Глас Времени
Шрифт:
– Пожалуйста, отойдите не менее чем на сто ярдов, – непреклонно отвечает охранник.
– Ну, что вы как не свои! – вместе с улыбкой Фич посылает им обоим мощный мозговой импульс.
Теперь время в их восприятии замедляется. Они видят, как из-за угла появляются несколько субъектов и нелепым крадущимся полушагом приближаются к кораблю, затем, бессмысленно оглядываясь, взбегают вверх по платформе. Охранники видят, но сделать ничего не могут. Импульсы, отдающие команды мышцам, остановлены волей Фича.
– Не получается! – тревожно вскрикивает Лотар, ерзая в кресле. – Думаю, у нас не выйдет запустить эту штуку!
– Нам сказали расслабиться, а ты еще даже не перестал дергаться! Помолчи, я собираюсь
– Как скажешь.
Фич не в состоянии бесконечно сдерживать охранников, на этот процесс уходит чрезвычайно много сил. Тем более бойцы все время пытаются перехитрить мысленную блокаду. Проходит примерно минута, и Фич теряет над ними контроль. Движения «размораживающихся» охранников как после тяжелой контузии – вялые и осторожные. Фич медленно отступает к аппарели. Один из бойцов снимает с пояса укороченный бластер и направляет в спрятанную за серебристым комбинезоном грудь Фича. Выстрел сбивает его с ног. Он отлетает на приличное расстояние.
– Ему повезло, что бластеры были настроены на отпугивающий режим! – говорит Иосиф.
– Что?! Какие бластеры? – ерзает в кресле Лотар.
– Я вижу все, что происходит снаружи, – извещает Иосиф, не открывая глаз.
– Везет. А я не могу… О каких бластерах ты говоришь?
– Не важно. Пристегни ремни и приготовься к полету.
Иосиф вступает с кораблем в абсолютный контакт.
– Эй-эй-эй! А Фич?
– Что Фич? Корабль под полным моим контролем. И если мы не улетим, у нас возникнут проблемы. Сюда бегут две команды солдат, а он упал и валяется возле спусковой площадки. И, похоже, в ближайшие несколько минут не поднимется.
– Откуда ты знаешь, что его вообще не убили?
– Меня обо всем уведомляет милый женский голос. Здесь, в моей голове.
Лотар вскакивает с кресла и бежит к выходу.
Иосиф ухмыляется и невозмутимо посылает сигнал готовить двигатели к старту.
Лотар останавливается возле спуска. Он видит раскинувшегося внизу Фича, но бежать к нему сломя голову не рискует. Где-то поблизости должны быть охранники. Если высунуться, могут и обстрелять. Фич начинает приходить в себя, его руки ищут точку опоры. В недрах корабля зарождается шум, обычно предшествующий взлету. Лотар понимает: сейчас или никогда. Он бежит вниз и, приблизившись к пострадавшему, помогает ему подняться. Благо Фич к этому готов и почти молниеносно вскакивает на ноги. Лотар встает рядом, чтобы поддерживать его во время движения. В этот момент о корпус корабля ударяются энергетические заряды. Лотар оборачивается и на расстоянии пятидесяти метров видит дюжину охранников, со всех ног мчащихся к кораблю. Положение меняет Иосиф, который вовремя приказывает системе закрыть погрузочную аппарель, благодаря чему Фича с Лотаром буквально закидывает внутрь. Вслед летят прощальные выстрелы, но каждый встречает на своем пути лишь прочную оболочку корабля, которая готова выдержать в десять раз более сильный натиск.
… – отвечает Фич на поставленный Лотаром вопрос. – Мы висим прямо над Бранденбургскими воротами.
– Что делаем дальше? – звучит голос Иосифа. – Я так понимаю, нам каким-то образом нужно оказаться внизу? Но ведь это непросто: там идут бои. Хуже всего, нам предстоит проникнуть в бункер, а учитывая, что находящиеся в нем люди напряжены до предела и готовы стрелять в любого, кто покажется подозрительным, эта задача не из легких.
