Гитлер

В первые месяцы пребывания у власти, озабоченный событиями внутри страны, канцлер вел себя осторожнее, чем руководители министерства иностранных дел, так что складывалось впечатление, что «парадом командуют» именно они. Примером тому служит выдвинутое 4 февраля 1933 года предложение правительства Даладье о заключении пакта о взаимопомощи между Германией и Францией. Нойрат отказался рассматривать этот вопрос, даже не посоветовавшись с Гитлером. Та же судьба постигла в середине февраля план Пьера Кота, тогдашнего министра авиации Франции, касавшийся стандартизации типов вооружений в Европе. После совещаний с Бломбергом Нойрат проинструктировал Надольни – немецкого посла, участвовавшего в переговорах по разоружению, – велев тому применять по отношению к французскому плану тактику затягиваний и проволочек. Гитлер, которого поставили в известность о происходящем, в целом одобрил проводимую политику, однако от себя сообщил Надольни, что в крайнем случае удовлетворится принципиальным согласием по данному вопросу. Нойрат в свою очередь связался с послом в Женеве и приказал ему игнорировать указания Гитлера. Новый план, представленный британским министром Рамсеем Макдоналдом, не понравился ни Нойрату, ни Бломбергу, хотя у него были шансы быть принятым в Женеве. 12 мая Нойрат посоветовал немецким представителям покинуть конференцию; Бломберг полагал, что следует остаться, но не принимать участия в переговорах. Тогда вмешался Гитлер. 17 мая он выступил с «речью о мире», в которой заявил, что Германия готова к полному разоружению и примет на себя любые обязательства, служащие гарантией безопасности, если остальные страны поступят так же. Он дал понять, что пребывание рейха в составе Лиги Наций зависит от «отношения его противников». Многие люди пали жертвой этого обманного маневра. Одновременно он послужил сигналом того, что отныне положение изменилось, и прямым указанием на то, что теперь внешнюю политику будет определять именно Гитлер.

14 октября 1933 года министр иностранных дел Великобритании Джон Саймон выдвинул новый план англо-американо-французского альянса, довольно близкий по содержанию к французским инициативам и предусматривающий контроль над немецкими вооружениями; Гитлер в ответ выступил с пространной речью, в которой объявил, что Германия выходит из Лиги Наций, и предложил перейти к заключению двусторонних соглашений о безопасности. Обращаясь к Франции, он называл ее «нашим старым и славным противником». В действительности выход из Лиги Наций стал сигналом к ускоренному перевооружению. 14 декабря 1933 года генерал Людвиг Бек издал директиву, в соответствии с которой за четыре года следовало увеличить число дивизий с 21 до 67, не считая создания двух бригад.

Гитлер устроил так, что выход из Лиги Наций совпал по времени с роспуском рейхстага. Выборы были организованы по единому списку, что должно было служить подтверждением всенародной поддержки его политики. 92 % немцев проголосовали за него.

Стремление Гитлера лично заниматься вопросами внешней политики особенно ярко проявилось в отношении Польши. В его программных текстах Польша вообще не упоминалась, однако вскоре после получения поста канцлера он обратил на эту страну особое внимание, подогреваемый слухами о том, что там якобы готовится превентивная война против Германии. Судьба Польши с 1925 года находилась в руках маршала Пилсудского, строившего внешнюю политику на системе традиционной безопасности, конкретным выражением которой был альянс с Францией, заключенный в 1921 году. Однако после того как контакты Папена и Даладье, а также переговоры о четырехстороннем пакте поставили на повестку дня вопрос о возможном пересмотре восточных границ Германии, Пилсудский счел, что настала пора проявить больше независимости. 25 июля 1925 года он заключил с СССР договор о ненападении. Пилсудский гораздо больше опасался немецких консерваторов, нежели «австрияка» Гитлера, «баварца» Геринга и «рейнца» Геббельса, а потому попытался войти в непосредственный контакт с новым канцлером. Польский посол в Берлине Альфред Высоцкий добился встречи с Гитлером в начале мая; впоследствии он сам и его преемник Юзеф Липский четырежды виделись с фюрером и получили от него подтверждение того, что существующее положение дел является нестерпимым. Вражда между Германией и Польшей, подчеркнул он, есть результат умышленных действий стран-победительниц. Кроме того, фюрер настойчиво подчеркивал опасность большевизма, грозившую Европе, в том числе и Польше, и намекал, что в дальнейшем она могла бы получить компенсацию в виде литовских территорий. 13 июля 1933 года Гитлер признал «исторические права Польши на существование и будущее развитие» и выразил пожелание, что польская сторона выступит с аналогичным признанием относительно Германии.

