Глас Времени

– Да что за хренотень?! Не полечу я на этой консервной банке!

– Успокойтесь, проблемы пусковой системы никак не скажутся на остальных характеристиках. – Напускная уверенность маски внушает пущее недоверие.

– Ой, правда? Ну, тогда не о чем беспокоиться. Смотри, Йозеф, двухнедельная война изрядно истощила их воздушный парк. Оказывается, они летают на полуразвалившихся посудинах, для которых запуск двигателя считается подвигом.

– Вы удивитесь, если я скажу, что этому кораблю более семидесяти лет? – вступает в защиту человек. – Просто аппараты такого возраста списываются и попадают в гражданское ведомство, а все лучшее достается армии. Война действительно штука затратная, но наш летный парк не растрачен еще даже наполовину…

Разговор прерывает гул двигателя. Через минуту в салоне становится невыносимо, и Лотар вслед за Иосифом закрывает уши ладонями. Сопровождающий лишь улыбается привычному для себя явлению.

Отрыв чувствуется весьма значительно – тарелка начинает подрагивать.

Будет досадно погибнуть в обломках нацистского диска, если произойдет крушение, – размышляет Лотар.

Тарелка поднимается к вершине купола и покидает базу через отверстие отъехавшего люка. В её бледно-сером корпусе отражаются антарктические сумерки. Реактивный двигатель разгоняет аппарат в направлении севера-востока. Холод проникает в плохо отапливаемый салон, в мрачном освещении которого становится всё страшнее. Лотар проклинает себя за то, что согласился на всю эту авантюру. Иосиф сидит с закрытыми глазами, пытаясь оживить в сознании теплый пляж, шум моря и крики чаек.

Где-то на континентах, в прибрежных зонах и в океане полыхает война. На текущий момент, за четырнадцать дней, ресурсы, затраченные на её поддержание с обеих сторон, втрое превысили ресурсы Второй мировой. Потери со стороны «больших» людей, с учетом ядерных взрывов, минимальны. Потери со стороны нацистов несколько больше, но не критичны. В эру технологий войну ведет техника. Но она не бесконечна. Скоро опустеют ангары, и по обломкам инженерного чуда пойдут легионы живых людей.

Стороны вряд ли пойдут на уступки: слишком глубока идеологическая пропасть. А значит, в перспективе – тотальное уничтожение.

«Сука, как холодно!» – думает Лотар. Выругать маску за то, что его коллеги отобрали снаряжение, мешает рев двигателя. Радует, что одну вещицу при смене одежды все же выхватить удалось. Он крутит в кармане крошечный брелок с одной единственной круглой кнопкой.

2

Встреча

Государства, в которых политический режим можно назвать диктаторским, обычно берут курс на долгосрочное развитие и строят далеко идущие планы. Третий рейх еще в 1939 году предъявил территориальные претензии к обширной территории Антарктиды. После войны, поскольку казалось, что с Третьим рейхом и его лидерами покончено, во всем мире про это забыли. Но два с лишним столетия здесь шло упорное развитие. Тысячи мужчин и женщин в ужаснейших условиях трудились во благо Полярного Рейха. Многие люди, родившиеся под бесчисленными куполами городов, так и не видели настоящего Солнца. Им чужды и не известны простые земные блага. Они никогда не видели полей, лесов, морских берегов, где позволительно не думать, насколько тепло закутано твое тело. Такие условия, после преодоления неврозов и свойственных человеку психических расстройств, в конечном итоге только закаляют характер. Руководители сделали ставку на человеческую стойкость, ковали ее, доводя до нужного состояния, и, в конце концов, не ошиблись. На основе сильного телом и духом общества, в лучах Антарктического солнца, как когда-то завещал фюрер, воссиял Мир.

Земля Королевы Мод (Новая Швабия)

Борт, на котором находятся пилигримы из прошлого, идет на снижение. Обороты турбин постепенно падают. В прибрежной зоне значительно теплее: уже кое-где начинают появляться целые гектары не занесенной снегом медно-коричневой земли. Вид горизонта заполнен суматошной возней тысячи мелких точек. Из некоторых извергаются разноцветные искры выстрелов. Воздушный бой продолжается уже много часов. Здесь проходит линия обороны дивизии «Антарктида». Здесь же расположена мобильная ставка командования. Она представляет собой летающий диск огромных размеров. Диаметр его окружности составляет 300 метров, высота от земли в верхней точке – 75. Таких махин во всем рейхе только две. Одна выполняет функцию передвижного штаба, другая – транспортную. На 2179 год было запланировано строительство еще одного гигантского диска, но в связи с разыгравшейся войной мероприятие свернули. Строго говоря, необходимости в таких больших машинах ни у военных, ни у гражданских нет. Для нужд той же армии куда эффективнее построить сотню мелких маневренных кораблей, нежели одну, пусть хорошо защищенную и отлично вооруженную громадину. В условиях боя вывод из строя такой крупной единицы может иметь необратимые последствия.

