Гладиатор Гора

— Джейсон! — позвал меня Барус.

— Да, господин, — ответил я, поворачиваясь на пандусе со спокойным, хоть и озадаченным детенышем на плечах.

— Когда доставишь детеныша в питомник, возвращайся в инкубатор. Не сомневаюсь, сегодня ночью вылупятся и другие.

— Да, господин, — ответил я.

— Завтра можешь отдыхать, — сказал он.

Я удивился.

— Да, господин, — ответил я.

— Джейсон?

— Да, господин?

— Завтра вечером тебе надлежит быть в доме.

Я не понял, что он сказал. Барус пояснил:

— Ты был прав, когда предположил, что госпожа в хорошем настроении.

— Да, господин.

— Сегодня вечером прибывают ее гости, основная часть под покровом темноты, — продолжил он.

— Да, господин. — Я внимательно слушал.

— Она очень ждет завтрашнего вечера, — продолжал он, — говорят, она планирует какое-то экзотическое развлечение.

— И мне надо быть в доме завтра вечером? — уточнил я.

— Да, — подтвердил он.

— Я буду участвовать в развлечении? — спросил я.

— Не исключено, — ответил Барус.

— Вы знаете, что это будет?

— Нет, но я могу предугадать, что это может быть.

Я озабоченный стоял в туннеле.

— Детеныш не должен остыть, — проговорил Барус. — Неси его в питомник.

— Да, господин. — Я повернулся и пошел вперед.

— Подождите, господин, — услышал я крик Тафрис, оглянулся и увидел, как она, быстро натягивая через голову одежду, осторожно спускается по пандусу.

Я повернулся и пошел по туннелю. Сверху за нами закрылась дверь, и туннель мгновенно погрузился в темноту. Я осторожно нащупывал путь к питомнику, стараясь идти по центральной доске.

— Подожди, раб, — повелительно закричала Тафрис.

Но я не остановился. Я хорошо знал туннель.

— Подожди, раб! Постой, раб! — со злостью кричала она.

Потом я услышал, как Тафрис побежала, пытаясь догнать меня.

— Я в ярости из-за того, что Барус заставил меня стоять перед тобой на коленях. Я — любимица госпожи! Я — любимица госпожи! Я — домашняя рабыня, домашняя рабыня! Я не конюшенная девица! Я — домашняя рабыня! — орала Тафрис.

Я продолжал идти по туннелю. А она все кричала:

— Я — домашняя рабыня!

Тафрис была источником беспокойства и неприятностей. Мне надоело, что она преследует меня. Кеннет и Барус тоже устали от ее постоянного шпионства и докладов хозяйке. Они бы с удовольствием освободили от нее конюшни.

— Подожди, раб! — продолжала кричать Тафрис.

Я мог положить детеныша на землю и, вернувшись к Тафрис, до смерти изнасиловать ее в темноте туннеля. Но я не сделал этого. Не потому, что боялся хозяйки, а потому, что не хотел, чтобы детеныш простудился. Я ждал момента его рождения. Я чувствовал свою ответственность за него. И я уважал его. Это было свободное животное, он не был рабом.

22. ГОСТИ В ДОМЕ ЛЕДИ ФЛОРЕНС. МЕСТЬ ЛЕДИ ФЛОРЕНС. МНЕ ДАЮТ РАБЫНЮ, ЧТОБЫ ПОРАЗВЛЕЧЬСЯ

— Не знаю, как я смогу отблагодарить вас, леди Флоренс, — выдохнула леди Мелпомена.

— Не стоит благодарности, — ответила леди Флоренс, — у нас общий Домашний камень, и мы настоящие подруги.

— Как я жалею о наших прежних разногласиях! — воскликнула леди Мелпомена, сжимая двумя руками ладони леди Флоренс. Та кивнула в ответ. Черты ее лица были хорошо видны сквозь легкую домашнюю вуаль, вполне подходящую для неформального ужина с друзьями. На леди Мелпомене оказалась такая же. Обе были богато разодеты.