Начиная с этого момента инициатива ведения переговоров перешла к Берлину. Новый председатель сената Данцига (немецкого города-анклава, по версальским договоренностям оказавшегося на польской территории) Герман Раушнинг получал инструкции непосредственно от Гитлера; в дальнейшем он попытался строить отношения между этим вольным городом и Польшей по модели политики добрососедства. В сентябре Геббельс и Нойрат совершили поездку в Женеву, где встречались с польским министром иностранных дел Юзефом Беком; все трое решили положить конец газетной войне, ведущейся в обеих странах, а также экономической войне, начатой Веймарской республикой. 15 ноября Гитлер и особый польский эмиссар заключили соглашение об отказе от насильственных методов и выработке двустороннего устава, регламентирующего германо-польские отношения. 26 января 1926 года был подписан пакт о ненападении сроком на 10 лет; он не исключал возможных поправок в отношении статуса вольного города Данцига или «коридора», связывающего его с Германией. Гитлеру, таким образом, удалось не только выиграть в схватке с традиционалистами из министерства иностранных дел и рейхсвера, но и ослабить связи между Польшей и Францией.

1934 год, по определению Андре Франсуа-Понсе, стал «ключевым»: в этот год был убит Рем, умер Гинденбург, австрийские нацисты (с 1926 года формально входившие в состав НСДАП) убили канцлера Дольфусса. Для Гитлера союз Германии с Австрией был главной целью, мечтой, которую он вынашивал с юности. Для ее осуществления он только поджидал удобного момента. Начиная с 1933 года регулированием отношений с Австрией в Германии занималось несколько организаций: министерство иностранных дел, бюро Розенберга, бюро Боле, бюро Риббентропа, а также австрийский отдел НСДАП. В дело постоянно вмешивались представители СА и СС, а также специальные эмиссары. Наиболее горячее участие в подготовке аншлюса принимал «инспектор по австрийским вопросам» Тео Габихт. После описанных выше событий Гитлер издал указ, по которому для въезда в Австрию требовалась виза (стоившая 1000 рейхсмарок), а также выдвинул ряд экономических ограничений. Дольфусс в ответ запретил деятельность национал-социалистов на территории Австрии. Тогда австрийцы, проживавшие в Баварии, основали Австрийский легион; австрийские нацисты предприняли ряд террористических актов и актов саботажа. Габихт был выдворен из страны и перебрался в Баварию, откуда занимался тем, что можно назвать первой «радиовойной» в истории человечества: он требовал свержения правительства Дольфусса.

Вся эта бурная деятельность вызвала недовольство Парижа, Лондона и Рима. В начале 1934 года заместитель госсекретаря Италии выступил с требованием запрета социал-демократической партии и создания государства по фашистской модели. Дольфусс издал указ о роспуске Австрийской социалистической партии, утвердил корпоративную конституцию и образовал «патриотический фронт». 17 февраля 1934 года Франция, Англия и Италия выступили с заявлением в поддержку независимости Австрии; римские протоколы легли в основу экономического сотрудничества между Италией, Венгрией и Австрией.

