Гипостасис

Блики яркого летнего солнца, отраженные в шпилях серебристых зданий, заставляли воздух рябить. Сами очертания зданий тоже стали поддергиваться и терять форму. Девушка продолжала в недоумении смотреть на строения. С ними происходило что-то очень странное. Они медленно рассеивались, словно состояли из газа. Прямо на ее глазах одно из них взорвалось облаком бесцветной пыли, а за ней и другие. Сверкающая пыль, оставшаяся от взрывов, повисла в воздухе словно шлейф от фейерверка на фоне голубого неба. Голубого неба, солнца? Нет, не может быть. Голубого неба на этой планете не бывает.

Облако пыли приблизилось к девушке. Оно двигалось отрывисто и сюрреалистично, словно гигантский паук. Оно было бесцветным, словно туман и состояло из мириада лучезарных частиц. Площадь исчезла, сверкающее покрывало накрыло каменные плиты в десятке метров от неё. Песок начал зеленеть. Прямо на глазах Амелии, как в ускоренной съемке кинофильма, на безжизненном камне выросла трава, поднялись стволы деревьев, цветы всех оттенков и форм пробились сквозь толщу булыжника, со стебля на стебель запрыгали деловитые кузнечики. Их стрекот зазвенел у Амелии в ушах, мешая сосредоточиться. Девушка внезапно почувствовала дивный аромат роз, нежный запах фиалок, пряный аромат магнолии...запахи, которые она слышала всего несколько раз в жизни во время своих исследований в искусственных теплицах Арка. Но эти были намного сильнее, они полностью заполнили легкие Амелии и затуманили ей сознание. Стрекот, запах, трава...она не могла сосредоточиться на чем-то одном, все смешалось. А еще у нее отказало периферическое зрение, она ничего не могла видеть кроме этой потрясающей поляны с деревьями, цветами и кузнечиками.

Но поляна также стала поддергиваться, изменяться и, наконец, снова превратилась в облако пыли. Облако на несколько секунд застыло в воздухе, а затем уплотнилось и уменьшилось в размере, начав складываться в затейливые фигуры. Фигуры из густого дыма вскоре приобрели форму, очертания, цвет. Амелия вдруг узнала в этих силуэтах своих родителей...

Она никогда не видела их вживую, но знала, что они должны были выглядеть именно так: Отец, высокий блондин с ясными глазами и рыжей бородой, стоявший по-военному прямо; мать, хрупкая женщина средних лет с добрыми, карими глазами и худыми руками. От нее в сторону Амелии веяло нежностью и любовью. Мать протянула руку к Амелии, и та услышала её слабый, усталый голос:

– Доченька. Подойди, дай на тебя посмотреть хоть...

Амелия неуверенно сделала шаг вперед. Позади родителей снова разрослась поляна с цветами. Вернулись ароматы. Небо окрасилось в голубой цвет. Широкую площадь осветило солнце. Теперь она совсем потеряла способность ясно мыслить. Вот они, её родители, стоят прямо перед ней, а она сомневается?!

– Какая ты стала красавица.
– мужчина улыбнулся ей грустной улыбкой, от которой на глазах девушки навернулись слезы. Какой-то внутренний барьер рухнул, и она пошла к своему дорогому папочке, которого всю жизнь мечтала увидеть, и вот теперь нашла и никогда больше не отпустит ни за что не свете...Амелия побежала.

Джон Скептик медленно шел по следу Хоуп. Каждую минуту он останавливался, чтобы оставить желтые, люминесцентные метки на стенах домов с помощью специального спрея. Указующий знак был виден как в обычном спектре, так и в инфракрасном. Эти остановки давали и передышку самому доктору. Все-таки его возраст давал о себе знать. Но куда подевалась эта упрямая девица?

В его летах нужно было уже давно перестать бегать за женщинами. Да что она вообще о себе возомнила? Думает, что она спаситель человечества, юная мессия. Человечество вообще нельзя спасти. Мы сами виноваты в том, что произошло. Наше общество вырождается, потому что мы потеряли свою душу. Оно не заслуживает спасения. Может быть, наша душа и осталась здесь, на Земле...черт, о чем это он вообще? Душа, спасение? Религиозная белиберда.

А что, если девчонка права? Что, если Гипостасис существует, и, отправившись в обратный путь сейчас, мы потеряем всякую надежду на успех? Джон вздохнул. Сначала найти Хоуп, а уже затем задумываться над всем этим.

