Глас Времени

– Эй, Стефан! – зовет из темноты голос приятеля. – У меня закончились папиросы.

– Мне-то что? У самого последняя, – отзывается Стефан.

– Давай покурим?

– Не хочу.

– А что если я поделюсь с тобой кофе?

– Тогда давай покурим.

Мужчина в потрёпанном пальто подходит к Стефану и садится рядом на большой бетонный обломок – все, что осталось от одной из стен старой рейхсканцелярии. Стефан делает затяжку и передает папиросу товарищу.

– Надоело это дерьмо, – выплевывая попавший в рот табак, говорит Стефан.

– Согласен. Было время, когда я курил кое-что лучше.

– Я не об этом. Я о ситуации. Скорее всего, Гитлера уже нет: он либо сбежал, либо застрелился. Его сподвижники разбежались по отдаленным штабам. За что, скажи на милость, мы теперь сражаемся? Проклятый третий рейх отнял все, что у меня было. Семью, дом, работу, сбережения.

– Я сражаюсь за свою землю. И лучше умру, чем пущу сюда эти восточные орды.

– Они уже пришли, – отвечает Стефан. – В свое время их не смогла остановить целая армия, что говорить о нас, жалком сброде с наполовину заряженными обоймами! Или ты думаешь, что они в последний момент сами предложат нам мир?

– Брось, Стефан, – отвечает мужчина. Он думает, что бы ответить, но Стефан прав и возражать тут нечего. Он отворачивается в сторону, прищуривает глаза и сокрушается громким шепотом: – Взгляни-ка туда!

Стефан тем временем уже успевает прислонить спину к фрагменту поломанной мебели, надеясь на пятиминутный отдых.

– Я устал. Что такое?

– Опять!

– Неужели? – приподнимается измученный Стефан.

В потемках видны фигуры троих человек. Они идут наискосок с юго-западной стороны, по направлению к запасному входу в фюрербункер.

– Говорил я тебе, отсюда нужно убираться! Если нас не успеет прикончить папаша Мюллер, то прикончат подоспевшие русские. После рейхстага это место для них второе по важности.

– Тише, не бубни. Пока нас не заметили. – Стефан снимает с пояса полевой бинокль, реквизированный у одного мертвого офицера, и подносит окуляры к глазам. Но во тьме простое оптическое приближение неэффективно. Стефан видит лишь контуры неизвестной троицы.

– Быстро туши керосинку! – приказывает он, убирая бинокль. – Ты прав, опять начинается чертовщина. Как и два дня назад, когда прилетало блюдце.

– Только сейчас я нигде блюдца не вижу.

– Зато глянь, какой среди них дылда! Не меньше трех метров.

– Мать честная!

Стефан берется за винтовку.

– Погоди, – требует товарищ, – а вдруг наши?

– Два дня назад тоже были наши. Но почему-то это не помешало им застрелить троих гражданских и офицера. На этот раз первым выстрелю я.

– С ума сошел, что ли? – приятель вцепляется в ствол и отводит вниз. – По-моему, это действительно наши.

Воспаленными от бессонницы глазами Стефан и его товарищ всматриваются в густую темноту.

– Мне кажется, или на них форма СС?

– Действительно. – Стефан облегченно кладет винтовку рядом с собой. – Что им здесь нужно?

– Видно, направляются в бункер.

– За сегодняшний вечер из бункера никто не выходил и никто не входил, а тут сразу и трое… Ладно, пусть делают свое дело. Но глаз с них спускать нельзя.

Едва он это произносит, раздается выстрел. Кто-то из группы фольксштурма тоже заметил чужаков и не выдержал.

Лотар вскрикивает от боли и, раздирая ладони об острые углы битого кирпича, скатывается в воронку. Иосиф без промедлений прыгает на помощь. Ткань выдержала, но пуля попала чуть ниже коленного сустава, отчего Лотара пронзила такая резкая боль.

– Все в порядке, ты цел, – успокаивает Иосиф встревоженного ложным ранением Лотара.

– Кто стрелял?

– На развалинах ошиваются гражданские. Они и стреляли.