Первая встреча Гитлера с Муссолини состоялась в июне 1934 года и протекала в холодной обстановке. Канцлера злило, что он вынужден представляться в штатском платье, тогда как дуче блистал в военной форме. Австрийские нацисты опасались, что два диктатора организуют сговор, но ничего подобного не произошло. Слишком занятый делом Рема, Гитлер пустил остальное на самотек. В следующем месяце австрийские нацисты учинили путч, во время которого был убит Дольфусс (это случилось 25 июля 1934 года). Муссолини (у которого в это время как раз гостила фрау Дольфусс) пришел в ярость и направил к перевалу Бреннера пять дивизий. Мятеж в Австрии был быстро подавлен. Гитлеру, чтобы смягчить последствия неудачи, пришлось срочно отозвать посла в Вене Рита и заменить его фон Папеном, которому вменялось в обязанность восстановить «нормальные» отношения. Фон Папен полагал, что наилучшим путем было бы сделать Австрию «неинтересной». Фюрер публично отрекся от инициатив Габихта, а Геббельс отдал немецким газетам приказ как можно меньше писать об Австрии.

В оставшиеся месяцы 1934 года Гитлер избегал принимать решительные меры как во внутренней, так и внешней политики. Со своей стороны Геринг и руководители рейхсвера занялись усилением немецкой активности в Юго-Восточной Европе, хотя фюрера этот регион совершенно не интересовал. Он не желал портить отношения с Италией, традиционно имеющей свои интересы на Балканах. Более всего Гитлера волновал вопрос о плебисците в Саарской области, назначенном на 13 января 1935 года; он даже попытался перенести эту дату на более ранний срок, но безуспешно.

Таким образом, два первые года у власти принесли Гитлеру некоторые успехи во внешней политике: конкордат и пакт с Польшей. Однако выход из Лиги Наций, австрийские события, разрыв с Советским Союзом и пугающие меры по милитаризации страны значительно усилили изоляцию Германии. «Хоть бы этот год поскорее кончился! – жаловался Геббельс в дневнике. – Он принес нам гору забот».

1935–1936 годы: годы проб и ошибок

Не подлежит сомнению ключевая роль Гитлера в разрыве отношений с СССР и в заключении пакта с Польшей: оба этих политических шага вписываются в принцип «сообщающихся сосудов».

Решение о выходе из Лиги Наций было плодом консенсуса, достигнутого между дипломатами, военными, канцлером и даже президентом республики. Неудача с Австрией может быть отнесена на счет недостаточной координации действий многочисленных организаций, занимавшихся этим вопросом, а также отсутствием четких и ясных директив со стороны Гитлера.

Может вызвать удивление его неудача с решением другого вопроса, которому он придавал огромное значение, – сближению с Италией и Великобританией, поскольку от его решения во многом зависело осуществление его дальнейших планов. Таким образом, едва получив власть, он должен был столкнуться с неизбежным расхождением между теорией и практикой международных отношений. Существенным успехом для него стала отправка Геринга в Италию и личная встреча с Муссолини. Также Гитлер направил в Англию Розенберга и Риббентропа, а сам встречался с британским послом и лордом печати Энтони Иденом, который посетил Германию в феврале 1934 года, после чего дал интервью знаменитому английскому журналисту Ворду Прайсу.

Что касается Франции, то Гитлер не упускал ни одной возможности подчеркнуть перед ней свои мирные намерения. Известно его публичное высказывание о том, что он хотел бы быть человеком, которому поставят памятник за то, что он примирил между собой обе нации – немецкую и французскую. Мотивы подобного отношения следует искать в том факте, что Франция являлась самой сильной в военном отношении европейской державой. Гитлер наверняка отдавал себе отчет, что он вместе со своими соратниками движется по крайне узкой тропе и в любой момент может быть остановлен, как и его политика массового вооружения. Чтобы «успокоить» Францию, фюрер многократно подчеркивал, что отказывается от Эльзаса и Лотарингии и не желает, чтобы там создавались пронемецкие движения, сравнимые с движениями, возникшими в Судетской области.