Гитлер

Мюнхенский период доказывает, что Гитлеру было в общем и целом все равно, какую юридическую форму примет государство (разумеется, исключая парламентскую демократию), лишь бы во главе ее стоял человек, наделенный безграничными полномочиями. По его мнению, и партия, и государство – суть инструменты, призванные «органично» меняться в зависимости от обстоятельств.

От противников и временных союзников Гитлера отличала политическая программа, а также видение мира. За 1919–1924 годы он приобрел существенный опыт, но его политические убеждения, в общем и целом сформировавшиеся, по некоторым пунктам еще должны были претерпеть некоторые изменения.

Глава пятая Убеждения Гитлера

Базовые принципы

Как и всякий политик, Гитлер нуждался в платформе, в партийной программе. 25 пунктов программы НСДАП было недостаточно, поскольку она составлялась для широких масс и просто указывала общее направление. Позже он скажет, что для партии программа – то же, что «Символ веры» для Церкви.

Пребывание в тюрьме дало ему возможность изложить свои взгляды в первом томе «Майн Кампф», опубликованном в 1925 году. Второй том, написанный уже после выхода из тюрьмы, появился в 1927-м. Вначале он назвал свой труд «Четыре с половиной года против лжи, глупости и трусости». Но это название, прекрасно выражавшее желание автора оправдаться, не могло привлечь читателей. Точно не известно, кто подал Гитлеру идею «Майн Кампф», однако установлено, что у него была привычка заносить на бумагу свои мысли. Затем он двумя пальцами перепечатывал их на машинке или диктовал своему шоферу Морису. Когда в тюрьму Ландсберг попал Рудольф Гесс, он оказал Гитлеру бесценную помощь – принимал участие в выработке формулировок и писал под его диктовку. Окончательную доводку рукописи осуществили Ганфштенгль и член партии отец Бернхарт Штемпфль.

Первое издание «Майн Кампф» вышло в двух томах и стоило по 12 марок за том. В 1930 году вышло однотомное издание за 8 марок; темный переплет напоминал популярные издания Библии. В 1939 году тираж книги достиг 5 450 000 экземпляров, в 1943 – 9 840 000. Книга принесла автору баснословные прибыли; придя к власти, от отказался платить налог с авторского гонорара под тем предлогом, что как канцлер не получает жалованья.

Для анализа убеждений Гитлера, помимо книги, необходимо ознакомиться с его речами, статьями, застольными выступлениями, отчетами о его беседах с соратниками.

Логично сначала рассмотреть его взгляды на внутреннюю, а затем на внешнюю политику – в соответствии с этапами, которые он сам для себя определил: 1) привлечь на свою сторону массы; 2) поставить над ними партию; 3) законными методами прийти к власти; 4) запустить процесс «национальной революции» и упрочить государственный строй; 5) построить великую Германию; 6) установить свою гегемонию на континенте и добиться для Германии «жизненного пространства», в котором она нуждается; 7) превратить Германию в мировую державу; 8) завоевать власть над миром. Гитлер отдавал себе отчет, что его жизни не хватит для реализации всех пунктов программы, но хотел успеть хотя бы заложить ее основные вехи, оставив остальное будущим поколениям.

Таким образом, первоочередной задачей было завоевание и укрепление власти внутри страны. Между тем цели внешней политики должны были сыграть роль инструмента для решения задач политики внутренней, иными словами – цели и средства становились взаимозависимыми.

В их основе лежали три главных принципа: социал-дарвинистская теория борьбы между отдельными людьми и целыми народами; превосходство расы или национальной принадлежности над отдельным человеком; роль выдающихся личностей, обладающих даром предвидения.

Революции

Как мы видели, стремление заняться политикой появилось у Гитлера вследствие ноябрьских событий 1918 года. Что он вообще думал о революциях?

Он называл революцию Эберта «лимонадной» и пытался изгнать призрак второй революции, в результате которой Германия стала бы большевистской, – то же самое делал и сам Эберт, и многие социал-демократы, что не мешало Гитлеру именовать их «большевиками». Однако уже в 1921 году он заговорил о «так называемой революции» 1918 года, убеждая слушателей, что на самом деле это был всего лишь еврейский мятеж, путч, затеянный дезертирами. Позже он стал использовать термин «псевдореволюция», одновременно заявляя, что национал-социализм являл собой первое по-настоящему революционное движение в немецкой истории. Если бы это была народная революция, говорил он, она укрепила бы силы народа к сопротивлению; если бы это была социальная революция, она призвала бы к борьбе против капитализма; если бы это была республиканская революция, она защищала бы республику до последней капли крови. Если у республики были враги, то не потому, что кому-то не нравился конституционный строй, а потому, что она была основана на немецком унижении. В качестве доказательства последнего аргумента Гитлер часто сравнивал немецкие события 1918 года с провозглашением республики во Франции в 1870 году – республика не спасла французский народ от поражения, но помогла ему сохранить честь.