На малом ходу 75-тилетний трясущийся диск заходит в открывшиеся створки сверхмассивного мобильного штаба. Едва он заплывает внутрь, двигатель немедленно отключается, и дно диска принимает специальная платформа, которая гасит полуметровое падение мощным потоком воздуха.

Через минуту Хорст узнает о прибытии гостей. Он в это время заканчивает ознакомление с дневными сводками. А через пять минут они вступают из приемной в его кабинет.

– По вашему распоряжению гости доставлены! – рапортует замаскированный офицер.

Хорст кивает и жестом приказывает оставить их наедине. Маска незамедлительно исчезает за раздвижными бронедверями.

Как давние друзья после долгой разлуки не знают, о чем заговорить, так и они. В большом полукруглом кабинете звенит тишина.

Хорст. Лицо этого человека изменилось. Теперь на нем множество складок и морщин. Заметны следы пластических операций, которые, вероятнее всего, сдерживают процесс превращения кожи в пережеванную апельсиновую чешую. Несмотря на косметические сложности, у Хорста прямая осанка и прежнее атлетическое сложение, которое невозможно скрыть даже за семью мундирами. Кстати, мундир не отличается от тех, которые офицеры рейха носили во времена Второй мировой. Просто, четко и элегантно. Качество – оно и в Антарктиде качество.

Хорст вспыхивает хохотом.

– Что смешного? – беспокоится Иосиф.

Хорст подавляет приступ смеха:

– С тех пор как я впервые вас увидел, а было это в 1939 году, вы не изменились. Такое чувство, будто меня перенесли в прошлое.

– Время нам по барабану! – хмурится Лотар, про себя говоря: «Узнал!». – И смерть, как видишь, тоже.

Тон Лотара строг, и улыбка на лице Хорста мгновенно смывается.

– Присаживайтесь.

– Постоим, – отказывается Иосиф. – Зачем мы здесь?

– А разве вы не этого хотели? Или вас высадили для чего-то другого, помимо встречи со мной? – прищуривается Хорст. – Смелые вы ребята, не то, что раньше. Особенно ты, Иосиф. Тебя не узнать. Расправил плечи, возмужал, даже голос стал грубее. Ты ведь раньше был учителем? Пережил годы однообразной жизни, важных, но одновременно бесполезных кабинетных войн. Все это сделало тебя мягким и лишило мужества. Но потом жизнь преподнесла настоящую школу. Показала, как можно жить по-настоящему. Рад видеть тебя другим. – Фельдмаршал обходит стол. – Наблюдать, как меняется личность, я всегда любил. Но больше зачаровывает процесс изменения целого мира. Сегодня мир как раз вступил в эру великих изменений.

– Сдавайтесь! – безапелляционно восклицает Лотар. – У вас нет шансов выиграть эту войну. Первая мировая, Вторая мировая, теперь эта – неужели трудно догадаться, что любые войны за последние три столетия, в конце концов, заканчиваются вашим поражением? Жалкая, недобитая кучка дерьма, скрывающаяся на краю света!

Хорст закрывает глаза и улыбается.

– Вроде человек неглупый, многое понимаешь, но не замечаешь очевидного. Иосиф вон много молчит, а значит, постоянно думает. Ну, а ты все время бросаешься в крайности. Задираешься. Оскорбляешь. Странно, что, дожив до средних лет, ты ни разу не схлопотал за свои поступки. Больше уважения к людям, и тебе самому станет проще. Не успеешь оглянуться – перед тобой откроются новые двери, новые возможности. Букам и грубиянам живется тяжело.

– Не учи меня жить! Думаешь, став стариком, приобрел право читать нравоучения? Ржавый гвоздь! Ты со своим боссом Лаббертом меня чуть не угробил, а теперь правильным прикинулся?!

– Но ведь не угробил.

– Да, но только потому, что нас спасли…

– Люди из будущего, – кивает Хорст. Он снимает фуражку и кладет на стол. Ладонью приглаживает короткие черные волосы, ничуть не тронутые сединой. – Я знаю. В тот день они отследили наше перемещение и прямиком направились к вам. В конечном счете, вы должны сказать спасибо, что Лабберт так поступил: если бы он отправил вас в будущее, из этого ничего бы не вышло. Вам известно, что для возвращения к исходному времени необходима сверхточная настройка временной машины? Я полагаю, вам об этом сказали.