– Они что, суки, форму нашу не видят? – плюется Лотар.

– Темно. Поэтому, скорее всего, не видят. Вставай, до бункера пять шагов.

– Ладно, я готов идти.

В эту секунду на другом конце сада Стефан забирает у нервного мальчишки оружие и залепляет ему крепкий подзатыльник:

– Что же ты, пацан, по офицерам палишь?!

Дверь запасного выхода бункера приоткрыта. Прикладывая усилие, Фич осторожно открывает ее. Из темного чрева тянет гробовой сыростью.

– Еще раз спрашиваю, – раздается голос подоспевшего Иосифа, – ты уверен, что в бункере никого нет?

– Самое время выяснить, – тихо отвечает Фич. – Лотар, ты в порядке?

– Больше испугался. Чудная ткань оказалась достаточно прочной, но синяка, так или иначе, не избежать.

Голова высокого человека склоняется, и он осторожно, словно боясь наступить на мину, входит за бетонный порог. Мелкой проступью вниз убегают мокрые от сырости ступеньки.

– Ну, спускаемся.

– Что конкретно необходимо найти? – уточняет Лотар.

– Все, что позволит удостовериться в смерти Адольфа Гитлера. Нужно попасть в его кабинет. Если он выстрелил себе в голову, мы обязательно найдем кровь.

Четыре лестничных пролета пройдены. По стенам рыщут три мощных луча тактических фонарей, прикрепленных к бластерам. Поворот налево обнаруживает пятиметровый коридор. В конце – очередная бронированная дверь. Фич пытается её открыть, но она заперта.

– Облом? – осведомляется Лотар, теснящийся позади всех. Свет его фонаря создает тень двух мужчин.

– Скажите, вы бы удивились, если у меня не было универсального ключа, способного открыть любой замок? – усмехается Фич, снимая с пояса продолговатую вещицу.

Спустя мгновение запирающий механизм поддается, и последнее препятствие на пути к опустевшему пристанищу фюрера разрушено. Фич, Иосиф и Лотар по очереди захотят в первый вестибюль. Всюду размётаны машинописные бумаги. Скорее всего, многие из них представляют высокую историческую ценность. Иосиф наводит фонарь на скопление каких-то листов, по всей вероятности вывалившихся из одной папки. Беглое чтение позволяет выяснить, что речь в этих разбросанных бумагах идет о неких политических мероприятиях. Фич с Лотаром тем временем проходят вперед и теряются в дверях конференц-зала. Иосиф остается один. Он сидит на корточках и увлеченно выдергивает общие фразы из изложенных на бумаге доктрин третьего рейха. Совершенно неожиданно он улавливает боковым зрением человеческую фигуру. Иосиф медленно, с постепенно прибывающим чувством страха поворачивает голову и от неожиданности валится набок. Возле стены в сидячем положении обнаруживается труп в военном мундире. Его спина опирается на окровавленную стену, а голова свешивается на грудь. Иосиф подбирает выпавший из рук бластер и наводит тактический фонарь на мертвеца. Правая рука покойника упирается в пол, рядом с ней валяется пистолет. Теперь Иосиф начинает понимать, что за противный запах, помимо запаха сырости и плесени, присутствует в этом подземелье. Поднявшись на ноги, он спешит догнать товарищей, но седьмым чувством улавливает на себе чей-то взгляд. Он оборачивается: в бронедвери заглядывает лицо. Иосиф направляет на него фонарь, готовясь выстрелить в подсматривающего незнакомца. Лицо прячется.

– Не стреляйте! – на немецком призывает хриплый голос. – Меня зовут Стефан, я доброволец из фольксштурма.

– Что тебе нужно, Стефан? – восстанавливая спокойствие, говорит Иосиф.

– Я хочу предупредить: русские близко. Со стороны Герман-Герингштрассе сюда прорывается танковая колонна. За ней плотно следует пехота.

– Сколько у нас времени до того, как они войдут в сад?

– Не знаю. Думаю, к рассвету они будут здесь. Я со своим отрядом намерен сражаться до последнего вздоха! Обещаю!