Он также упрекал ноябрьскую революцию в том, что она не привнесла в жизнь страны существенных изменений – ни в государственном устройстве, ни в экономике, ни в нравственных ценностях. Это была «революция биржевиков», сменившая людей, но не систему. Впрочем, полезную роль она сыграла, свергнув монархию и сделав таким образом первый шаг к настоящей революции, его собственной.

Чем же была для него настоящая революция? В 1920 году фюрер видел в ней лишь политическое измерение: резкая смена существующего режима, осуществленная меньшинством при поддержке большинства.

Только прочно укрепившись у власти, Гитлер расширил свое понимание революционных изменений, присоединившись к Геббельсу, который в марте 1933 года дал гораздо более широкое понятие революции. Революция, по его мнению, это в первую очередь торжество новой идеи.

Но одной идеи мало, нужны силы, чтобы протолкнуть ее в массы. В «Майн Кампф» Гитлер приводит пример русской революции и говорит, что волнения вызвали не теории Маркса и Ленина, а армия агитаторов, руководимых болтливыми демагогами. Поэтому он отдавал предпочтение речи перед письменными трудами.

Он признавал величие Французской революции 1789 года, хотя резко выступал против идей свободы, равенства и братства, по его мнению, внутренне противоречивых: равенство может быть установлено только силой, а в этом случае говорить о свободе не приходится. Разумеется, он также отметал идею прав человека.

Его оголтелый антисемитизм даже заставил Гитлера расценивать революцию 1789 года как попытку евреев «взбаламутить» часть буржуазии против аристократии; те и другие уничтожат друг друга, и евреи смогут установить собственное господство. Фокус не удался в силу отсутствия у еврейской общины подходящих лидеров. Единственной действительно важной заслугой французской революции стало то, что она произвела на свет Наполеона.

Фюрер постоянно возвращался к теме роли евреев в развязывании революций 1789, 1917 и 1919 годов в Германии. Еврей, утверждал он, встает во главе темных и забитых масс. Отличаясь умом, он направляет их борьбу против существующей власти и против Церкви. Наглядный тому пример – большевистская революция в России.

В более общем плане Гитлер ставил на одну доску революцию 1789 года и революцию национал-социалистов, поскольку последней предстояло положить конец «хаосу и беспорядку». Напротив, Октябрь 1917 года не отвечал нужным критериям, так как нарушил три установленных Гитлером фундаментальных принципа: вечной борьбы, расизма и роли личности. Вместе с тем фюрер не отказывался использовать некоторые приемы и методы, разработанные русскими революционерами. Он также внимательно изучал «Протоколы сионских мудрецов» и говорил, что врага надо бить его же оружием.

Таким образом, в качестве настоящих революций он признавал только три – 1789 года во Франции, 1917 года в России и революцию национал-социалистов, подчеркивая, что идеология двух первых должна быть заменена идеологией третьей. По поводу «фашистской революции» в Италии он не всегда придерживался одних и тех же взглядов. В 1922 году он восхищался Муссолини, сумевшим поднять меньшинство, одухотворенное священной национальной волей, даже предлагал создать в Германии националистическое государство по образцу фашистского. Он готов был взять в союзники «возрожденную» Италию и даже, ради этого союза, отказаться в ее пользу от юга Тироля. Год спустя он, сравнивая итальянское движение с немецким, указывал, что при множестве сходных черт в немецком движении превалируют националистические черты. Также во время судебного процесса Гитлер неоднократно упоминал Муссолини, всегда в положительном контексте. Однако он очень не любил, когда ему говорили, что он копирует итальянский фашизм и что нацистское приветствие «слизано» с фашистского. Он упрекал итальянский фашизм в недостатке радикализма и «революционной сознательности». Соглашаясь, что между фашистской и национал-социалистической революциями имеется идеологическое родство, он настаивал, что только национал-социалисты сумели проникнуть в тайну революции – именно их избрало Провидение, чтобы служить примером грядущим векам. После поездки в Италию в 1938 году и особенно во время войны его критический настрой усилился. Гитлер все чаще укорял итальянский режим в уступках влиянию прежних элит – королю, генералам, Церкви. По его мнению, Италия не была подлинно тоталитарным государством, а фашистским государством стала только наполовину. На месте Муссолини он ликвидировал бы Ватикан и уничтожил «мафию высших слоев общества».