Он прошел еще несколько метров, и лег, чтобы пролезть под завалом. Он влез в проход и, кряхтя, начал движение. И тут его накрыло.

Сердце начало сильно и неровно стучать и подрагивать. Как бы Джон не старался унять эту дрожь, безумный ритм не желал замедляться. В легких не хватало воздуха, а на лбу выступил пот. Зачем же он полез сюда? Так. Успокоиться. Ты знаешь, что это всего лишь чертова клаустрофобия. Она всегда была с тобой. Вдох-выдох. Подползти чуть ближе. Это все эти ублюдки-доктора на Арке, неспособные сделать сечение. Еще несколько десятков сантиметров. Это они убили его мать и едва не угробили его. Просвет уже виден впереди. Декаданс здесь был не причём. Но почему так сложно дышать? А что, если он не сможет больше двигаться и умрет в этом импровизированном гробу? Чушь, Джон. Ползи вперёд. Это не твоя судьба.

Доктор наконец вылез из-под завала и огляделся по сторонам. Увидев новый путь между двумя упавшими зданиями, он подошел к нему, оставил очередную метку на правом, прошел дальше, и, внезапно, оказался на пустыре.

Пустырь прорезался посередине огромным провалом в бездну. Здесь, тектонические плиты разошлись друг от друга почти на сотню метров, обнажив черный провал в пропасть. Девушка находилась в нескольких метрах от провала и медленно приближалась к краю. Джон окаменел.

– Амелия!

Отец и мать тянут к ней свои руки. Они так долго ее ждали. Амелия идет к ним. Она отдает себе отчет в том, что слышит голос позади, который называет ее по имени. Все равно. Она обернется, потом, сейчас самое главное - родители. Ей нужно прикоснуться к ним...

Голос продолжает настойчиво и обеспокоено звать её. Девушка смутно понимает, что он ей знаком. Этот голос принадлежит кому-то, кого она знала, но очень давно...целую жизнь назад. Почему он не отстанет от нее?

– Доченька, мы тебя любим, иди сюда, обними свою мать...- Амелия рыдает и продолжает идти. Ее мать глядит на нее своими мягкими карими глазами...стоп! Но это не может быть правдой. Карие глаза...так она представляла свою мать в детстве, но она выглядела на самом деле не так! Ее мать была высокой женщиной, статной, с большими скулами и глазами серого цвета! В колонии она запомнилась своим "бойцовым" характером. Амелия просматривала ее личные файлы и изображения уже много после ее смерти. Но кто же тогда...

– Амелия!
– ошеломленная, девушка поворачивается и видит, что к ней бежит Джон, запыхавшийся от быстрого бега.

– Джон, что вы здесь делаете?
– в недоумении шепчет она.

А тем временем запахи цветов исчезли.

– Черт побери, девчонка, если ты решила покончить с собой, ты можно было выбрать для этого и более подходящий способ, чем прыгнуть с обрыва. Это, конечно, романтично, но невероятно глупо.

– А? Что?
– Амелия оборачивается. Темный провал на сотни метров. Нет солнца, нет неба, нет цветов. Нет родителей. Всё исчезло. Всего лишь иллюзия. Мираж.

Судороги Макса, наконец-то, прекратились. Но он не мог встать. Артур с тревогой посмотрел на молодого человека. Тот открыл глаза.

– Артур...

– Отдыхай Макс, сейчас тебе нужно восстановить силы. Нам предстоит долгий путь назад.

– Артур, послушайте...мне так жаль.

– Ерунда, сейчас придет Джон и быстро поставит тебя на ноги. Ты же знаешь его, у него всегда в сумке целый набор волшебных таблеток для всех случаев жизни.

– Я хотел вас убить...

– Что?

– Я струсил. Там, у входа в город, до того, как на меня напало растение...я хотел вытащить ваше оружие и убить вас всех, чтобы вернутся домой...мне так жаль

Артур нахмурился. Может, яд все еще действовал? Или это какой-то побочный эффект введенной крови? Странно...

– Ты не мыслишь ясно, Макс, отдыхай.

– Нет, послушайте меня, Артур. Это правда, я хотел сбежать. И сразу же поплатился за это. Удивительно. Теперь я понимаю, эта планета, она чувствует нас и наши мысли...

Тут Артур услышал шаги и мгновенно поднялся с револьвером в руке. Но с облегчением отметил, что это оставшиеся члены экспедиции вернулись. Целыми и невредимыми.