– Я не зря выбрал именно эту ночь с первого на второе, – заявляет Фич. – Судя по историческим данным, бункер уже покинули все его обитатели, а красноармейцы до него еще не дошли. Нам нужно будет спуститься
вниз и поработать с некоторыми уликами. Это займет не более десяти минут. Вы можете остаться здесь, я вполне справлюсь в одиночку.– Пожалуй, я не стану пользоваться данной привилегией, – поднимается с кресла Иосиф. – Я просто горю желанием увидеть всё своими глазами. Читал об этом в книгах, а теперь есть шанс увидеть вживую. Нет, я его не упущу.
Фич подозрительно взирает на Иосифа. Тот прячет глаза, затем и вовсе отворачивается. Он не умеет скрывать мысли, и Фич, в свою очередь, что-то чувствует, какой-то несформировавшийся замысел, проскользнувший у Иосифа в голове.
– Незачем копаться у меня в башке, – бубнит Иосиф. – Лучше скажи, как нам спуститься в зону интенсивного артобстрела?
– У Хранителей Времени есть арсенал приемов, – говорит Фич, покидая сектор управления. – А нам пока самое время сменить внешний облик. Я запрограммирую наши костюмы, чтобы они превратились в эсэсовские мундиры.
– А как же твой рост? Что-то не припомню, чтобы эсэсовцы были под три метра!
– Ноги я себе укоротить не могу, поэтому пусть исторические хроники, написанные со слов очевидцев, представят меня в виде одной из множества загадок третьего рейха.
На высоте двадцать километров Фич с точностью до сантиметра подгоняет корабль так, что он оказывается прямо над садом канцелярии. Лотар вместе с Иосифом в это время стоят возле люка, готовые к выходу. Ткань их комбинезонов приобрела вид обычной формы СС. Только вот со знаками отличия что-то напутано. Но кто обратит внимание на такие мелочи, когда земля вокруг уподобляется геенне огненной?
Способ, позволяющий пассажирам корабля незаметно оказываться на земле, давно отработан. Его применяют не только Хранители Времени, но и другие подразделения Свобод и Порядка, в воздушных судах которых встроен временной модуль с полными или ограниченными возможностями. С целью максимально приблизить корабль к земле производится «расчет местности». В условиях плотной застройки лазерные системы анализируют особенности архитектуры, отыскивая наиболее удобное место для посадки. Однажды Фичу приходилось снижаться, держа интервал между зданиями всего в четыре миллиметра. Однако ему впервые придется садиться в зону интенсивного боя. Если за сотую долю секунды шальной снаряд союзнической артиллерии не попадет в корпус, значит, высадку можно считать удачной, ибо в следующую долю секунды корабль снова поднимется в небо.
– Готовность тридцать секунд, – предупреждает Фич. Все трое собираются возле выхода. – Когда люк откроется, нам необходимо без промедлений покинуть корабль. Мы прыгнем в будущее и в прошлое, причем, одновременно, и, благодаря такому трюку, время вокруг нас замедлится. Машина опустится к земле, но так как высадка будет происходить молниеносно, никто ничего не заметит.
– Ясно, – кивает Иосиф. – Мы будем следовать каждому твоему движению. Так что не оборачивайся и не беспокойся.
Стефан записался в фольксштурм в конце февраля, когда на дом, в котором он жил, свалилась бомба. Всю жизнь он был сапожником и, пока война не пришла в Германию, не думал, что придется взять в руки оружие. В свете керосиновой лампы, под канонаду взрывов и отдаленных стрекотаний пулеметов, он сидит на развалинах возле рейхсканцелярии, пытаясь вытряхнуть из походной фляги в пересохший рот остатки воды. Рядом расположились остальные народные ополченцы. Стефан среди них самый старший. Вымотанная, голодная, оставшаяся без боеприпасов группа и рада бы отступить, но в пылающем зареве ночного Берлина, где-то в правительственном квартале, бродят гренадеры дивизии СС «Нордланд», которые вряд ли станут жалеть спасающихся гражданских, которые не желают воевать.