а молодой человек прилежно заполнил кляксами четыре листа и поймал себя на том, что взялся за пятый, положив его вверх ногами.

Ранним вечером того же дня Джордж и Сесили вдвоем сидели в лодке на озере, у самого берега, перед фасадом пансиона. Вода была кристально чиста и спокойна, только форель и шустрые окуни тревожили безмятежную гладь. Над головами молодой пары стыдливо, с грацией индийских опахал покачивались ветви плакучей ивы, самые нижние слегка задевали поверхность воды, и капли летели с листьев, услаждая слух нежной бесконечной музыкой. Джордж, развалившись на носу лодки, смаковал сигарету - пятую за последние полчаса - и, блаженно щурясь, пускал колечки дыма в сторону прожорливого лебедя, которому Сесили кидала хлебные крошки.

– Не боитесь получить солнечный удар?
– насмешливо поинтересовалась девушка.

– Нет, - искренне удивился вопросу Джордж.
– Здесь, в тени, совершенно безопасно. Пожалуй, даже прохладно. Я отлично себя чувствую.

Сесили подскочила на сиденье и уставилась на Джорджа с немым возмущением.

– Вы думаете, - произнесла она наконец, - что я залезла в лодку, чтобы сидеть и любоваться, как вы курите? Только взгляните!
– Она обвела рукой озеро, на другом конце которого маячила еще одна лодка.

– Они отчалили позже нас! Вам должно быть стыдно! Отвезите меня обратно в пансион.

– А что я такого натворил?
– обиделся Джордж.
– В чем дело?

– В том, что это лодка, а не остров!
– сердито затараторила Сесили. Она должна плыть, покачиваясь на волнах. Когда вы возитесь на сиденье, принимая более удобное положение, она, конечно, тоже покачивается, и это, безусловно, приятно, но я предпочитаю кресло-качалку - эффект тот же, зато безопасно, по крайней мере, не окажусь в воде, когда...

– То есть вы хотите переплыть озеро?
– перебил Джордж.

– Вот именно!
– решительно заявила Сесили.

Молодой человек сел прямо и уставился на свою спутницу с бескрайним изумлением:

– Святые небеса! Зачем? Посмотрите туда!
– Он указал на причал, от которого к пансиону вела узкая тропинка. Причал был в двухстах футах от лодки.
– Мы же проделали такой длинный путь! Нас отнесло сюда ветром, но это же все равно чертовски далеко.

Чего ради нам плыть еще куда-то?

Сесили разглядывала его с нескрываемым презрением.

– Отлично, - процедила она сквозь зубы.
– Передайте мне весло, я возвращаюсь в пансион. Вас, конечно, тоже придется захватить с собой - вы такой тяжелый, что мне не удастся спихнуть вас за борт. Весло, пожалуйста, если вас не затруднит.

На этот раз Джордж почувствовал некоторое раздражение - вернее, не Джордж, а все двести фунтов Джорджа. Если же двести фунтов кого бы то ни было начинают чувствовать некоторое раздражение, они могут сделать с лодкой черт знает что. Через десять секунд внезапной и вынужденной активности молодого человека лодка плавала по озеру днищем вверх, за киль с одного конца отчаянно цеплялась Сесили, с другого - Джордж.

– Я просила вас дать мне весло!
– взвизгнула девушка.

Джордж свирепо посмотрел на нее поверх сверкающего на солнце днища.

– Да вот оно, забирайте, - сердито пропыхтел он, стараясь дотянуться до предмета обсуждения, который дрейфовал в паре футов от него.

– Осторожно!
– завопила Сесили, но было поздно:

Джордж отпустил киль и теперь барахтался, неистово молотя руками и выбрасывая фонтаны, как молодой кит. Равновесие было нарушено - девушка вместе со своим концом лодки ушла на несколько футов под воду. Когда она вынырнула, отплевываясь и порозовев от ярости, Джордж уже обрел точку опоры и вновь пытался достать весло.

– Полагаю, вы умеете плавать?
– пропыхтела Сесили. Если бы Джордж не был таким мокрым, она наверняка испепелила бы его взглядом.

– Умею, - выдохнул Джордж, - но терпеть не могу.

– Я почему-то так и думала. Еще мне кажется, что вы не будете возражать, если я предложу отбуксировать вас к причалу.

– Ну-у... мне как-то неловко...
– с сомнением протянул Джордж.
– Вот если бы вы сбегали в пансион и привели кого-нибудь, кто мог бы вытащить лодку...

Сесили потеряла дар речи. Не говоря ни слова, она толкнула лодку так, что та уперлась Джорджу в грудь.