Я стоял рядом с Кеннетом за занавесом. Через него мы могли слышать и видеть все, что происходит в главном зале дома леди Флоренс из Вонда. Зал был не только величественным, но и красивым, с мозаиками и изразцами, гардинами и изящными колоннами. В нем стояли маленькие столики, за которыми гости полулежали на подушках и коврах. Их было не много. Кроме леди Флоренс, хозяйки, и ее гостьи, леди Мелпомены, которая жила у нее несколько дней, там находились четверо мужчин и две женщины.

Столы были покрыты белыми скатертями, на которых стояли позолоченные приборы. Перед каждым гостем лежали орехи, лармы и маленькие пирожные. В изящных чашечках с маленькими ложечками высились горкой черные крошечные яйца белой гранты. Первая порция легкого белого вина была с почтением подана Памелой и Бонни. Обе девушки красиво смотрелись в струящихся белых одеждах. Их руки, конечно, были обнажены. У каждой на горле блестел отполированный серебряный ошейник, а на левом запястье красовался подходящий браслет, к которому было прикреплено звено цепи, на случай, если кто-то захочет приковать их. Обе девушки были босиком.

— Когда эти бумаги подпишут, — счастливо сказала леди Мелпомена, поднимая лежащие перед ней на столе документы, — я буду свободна от моих долгов.

Раздались вежливые аплодисменты. Сидящие за столами, включая леди Флоренс, ударили себя по левому плечу.

— И все это благодаря моей дорогой подруге, — продолжала леди Мелпомена, — леди Флоренс!

Снова прозвучали легкие аплодисменты, но в этот раз леди Флоренс просто грациозно поклонилась.

— Я поднимаю бокал за леди Флоренс из Вонда! — воскликнула леди Мелпомена.

— Мы поднимаем свои бокалы за леди Флоренс из Вонда, — повторили гости.

Затем все выпили, за исключением леди Флоренс, которая, улыбаясь, не подняла своего бокала. Свободные женщины обычно приподнимают вуали левой рукой, когда пьют. Женщины низших каст, если покрыты вуалью, делают так же. Иногда, однако, они пьют сквозь вуаль, особенно на публике. Случается, на женщинах не оказывается вуалей, когда они пьют, даже при гостях. Все зависит от того, насколько хорошо знакомы между собой присутствующие. У себя дома при членах своей семьи или слугах и рабах большинство свободных женщин не закрывают лицо вуалью, даже представительницы высших каст.

— Я благодарю вас, друзья и граждане Вонда, — сказала леди Флоренс, — и в свою очередь тоже хочу поднять тост.

Все подняли бокалы, кроме леди Мелпомены.

— Я провозглашаю тост, — произнесла леди Флоренс, — за прекрасную леди Мелпомену из Вонда, достаточно красивую даже для того, чтобы носить ошейник рабыни!

В ответ на смелый тост раздался смех. Леди Мелпомена, покраснев, нагнула голову и проговорила с упреком:

— Пожалуйста, леди Флоренс. Здесь находятся не только люди из Вонда.

Она посмотрела на троих мужчин, которые сидели за столиком напротив. Один из них был житель Венны, двое других — из Ара.

— Что подумают ваши гости? — спросила она.

— Не бойтесь, леди Мелпомена, — сказал тот, что из Ара, и поднял бокал. — Я уверен, что слова леди Флоренс справедливы. Снова раздался смех, и все выпили, кроме смущенной, улыбающейся леди Мелпомены, за которую был провозглашен тост.

Опустив головы, Памела и Бонни, старающиеся казаться незаметными, как и положено рабам, снова наполнили маленькие позолоченные бокалы. Это была порция все того же белого вина. В зажиточных домах Гора за ужином при перемене блюд следует от восьми до десяти перемен вина, каждое из которых гармонирует по вкусу с подаваемой едой.